- Я помогу тебе, раз ты мне спас жизнь, но, честно говоря, то, чем ты занимаешься - большое свинство!
- Знаю, - коротко бросил Картуш. - Ну, ладно, ты меня прости и ради Бога начинай рвать!
- Позволь уйти отсюда Летиции! Нечего ей делать в этой западне!
- У меня уже нет ключа! - возразил Картуш, остервенело раздирая на куски фунты, которые кидал в иллюминатор. - А если Летиция как следует сыграет свою роль, как я велел, то нечего бояться. Англичанам нравятся французы-дезертиры и те, кто помогает французам дезертировать!
- Да я вообще не хочу уходить отсюда! - улыбнулась Летиция. - Ведь я твоя жена, Тюльпан, и я должна повсюду следовать за тобой. И я хочу помочь Картушу, потому что без Картуша я уже была бы твоей вдовой!
Ну тут уж все трое расхохотались и заработали ещё отчаяннее, чтобы успеть изорвать в клочья все содержимое сундука. Они уже почти успели, когда на палубе загремели выстрелы. Донесся отдаленный крик, но удивительно, англичане на стрельбу не отвечали! Минутой позже в коридоре раздался топот и кто-то стал ломиться в дверь.
- Начальник! Начальник!
Это был Лепик.
- Они развернулись и гребут назад, к своему кораблю.
- Отлично! - воскликнул Картуш и сильным ударом ноги высадил дверь, которая едва не зашибла Лепика. Выскочив в коридор, Картуш столкнулся с капитаном Туаном, который мчался к ним, вне себя от ярости:
- Ах ты мерзавец, как тебе в голову пришло отдать приказ стрелять! Теперь никаких предупредительных выстрелов не будет! Они сейчас начнут огонь и все пойдем на дно!
- Заткни пасть! - ещё громче взревел Картуш. - И чем болтать, командуй поднимать паруса, мы сматываемся! Через полчаса стемнеет!
- Невозможно! Мы не успеем!
- Посмотрим, - заметил на это Картуш и вырвал из-за пояса пистолет.
И матросы увидели своего капитана с поднятыми руками.
- Галлуа! Вибер! - кричал Картуш. - Отправьте на корму это морское чучело! - И морякам: - Вы, шимпанзе, живо на реи! Поднять все паруса! Тот, кто не будет шевелиться как следует, живо пойдет рыб кормить, можете мне поверить!
И матросы помчались, несомненно расценив "шимпанзе" как комплимент и собираясь своей ловкостью дать сто очков вперед этим животным.
Тюльпан с Летицией, прижавшись друг к другу, испуганно глядели на фрегат. Шлюпка уже вернулась к нему, отплыла вокруг и исчезла из виду. Ночь приближалась это правда, но хватит ли им хода, чтобы успеть вновь спрятаться в тумане, маневрировать как надо и скрыться под покровом тьмы?
Тюльпан вежливо забрал подзорную трубу у капитана Туана, который теперь стоял, опершись спиной о фальшборт и, похоже, уже вверил свою душу Господу. Внимательно оглядев фрегат, Тюльпан сообщил:
- Орудийные порты открываются! Сколько у нас времени, пока они приготовятся к стрельбе?
- Только чтобы перевести дух! - ответил капитан. - Английские канониры - самые быстрые в мире! - И потом добавил: Но прежде должны подойти ближе. С такой дистанции все ядра угодят мимо.
- Так им придется маневрировать! А у нас будет время передохнуть! осклабился Картуш, все ещё приглядывая за матросами, метавшимися по реям.
Капитан взглянул на карманные часы. Тюльпан, Летиция, Лепик, Галлуа, Вибер - все не отрывали глаз от английского корабля, который уже начинал свой маневр, только пока очень медленно, как слепой мастодонт, который начинал разгон, чтоб растоптать их.
- Ветер, по счастью, слишком слабый! - обрадовался Картуш.
- Для нас тоже! - процедил сквозь зубы капитан Туан.
- Что? Что вы там бормочете?
- Что для англичан и для французов ветер один и тот же, как бы не задевало это вашего патриотизма!
Капитан снова взглянул на часы.
В убийственном напряжении прошла четверть часа, и все испытывающе поглядывали на паруса брига, постепенно ловившие ветер, и на фрегат, который уже приблизился на расстояние прямого выстрела и мог начать маневр, чтоб развернуться против них бортом с пятнадцатью орудиями.
- "Внидиктив" - "Мстительный"! - прочла Летиция, которой Фанфан одолжил подзорную трубу. - Да, его мы запомним! - Прижавшись к Фанфану, доверчиво обняла его за пояс и сказала: - Но ты меня хоть раз по-настоящему поцелуешь?
- Хоть десять! - заявил он и так и сделал, ведь сердце у него разрывалось от любви и ужасной тревоги.
- Летиция!
- Да?
- Тебе не страшно?
Она улыбнулась.
- Но ты же рядом. А тебе не страшно?
- Но ты же со мной! - ответил Фанфан, и глаза его вдруг наполнились слезами - он представил прелестный маленький домик среди деревьев - такой, какой он видел когда-то под Бордо, - вот он возвращается из города, где работает на Баттендье, на пороге появляется Летиция, озаренная золотистыми лучами заката, вот она бежит к нему, он подсаживает её к себе на коня, и целует, сколько хватает дыхания, а потом они со всех ног спешат в дом, чтоб там любить друг друга. Боже, неужели этого не будет? Эта мирная жизнь с обожаемой женой - прекраснейшей, отважной, сладчайшей и милейшей - неужели это только сон, которому суждено погибнуть под копытами четырех всадн иков Апокалипсиса?
Тут Фанфан впервые заметил, как хрупка Летиция и как она юна, и сердце его ещё сильнее сжалось в тревоге. От Картуша он узнал, какой ценой хотела спасти его Летиция, и сказал себе, - всей его жизни мало, чтобы доказать ей свою благодарность и восхищение, но теперь, задумавшись о будущем, он прекрасно понимал - все пропало, если им не удастся спастись.
- Фанфан, если я умру...
- Молчи! - оборвал он.
- Фанфан, если я умру, забудь меня! - повторила она и расплакалась, бросилась ему на шею, осыпала поцелуями и рыдала: - О нет, не забывай меня, не забывай!
- Если умрешь, - сказал он тихо, - умру и я!
- О да! - в её расплаканных глазах вдруг появилась чистая детская улыбка. - Умри, и я умру с тобой! И от твоей Летиции останется лишь дым!
- Нет, только аромат роз, который вечно будет плавать над землей!
- А от тебя?
- Аромат гвоздики.
- Да - и каждым летом до конца света мы будем сливаться воедино!
Их трогательный диалог, который мог довести до слез и самую бесчувственную душу, и который уже довел до слез их самих - вдруг был грубо прерван напомнившей о себе действительностью.
Произошло все быстро, как во сне. Матросы ещё не успели спуститься на палубу, а боцман Яннак - докончить свой доклад, что паруса поставлены - как капитан Туан, подскочив к штурвалу, уже разворачивал бриг, через пару минут подставив англичанам лишь корму. А те ещё не завершили свой маневр. Солнце заходило, вдруг поднялся сильный ветер. Паруса брига наполнились ветром, наполняя надеждой сердца пассажиров. Картуш, имевший привычку в такие моменты истово благодарить Господа Бога, закусил угол своей треуголки...
И тут над их головами просвистело ядро, поднявшее фонтан воды в трех десятках метров перед носом брига.
- Поберегись! - заорал капитан Туан в свой рупор. - Они начали пристрелку. Будут бить по мачтам, чтобы лишить нас хода - понимают, что стреляя по корме, толку не добьются. Всем лечь на палубу! А те, кому нечего делать наверху - все вниз! И мсье Картуш - первый, его советы мне здесь больше не нужны!
Да, Картушу он отплатил той же монетой, но недолго пришлось капитану тешиться своей местью и своим вновь обретенным авторитетом: вторым ядром ему оторвало голову в тот самый миг, когда все на палубе, не исключая и Картуша, только успели прокричать "Ура!".
И вот настал тот страшный суд - нет! раздался гром небесный, сотрясавший и море, и небо: все паруса брига моментально были изодраны в клочья, грот-мачта перебита пополам, а в борт ядра ударили с такой силой, что тела лежавших на палубе аж подпрыгнули! Вот это истинно королевский подарок! Первый! Потом в адском грохоте последовал второй, который снес надстройки, причем ядра разнесли в щепки все, что находилось на нижней палубе и в каютах. Там погибли те, кто послушался капитана и по его приказу спустился вниз, - и первым был убит агент Лепик. И боцман Яннак тоже третьим залпом, успев сбежать вниз с разбитой кормы.
Отовсюду повалил белый дым, выгоняя Тюльпана и Летицию из каюты, куда они успели спрятаться.
Под грудами обломков стонали раненные. На палубе царил хаос из обломков мачт и рей, обрывков парусов, канатов и снастей, охваченных пламенем! И над всем этим в вечернем небе поднимался черный дым, гонимый ветром. Впереди, на правом борту какая-то гигантская фигура, словно сражаясь со всеми дьяволами ада, отчаянно махала топором.
- Сюда! Живее! - Тюльпан, схватив Летицию за руку, тащил её в сторону этой фигуры, то и дело скрывавшейся в дыму. Это, конечно, был Картуш. Размахивая топором, он пытался спустить на воду спасательную шлюпку, засыпанную грудой обломков рей и обрывками такелажа. Похоже было, что его силы на исходе. Тюльпан, забрав у него топор, продолжил дело - но тут случилось нечто странное: вновь наступила тишина, канонада стихла! Тюльпан заметил это, когда вместо грохота орудий услыхал вдруг удары своего топора.
