Но, призванное обличить ересь и объединить паству, «Послание» само стало причиной раздора.
Некоторые христиане увидели в нем измену православию и заискивание перед Синодальной Церковью. Начались ожесточенные богословские споры. Увидев, какое смятение произвело «Послание», Собор российских епископов предал его уничтожению.
Но это не помогло. Старообрядчество разделилось на сторонников «Окружного послания» — окружников — и его противников — неокружников, или противоокружников.
Белокриницкий митрополит Кирилл никак не мог определиться, на чьей он стороне в этом споре, и неоднократно менял свое мнение. Поддерживая неокружников, он в 1864 году рукоположил для них епископа Антония (Климова). Этот архиерей стал основоположником раздорнической неокружнической ветви белокриницкой иерархии.
Среди неокружников постоянно происходили распри и ссоры. Их движение разделилось на несколько враждующих направлений.
Постепенно раздорники, осознавая свою неправоту, примирялись с Древлеправославной Церковью и возвращались в нее. Немногочисленные общины неокружников просуществовали до середины XX века.
Владыка Петр (Глазов), последний раздорнический епископ, умер уже после окончания Великой Отечественной войны. Его паства, оставшаяся без священства, признала над собой власть московского архиепископа.
Среди неокружнических архиереев следует отметить владыку Рафаила. Он не только преодолел раздор, воссоединившись с Церковью, но и мученической кровью запечатлел это святое единство.
Будущий епископ, Роман Александрович Воропаев родился в 1872 году в Малороссии, в селе Ново-Николаевское[155], в семье староверов-неокружников. В молодые годы Роман обратил на себя внимание местного священника.
Иерей сказал отцу Романа:
— Александр, твоего сына будем готовить во священство.
— Нет. Я уже стар, а хозяйство большое. Этот сын у меня старший, он должен вести хозяйство, — отвечал Воропаев.
— Александр, перст Господень указал на твоего сына. Если не дашь согласия, я отлучу тебя от Церкви! — настаивал священник.
Тогда Александр Воропаев согласился. И его сын удостоился сначала диаконского сана, а затем — иерейского.
В 1920 году Роман Воропаев овдовел, оставшись с шестью детьми, младшему из которых едва исполнилось три года. Осенью 1921 года неокружнический епископ Павел (Туркин) постриг вдового священника во иночество, нарек Рафаилом и рукоположил в епископы.
Однако уже в мае 1922 года владыка Рафаил примирился с Церковью и присутствовал на соборе, проходившем на Рогожском кладбище в Москве. Отныне архиерей — непременный участник всех церковных Соборов.
Его управлению поручались приходы в разных областях Украины — в Харькове, Киеве, Одессе и Черкассах. И везде Рафаил проявлял себя мудрым и добрым пастырем.
Времена были страшные, голодные и беспокойные. Епископу часто приходилось утешать прихожан:
— Если вам плохо, посмотрите на тех, кому еще хуже. И вам станет легче.
Когда архиерей слышал, что один христианин осуждает другого, то вразумлял:
— Вы видите, как человек грешит. Но не видите, как он кается.
В 1934–1935 годах святитель переписывался со многими епископами и священниками по вопросу выборов московского архиепископа. Рафаил поддерживал нижегородского епископа Гурия (Спирина). Но выбран был епископ Викентий (Никитин).
Проживая в Черкассах, 8 октября 1937 года владыка Рафаил получил повестку явиться в милицию. Не ведая за собой никакой вины, епископ пошел. Его схватили и отправили на допрос. Святителя обвинили в том, что он дурно высказывался о советской власти.
Явились два доносчика. Один утверждал:
— Во время службы в церкви поп сказал о том, чтобы прихожане отстаивали свою церковь. Коммунисты отберут все церкви и церковное имущество.
Другой доносчик якобы слышал на базаре, как архиерей говорил, что большевики взялись за уничтожение лучших людей. Предрекал нападение немцев и развал Советского Союза.
На следующий день, 9 октября, епископу было предъявлено обвинение в подстрекательстве против коммунистической партии и советского правительства. Через несколько дней он был приговорен к казни. И 24 октября 1937 года Рафаил был расстрелян.
Тело святого мученика вместе с телами других казненных было предано земле на еврейском кладбище в Черкассах. Ныне братская могила расстрелянных утеряна. На месте кладбища разбит городской парк.
Глава 67. Епископ Викентий
Никакие захватчики, никакие иноземцы или иноверцы, никакие язычники или басурмане не смогли бы придумать муки подобные тем, что придумали коммунисты для России. Наша страна превратилась в одну большую тюрьму. Царскую каторгу сменили лагеря. Они назывались исправительно-трудовыми, поскольку в них, по мысли большевиков, заключенные должны были исправляться трудом.
Изображение убиенного Николая II, шутка про красных или посещение храма становились поводом для доноса. Доносы, темница, следствие, пытки, лагерь или расстрел стали повседневным ужасом советской жизни. Сквозь эти адские муки прошли миллионы людей.
Прошел через них и епископ Викентий, мученик и исповедник веры Христовой. Прошел и сгинул в застенках, как тысячи других, невинных, оклеветанных и замученных.
Василий Семенович Никитин — будущий святитель — родился 28 мая 1892 года в костромской деревне Замолодино[156] в семье Семена Никитина, казака-старообрядца, верой и правдой служившего царю и Отечеству в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов.
С войны он привез красавицу-турчанку, крестил и женился на ней. В ту пору подобные браки были нередки.
Поселившись в Замолодино, Никитин занялся торговлей. Дела шли неплохо. Вскоре он с семьей перебрался в Кострому, в собственный дом. Но жена рано умерла. Никитину пришлось одному воспитывать детей.
Достаток позволил дать им хорошее образование. В 1906 году купец отправил сына Василия учиться в Москву, в Старообрядческое городское училище. Завершив обучение в 1910 году, Василий возвратился в Кострому. Он избрал стезю преподавателя и начал давать уроки русского языка.
Через два года Василий переехал в пермское село Очер[157]. На здешнем заводе трудилось много староверов, стараниями которых в 1912 году был построен храм, а при нем открыта школа, в которой Никитин год проработал учителем.
В 1913 году Василий уехал в Москву и поступил в Старообрядческий богословско-учительский институт. Но не доучился до конца — началась Первая мировая война. В 1916 году Никитина забрали в армию.
В октябре 1917 года произошла революция. После нее возобновились гонения на староверов, как никогда беспощадные и жестокие.
Война закончилась для Василия в 1918 году. Он вернулся в Кострому и женился на Марии Ивановне Моховой, руководительнице хора местного храма. Хотя Мария была на три года старше мужа, жили они душа в душу. В июне 1919 года у молодых супругов родилась дочь Калерия.
А в августе Василия снова забрали в армию. На этот раз — в Красную. Два года Никитин служил культработником — учил неграмотных красноармейцев писать и читать. Как великое счастье воспринял он возможность покинуть армию.
На следующий день после возвращения домой Василий Никитин был рукоположен в священники для прихода села Куниково[158].
Вскоре Василий познакомился с епископом Геронтием (Лакомкиным), костромским уроженцем. Архиерей часто приезжал на родину, помогал землякам строить церкви и устраивать школы. Геронтию понравился образованный и деятельный священник.
Вместе они основали несколько церковных школ. Не хватало преподавателей, поэтому в 1924 году было решено в тайне от большевиков начать подготовку приходских учителей. Об этом прознали власти. Василия схватили и около месяца держали под стражей, а затем отпустили под подписку о невыезде.
Оставаться в Куниково было опасно. Поэтому в феврале 1925 года по совету Геронтия священник был переведен в Москву, к храмам Рогожского кладбища.
Но жизнь готовила молодому иерею новое испытание, самое болезненное и тяжелое. В январе 1926 года скоропостижно скончалась Мария Ивановна. На руках у Василия остались дочь Калерия и сын Лев. Горе священника было безмерно, он сильно похудел, осунулся, почернел лицом. Часто ходил на могилу жены и плакал.
В сентябре 1928 года состоялся церковный Собор, последний перед многолетним перерывом — потом проведение Соборов было запрещено коммунистами. На этом Соборе Василию было предложено принять епископский сан.
Епископ Викентий в тюрьме. Фотография 1938 г.
Иерей отказывался, и его уговорили с великим трудом. Было решено, что он станет архипастырем для христиан на Кавказе. Смиренно соглашаясь, Василий со слезами умолял:
