Приказала также изобразить свой герб, в котором располагались две золотые лилии в синем поле, а между лилиями — серебряный меч с позолоченными гардой и рукоятью, поднятый вверх острием [и] увенчанный золотой короной [1017].
Иными словами, удивительным образом сведения о гербе Жанны д'Арк у судей имелись, но получили они их отнюдь не от обвиняемой, которая не смогла даже повторить данное описание. Либо она действительно не пользовалась гербом и не знала, как он выглядит, либо по неизвестной причине специально опустила некоторые существенные детали (серебряный меч с позолоченными элементами и венчающей его короной) [1018]. Так или иначе, но от собственного герба Жанна д'Арк категорически отказывалась — в отличие от штандарта, который был подробно описан в ее показаниях и изображение на котором не включало ее гербовые фигуры, хотя девушка отлично знала, что большинство ее соратников использовали именно гербы в качестве отличительных знаков, о чем она сама упоминала на допросах в Руане [1020].
Что же касается реакции судей на наличие у Орлеанской Девы герба, то она оказалась весьма недвусмысленной. Автор обвинительного заключения, Жан д'Эстиве, связывал его существование отнюдь не с повышением социального статуса Жанны (т. е. с проблемой аноблирования), а с ее колдовской сущностью. По мнению прокурора трибунала, она соблазнила простых французов, а также самого монарха и его ближайшее окружение лживыми обещаниями, выдавая их за Божественные откровения [1021], и своим обманом добилась руководства войском, которому посулила скорую победу и, в частности, взятие Парижа [1022]. Взамен же она получила богатство для себя и своей семьи, смогла заказать себе знамя и герб [1023]. Упор, таким образом, делался на том обстоятельстве, что не король даровал герб своей верной помощнице, но она самовольно присвоила себе знаки отличия и сама же их придумала (как и изображение на штандарте), якобы действуя по «подсказке» святых Екатерины и Маргариты. Такое поведение, по мнению д'Эстиве, не имело ничего общего со скромностью и благочестием, но являлось признаком любви к роскоши и гордыни. Приписывать подобное проявление тщеславия воле Господа означало проявлять непочтение по отношению к Нему и к его святым [1024].
Вторым по времени свидетельством о наличии у Жанны д'Арк герба стало письмо английского короля герцогу Бургундскому, написанное летом 1431 г., после казни французской героини. Его текст приводил в своей «Хронике» Ангерран де Монстреле — человек, который, как я уже упоминала, лично присутствовал при передаче пленной девушки Филиппу Доброму. Важно отметить, что вместе с ней в плен попал и ее младший брат Пьер. С ним Монстреле также встречался, однако никаких записей об общем родовом гербе семейства д'Арк, который теоретически должен был бы присутствовать на доспехах обоих пленников, он не сделал. Описание герба Жанны появилось в «Хронике» позднее:
[Она] испросила [право] иметь и носить знатный и превосходный герб Франции… И носила его во многих битвах и осадах, а также [его носили] ее братья, как говорят, а именно щит с двумя [геральдическими] золотыми лилиями в синем поле и меч острием вверх с короной [на нем] [1025].
Этот пассаж очевидным образом был заимствован из материалов процесса 1431 г., которые, как известно, копировались сразу после казни Жанны д'Арк: один экземпляр был отослан английскому королю Генриху VI, другой — герцогу Бургундскому [1026]. Вот почему все прочие ранние описания и изображения герба происходили отнюдь не от сторонников Орлеанской Девы, а от ее противников — англичан и бургундцев. С этой точки зрения особенно показательна уже знакомая нам рукопись «Защитника дам» Мартина Ле Франка, выполненная около 1451 г. в Аррасе и преподнесенная Филиппу Доброму, герцогу Бургундскому [1027]. Миниатюрист исключительно точно изобразил герб Жанны д'Арк, и можно вполне допустить, что он имел под рукой материалы процесса 1431 г. (ил. 10). Впрочем, даже в этих откликах порой присутствовала явная путаница. Например, в лионском печатном издании того же «Защитника дам» 1488 г. Дева оказывалась изображена верхом на коне, всю попону которого украшали королевские лилии [1028]. И хотя подобное размещение гербовых фигур считалось вполне допустимым [1029], к истории французской героини они имели самое малое отношение.
Что же касается аноблирования семейства д'Арк, то о нем сообщалось в единственном источнике рубежа XV–XVI вв. Анонимный автор стихотворной «Мистерии об осаде Орлеана» полагал, что дофин Карл возвел Жанну в рыцарское звание (ordre de chevallerie) во время их первой встречи в Шиноне весной 1429 г. [1030] Герб в этом пассаже не упоминался вовсе, но уточнялось, что доспехи девушки, подаренные ей наследником престола, должны были быть «полными» [1031].
Столь же туманными представляются и доводы авторов, писавших в XVI в., — как французов, так и симпатизировавших им иностранцев. В частности, в своих «Знаменитых женщинах», опубликованных в 1497 г. (их французский перевод, выполненный Антуаном Дюфуром, появился в 1504 г.) Джакопо Филиппо Форести да Бергамо заявлял, что Жанна с самого рождения являлась Virago (женщиной-воином), а не какой-то обычной крестьянкой. Вот почему, продолжал он, она просто обязана была иметь боевое оружие, коня, а также собственный герб [1032]. Однако описания этого герба автор не приводил. Столь же обтекаемо звучало и сообщение Франсуа де Бийона, писавшего в «Неприступной крепости женского достоинства» (1555 г.) о том, что в качестве основных гербовых фигур Жанна использовала королевские лилии [1033].
Только в начале XVII в., в связи с борьбой, развернутой «родственниками» Орлеанской Девы за подтверждение своего высокого статуса и, в частности, принадлежности к дворянству шпаги, вопрос о родовом гербе семейства д'Арк вышел на первый план. Уже упоминавшийся выше Жан Ордаль, веривший в то, что он является отдаленным потомком Пьера д'Арка по женской линии, затронул в 1612 г. вопрос об аноблировании Жанны, утверждая, что она «передала ему по наследству» право называться знатным человеком и носить ее герб [1034].
Еще больше внимания этому вопросу уделил Шарль дю Лис, сумевший убедить окружающих (и самого Людовика XIII) в том, что также является потомком Пьера д'Арка. В подтверждение своей идеи он опубликовал сразу два сочинения: De l'extraction et parenté de la Pucelle d'Orléans (1610) и Traitté sommaire tant du nom et des armes que de la naissance et parenté de la Pucelle d'Orléans et de ses frères (1612). В них говорилось, что именно за освобождение Орлеана и его окрестностей Карл VII аноблировал Жанну и даровал ей герб, а также приводилось описание последнего [1035].
То же самое описание было повторено в королевском патенте 1612 г., подтверждавшем право на использование данного герба «младшими ветвями» семейства д'Арк [1036]. Оно же присутствовало в драме Николя де Вернуля «Жанна д'Арк по прозвищу Орлеанская Дева» (1629 г.); в «Истории Франции» Франсуа де Мезере (1646 г.), а также в «Портретах знаменитых французов» Вюльсона де ла Коломбьера (1648 г.) [1037], который, будучи геральдистом, оказался первым и единственным, кто предложил научное толкование присутствовавшим в гербе фигурам: по его мнению, достоинство Девы, символизируемое мечом, возвысило «Корону лилий», т. е. Францию [1038].
