б) установленный в данном лечебном учреждении;
в) предварительный;,
г) окончательный.
12. Осложнения.
13. Сопутствующие заболевания.
14. Внутригоспитальные заболевания.
15. Оперативные вмешательства (какие и по какому поводу).
Далее шли данные о течении болезни, результатах исследований, диагностических и лечебных назначениях и сведения об уходе за больным.
Как правило, в госпитальных картах отмечались лишь фамилия, имя, отчество пленного, диагноз, с которым он поступил в госпиталь, и причины смерти.
Более полная информация о пребывании военнопленного в госпитале содержалась в истории болезни. Этот документ содержал уже 31 пункт. Изначально он также предназначался для больных и раненых военнослужащих Красной Армии, но в него, как и в госпитальные карты, вносились сведения о финских военнопленных. Анкета была разделена на три основные части: 1. Общие данные. 2. Анамнез[135]. 3. Данные о пребывании в госпитале.
В первую часть анкеты, помимо номера и места расположения госпиталя, фамилии, имени, отчества, адреса родных, года призыва на воинскую службы и звания больного, вносились данные о национальности, партийной принадлежности, основной профессии, месте работы, семейном положении, наличии детей и уровне образования. Эти пункты истории болезни, в отличие от госпитальных карт, заполнялись более тщательно и полно.
Во вторую часть вносились данные о ранении (или болезни) — месте и времени, а также о том, где и когда было проведено предварительное лечение или операция. Сюда же заносились сведения о жалобах больного и о прививках, которые ему были сделаны при первичной медицинской помощи. Как правило, это была информация о введенных противостолбнячной и противогангренозной сыворотках.
В третью часть этой анкеты вносил ась следующая информация: откуда и когда прибыл пленный в госпиталь; диагноз, с которым поступил; осложнения и сопутствующие заболевания (в том числе и внутригоспитальные заболевания); оперативные вмешательства. Далее шли сведения о дальнейшем движении военнопленного: сколько дней он пробыл в госпитале, был ли переведен в другое медицинское учреждение, выписан по выздоровлению или скончался (с указанием причин и времени наступления смерти).
В приложение к истории болезни вносились более полные, чем в госпитальной карте, данные о течении болезни, результатах исследований, диагностических и лечебных назначениях и сведения об уходе за больным.
Анализируя имеющиеся в моем распоряжении документы, я пришел к выводу, что финские военнопленные во время Зимней войны поступали в госпитали уже в крайне тяжелом состоянии, с ранениями и обморожениями, в основном рук и ног. Действительно, влияние климатического фактора во время зимней кампании было значительным. Суровые погодные условия привели к тому, что среди военнослужащих обеих армий было много обмороженных. Так, только в Красной Армии количество обмороженных составляло 6,7 % от общего числа санитарных потерь и 9,4 % от санитарных потерь хирургического профиля, то есть почти каждый десятый из получивших холодовую травму нуждался в помощи хирурга. Естественно, что этот вид санитарных потерь особенно часто сочетался с ранением, причем все самые тяжелые и распространенные случаи обморожений приходились на тяжелораненых. Кроме того, низкий уровень первой медицинской помощи (например, перевязок), а также необорудованный транспорт приводили к тому, что на этапе санитарной эвакуации, то есть при транспортировке военнопленных в госпитали, пленные также получали обморожения.
В связи с этим нужно отметить и еще одно обстоятельство: эффективного способа и медикаментов для лечения обморожений в то время не существовало. Не было и необходимых знаний и практики у медицинского персонала Красной Армии, оказывавшего первую медицинскую помощь военнопленным на передовой, поэтому более квалифицированный уход мог быть осуществлен только в стационарных госпиталях. Но, как свидетельствуют документы, путь от момента захвата пленного до попадания в тыловой госпиталь мог растянуться на многие сутки. Так, например, в истории болезни № 1086 младшего офицера 68-го полка Рантанена Куста Адольфа (Rantanen Kustaa Adolf) отмечено, что он получил ранение в живот 29.2.1940 года и только 1.3.1940, то есть спустя два дня (!) был прооперирован в полевом госпитале № 15. В тыловой эвакогоспиталь №Q 2019 г. Боровичи он поступил 17 марта 1940 года с диагнозом «Послеоперационная рана в области брюшной стенки. Свищ мочевого пузыря. Слепое огнестрельное ранение правой ягодицы. Обморожение 2-й степени в области тыльной поверхности правой стопы. Осложнения — восходящий уросепсис». Через семь дней после прибытия в госпиталь у Рантанена развилась гипостатическая пневмония. 5 апреля 1940 года в 20.00, не приходя в сознание, больной скончался[136]. Свидетельство о смерти подписали начальник 2-го отделения Стлебова и ординатор Григорьева. В этом конкретном случае с момента ранения до направления раненого военнопленного в тыловое медицинское учреждение прошел почти месяц.
Всего в 1939–1940 годах в советских госпиталях находилось свыше 70 военнослужащих финской армии, то есть около 8 % всех находившихся в плену. Согласно отчету начальника УПВИ НКВД СССР Сопруненко, направленному наркому Берии 28 апреля 1940 года, 58 финских военнопленных, из них — два офицера, восемь младших командиров и 48 рядовых, состояние здоровья которых не позволяло передать их Финляндии, все еще оставались в госпиталях СССР к моменту окончания работы Совместной комиссии по обмену военнопленными.
Источники о пребывании финских военнопленных в госпиталях и больницах во время Зимней войны ограничены лишь официальной информацией — историями болезней, госпитальными картами и отчетами УПВИ НКВД СССР. В соответствии с этими документами в госпиталях, где содержались финские военнопленные, им оказывали квалифицированную медицинскую помощь. В истории болезни того же Рантанена записано, что «у постели больного проведены неоднократные консультации с хирургами и урологом. Больной получал все необходимые лечения — внутривенные вливания уротропина, переливание крови, вливание жидкой глюкозы, физиологического раствора»[137].
Для проведения консультаций и оказания помощи врачам госпиталей к раненым приглашались специалисты из учреждений органов здравоохранения, то есть гражданские врачи. К сожалению, мы не можем опровергнуть или подтвердить это воспоминаниями самих финских пленных, бывших в медицинских учреждениях СССР из-за того, что в распоряжении исследователей нет подобной информации.
Финские военнопленные на приемных пунктах
Если же военнослужащий финской армии в момент пленения был здоров, то его направляли на приемный пункт военнопленных. Все прибывающие на пункт пленные должны были пройти обязательную санитарную обработку (то есть баню и дезинфекцию). Но на деле данный пункт и некоторые другие пункты «Временной инструкции о работе пунктов НКВД по приему военнопленных» не всегда соблюдались. Даже в лагеря военнопленных поступали раненые и больные финские солдаты и офицеры, не прошедшие соответствующую санитарную обработку.
Так, 14 января 1940 года в Грязовецкий лагерь из Петрозаводского приемного пункта была доставлена группа военнопленных финнов в количестве 44 человек (из них одна женщина). Фельдшер лагеря Таничева и дежурный комендант Скворцов про извели приемку и осмотр вновь поступивших пленных (в их числе, видимо, были и заболевшие во время следования в лагерь) и записали:
«При осмотре оказалось
1. Раненых — 5 чел/овек/. 2) Ожогов III степени — 1 человек. 3) Обморожений — 6 человек (2 чел/овека/ III ст/епени/).
26 человек в Петрозаводске 31 декабря 1939 года проходили через баню и дезокамеру, без смены белья. Остальные 18 человек не были в бане и не проходили через сан/итарную/ обработку.
Белье на всех грязное. Имеется небольшая завшивленность.
Все небритые и нестриженные»[138].
Особое внимание уделялось предотвращению в лагерях эпидемий. Все пленные, заявившие о плохом самочувствии, немедленно должны были подвергнуться медицинскому осмотру. В случае если среди группы военнопленных, поступивших на приемный пункт, выявлялся больной эпидемическим заболеванием или же эта группа имела контакт с таким больным, для нее предписывался карантин. На пункте в обязательном порядке должны были проводиться противоэпидемические мероприятия. О каждом таком случае администрация должна была докладывать в Москву, в УПВИ. Отправление пленных с приемных пунктов, где установлен противоэпидемический карантин, прекращался впредь до указаний из УПВИ НКВД СССР.
Врачи приемных пунктов были обязаны проводить ежедневный обход помещений, осуществлять санитарный надзор за состоянием здоровья военнопленных, оказывать медицинскую помощь нуждающимся и следить за приготовлением пищи. Кроме того, в обязанности врача входило медицинское освидетельствование пленных перед отправкой их к местам постоянного размещения. Он должен был отсеивать тех, кто в силу своего физического состояния не мог быть направлен в лагерь. Врач составлял также справку об отсутствии на приемном пункте эпидемических заболеваний.
