обеспечить надежное прикрытие с востока подступов к основным экономическим центрам, расположенным в береговой полосе. В соответствии с этой задачей город, развалины которого находятся близ станицы Варениковской, был при Спартокидах окружен сильной каменной оборонительной стеной и превращен, таким образом, в мощную крепость. Население здесь занималось земледелием, рыболовством, ремеслами и вело торговый обмен. В культурных слоях доримского времени в изобилии содержатся привозная греческая керамика, много синопских, фасосских, гераклейских, амфор, в которых доставлялись вино, растительное масло и другие продукты.
Рис. 35. План дома III в. до н. э., раскопанного на Семибратнем городище.
Значительный интерес представляет открытое раскопками большое здание, построенное в I—II в. до н. э. и представляющее образец монументального частного дома, принадлежавшего, вероятно, зажиточному землевладельцу (рис. 35).
Дом имеет в плане форму четырехугольника длиной 22.5 м и шириной 19.5 м.178 Вход с юга ведет во двор, где находится окруженный каменной плитовой вымосткой колодец. С трех сторон двора сгруппированы внутренние помещения. Их всего пять, причем посередине одного помещения уцелела каменная круглая колонна. Поразительна массивность стен здания, особонно наружных (толщина 1.7 м), что придает постройке характер своеобразной крепостцы. При раскопках в доме были найдены земледельческие орудия. Дом, построенный солидно и основательно, отличался не столько роскошью или изысканностью убранства, сколько прочностью и внушительностью.
Сходный по распланировке дом, но еще более обширный и мощный, был раскопан на Темир-горе, в районе Пантикапея (см. стр. 169 сл.).179
Иными были чисто местные меото-сарматские поселения, располагавшиеся вдоль реки Кубани и у южных ее притоков, т. е. в районах, находившихся в зависимости от Боспора. Особенно большое количество остатков поселений (городищ) имеется на правом возвышенном берегу среднего течения Кубани; в меньшем числе они встречаются на противолежащей террасе, окаймляющей Кубань вдоль левого ее берега. Обычно каждое такое городище окружено земляным валом и рвом; каменных оборонительных стен и башен эти поселения не имели. На территории самого поселения, как правило, возвышается холмообразная, овальная в плане, насыпь, расположенная чаще всего на обрывистом краю террасы, занимаемой поселением. От остальной территории городища возвышенная часть отделена глубоким рвом, а иногда и валом. По своим размерам рядовые поселения невелики, занимаемая ими площадь составляет большею частью от 1.5 до 3 га; в более редких случаях она достигает 7 и даже 12 га. Искусственно созданный холм, имеющийся почти в каждом поселении, очевидно предназначался для оборонительных целей.180 Такое возвышение являлось своего рода акрополем, откуда можно было вести наблюдение за окружающей местностью и оказывать сопротивление вторгшемуся врагу.
Меото-сарматские поселения на Кубани, помимо своеобразия своих укреплений, отличались от боспорских греческих городов и внутренним устройством. Дома жителей обыкновенно представляли собой постройки из деревянных жердей, камыша и хвороста, обмазанных глиной с примесью рубленой соломы.181 Обилие ям-зернохранилищ, которые устраивались в домах и примыкающих к ним дворах, а также множество каменных зернотерок, находимых при раскопках, подтверждают тесную связь этих поселений с земледелием.
В районе среднего течения Кубани особо выделяется городище, расположенное на возвышенном мысу правого берега реки, в 18 км западнее Краснодара, у станицы Елизаветинской. Это остатки одного из самых больших прикубанских поселений античной эпохи.182 Более древняя западная часть указанного городища имеет в прибрежной полосе два значительных холма, окруженных рвами и входивших, очевидно, в систему укреплений поселения. С северной стороны оно было защищено валом и рвом, с запада, юга и востока — рекой Кубанью. Первоначально поселение занимало относительно ограниченную территорию, но в течение IV—III вв. оно чрезвычайно разрослось. Расширяясь к востоку, поселение охватило собою и ту местность, которая раньше, в V—IV вв., была занята под курганный некрополь, являвшийся местом захоронения богатой местной знати.183
В отличие от рядовых кубанских античных поселений, елизаветинское городище выделяется не только своими огромными размерами, но также исключительным обилием привозных вещей. Здесь при раскопках наряду с местной керамикой обнаружено большое количество чернолаковой и другой греческой импортной керамики, много пантикапейских монет IV—II вв. и клейменных амфор — родосских, синопских, фасосских. Встречены также статуэтки богинь Деметры и Кибелы греческой работы, бронзовые эллинистические перстни с выгравированными на щитках изображениями Аполлона, Артемиды, Геракла и др.; обильно представлены импортные стеклянные бусы.
Находка глиняных боспорских черепиц, в том числе с клеймами, свидетельствует, что в этом поселении были не только обычные местного типа глинобитно-камышевые дома, но и более фундаментальные постройки с черепичными кровлями, устроенными по греческому образцу.
По всей вероятности, елизаветинское городище представляет собой остатки большого земледельческо-ремесленного меото-сарматского поселения, являвшегося одновременно и крупнейшим торговым центром, через который боспорские купцы вели широкий товарообмен с Прикубаньем. В таком поселении наряду с туземным населением жило немалое количество заезжего торгового люда из крупных боспорских городов — Пантикапея, Фанагории и др. Кроме того, сюда же переселялось и некоторое число боспорских ремесленников. Продукция их, соответственно приспособленная к запросам местного населения, могла иметь обеспеченный сбыт. Интересно, что открытые при раскопках елизаветинского городища гончарные обжигательные печи оказались такого же устройства, как и печи, употреблявшиеся боспорскими керамистами в Пантикапее и Фанагории.184
Процесс роста оседлого населения на Кубани и соответственно с этим увеличение количества поселений в значительной мере были связаны с экономическим влиянием Боспора. Как показывают археологические обследования кубанских древних городищ, на некоторых из них жизнь началась уже в конце VI в. — начале V в. до н. э., но особенно интенсивно стали возникать оседлые кубанские поселения с конца V в. и позднее, когда исключительно широкий спрос на хлеб, исходивший от боспорских купцов, несомненно стимулировал усиленный переход к оседлому земледельческому быту местных кочевых и полукочевых племен.
Насколько самобытный характер носили местные поселения, расположенные на отдаленной окраине Боспора, в районах Прикубанья, показывает известное уже нам описание резиденции вождя племени фатеев, приводимое Диодором Сицилийским (см. стр. 74).
Самым дальним пунктом Боспорского государства, его крайним северным форпостом был город Танаис, лежавший близ впадения р. Танаис (ныне Дон) в Азовское море. Развалины Танаиса находятся на правом возвышенном берегу северного рукава донской дельты, носящего теперь название Мертвого или Гнилого Донца, возле селения Недвиговка.
При раскопках на недвиговском городище наряду с разнообразными вещественными остатками античной эпохи найдена серия греческих надписей II—III вв. н. э., содержащих сведения о постройке различных сооружений, списки членов религиозных обществ и др. Указанные надписи вполне подтверждают существование в этом месте донской дельты боспорского города Танаиса. Но жизнь здесь началась, судя по археологическим материалам, только в III—II вв. до н. э.185 Б предшествующее время роль боспорской колонии в низовьях Дона
