они были отброшены Станиславом Сабоцким (Stanislaus Sabocius) и немецкими всадниками, служившими под его начальством, наши переправились через реку и, прогнав неприятельских пищальников, напали с фланга на неприятельское войско. Сначала неприятели готовились было к сопротивлению; завидевши же потом приближение других знамен и гораздо большего войска, не выдержали даже и первого натиска наших;
[144] часть их бросилась бежать в Торопец, некоторые по большой дороге к Москве, другие скрылись в ближайших болотах. Хотя уже наступала ночь, наши однако преследовали неприятеля почти па протяжении 15 миль за Торопец, и во время этого бегства умертвив их более 500 человек и взяв в плен 200 человек и между ними особенно знатных, Дмитрия Черемисинова (Demetrius Ceremissinus), о коем выше было сказано, и Ивана Афонасьевича Нащокина (Iohannes Nassokinus), который, как выше упомянуто был отправлен немного раньше ухода короля в Вильну послом к королю, возвратились к войску, при чем из своих потеряно было или ранено немного [105].
Торопецкие гарнизонные солдаты, увидя, что наши подходят ближе, полагая, что они идут с целью их осадить, тотчас, по своему обыкновению, сожгли город и, взяв с собою все имущество, удалились в крепость.
Между тем Филон Кмита, воевода Смоленский, собрав значительный отряд легко вооруженных всадников, сделал вторжение в Смоленскую область и, подстрекаемый удачным грабежом, прошел дальше к Смоленску. Но, когда неприятели, собрав около 10.000 человек войска, стали теснить его, то он, убив пленных, бывших при нем и, оставив несколько более легких пушек, принужден был вернуться в Оршу [106].
В то время, как король уже находился в Усвяте, он отправил Николая Дорогостайского, Полоцкого воеводу, для осады Невля, так как намерен был идти назад от Лук по той дороге, и Дорогостайский сам, а за него и Литовцы просили дать ему это поручение. Город Невль, расположенный выше Лук по направлению к Литве и окруженный [145] озером, из которого вытекает река того же названия, уже раньше был известен битвой Поляков с Русскими при Сигизмунде Августе. В сравнении с численностью гарнизона, число осаждающих было недостаточно; притом это были такие, которые никогда не занимались до этого подобного рода военными действиями; они стали осаждать крепость на неудобном месте с той стороны, где озеро, омывая крепость, делало приступ более трудным, а неприятель, презирая их малочисленность, храбро защищался непрерывной стрельбой и вылазками; вследствие этого осада затянулась. После того, как Луки были покорены, король отправил туда сперва 500 человек из черных, немного спустя и Ивана Борнемиссу (loh. Bornemissa) с венгерскими полками и несколькими более тяжелыми пушками; наконец, беспокоясь об исходе осады, так как намерен был, как сказано, держать через Невель свой обратный путь, приказал Замойскому отправиться туда с имевшимися у него войсками. Последний, пройдя уже несколько миль, получил на дороге известие о взятии крепости.
Борнемисса, прибыв туда в то самое время, как неприятель делал вылазку, рассчитывая на прежнюю незначительность наших, вступил с ним в битву и перебив не-скольких, прогнал врага внутрь укреплений. Затем он продолжал вести обложение города еще с большим рвением; с той стороны, где открывается доступ к крепости с твердой земли, он, при помощи усиленной работы солдат, провел траншеи как можно ближе к неприятельским укреплениям, а старые, начатые литовскими солдатами, расширил. Придвинувшись таким образом, благодаря непрерывной работе своих солдат, к самому рву, окружавшему крепость со стороны материка, он встретился с сильным деревянным тыном, скрепленным поперек положенными бревнами. Неприятель укрепил таким образом окраину рва на 10 футов в ширину снизу до самой верхушки, набросав сверху землю. [146]
Благодаря неустанному рвению солдат, эта деревянная преграда была сломана топорами, и Борнемисса подошел в таком молчании к неприятельским укреплениям, что не был ими замечен, пока солдаты, посланные зажечь стену, не подложили огня под нее. Неприятели были до того потрясены этим, что, не смотря на тщетное сопротивление начальников, сдались и таким образом, лишь только потушен был пожар, город достался в руки нашим не разрушенным. Сообразно со способом взятия крепости, найдены были в ней значительные запасы пушек и других военных орудий; пороха же найдено было не более половины бочки, чего до сих пор ни в какой крепости не бывало, так как известно как заботливо Москвитяне всегда снабжали свои крепости.
Король, получив это известие о сдаче и думая уже о своем отъезде и устроении положения взятой области, вызвал обратно с дороги Замойского. Теперь по близости выдавались две крепости, Торопецкая и Заволочская, которые могли мешать спокойному владению всею этой областью.
Король понимал, что, при нерасположении сельского населения к новой власти, при обширности пустынных пространств со стороны Литовской, если он еще оставит в руках неприятеля Торопец и Заволочье, то и гарнизон, находящийся в Луках, будучи окружен со всех сторон вра-гами и разного рода трудностями и отрезан от всякой помощи, может подвергнуться большой опасности. Так как король помышлял уже о походе будущего года, то кроме вреда, какой Заволочье может нанести Лукскому гарнизону, оно получало важность и в другом отношении; ибо эта крепость находится на острове того озера, из которого вытекает река Великая, и эта последняя, сначала направляясь к Опочке, за тем к Острову и наконец прямо ко Пскову, впадает ниже его в озеро Пельбу (Pelba): следовательно Заволочье расположено на таком месте, от которого идет главная дорога [147] ко Пскову, и, очевидно, может послужить немаловажным препятствием при походе на Псков, что, по-видимому, теперь стояло на очереди по самому ходу войны.
Все это требовало тем большего внимания, что если бы в случае нового похода чрез непрерывные леса от Полоцка прямо к Пскову, неприятель вздумал остановить Поляков на| дороге (что он до сих пор упускал из виду), то Заволочье представляло бы к тому большие для неприятеля удобства; а по завоевании Заволочья, по мнению короля, ничего кроме Острова не встретилось бы почти до самого Пскова такого, что могло бы задержать его путь.
Этим соображениям противопоставлялись с одной стороны трудность взятия Заволочья, трудность, которую предполагали весьма великою, так как крепость эта, будучи окружена со всех сторон большим озером, не представляла никакого доступа к ней, за исключением только одного через мост, а с другой стороны — и самое время года, так как полагали, что уже с октября месяца в этой местности начнутся тем большие дожди, бури и непогоды, чем меньше было дождя в прошлое лето. Не смотря на это, король отправил Замойского, дав ему полномочие принять решение сообразно с обстоятельствами, и даже, если представится надежда овладеть городом, придвинуть и войско; в случае же потери всякой
