«Русские указали на дверь своему старому могучему и надежному другу, — говорил Бисмарк. — Ну что же, мы себя не навязываем. Мы никому не набиваемся в друзья».
Географическая карта бисмарка
К концу 1880-х гг. некогда воинственный Бисмарк прекратил игру с войной. Его, в частности, совсем не манили колониальные завоевания, чего жаждали германские промышленники и юнкера. Одному из них, расстелившему перед ним карту африканского континента, он сказал: «Ваша карта Африки, конечно, очень хороша, но моя карта Африки лежит в Европе: здесь — Россия, а здесь — Франция, а мы — посередине, вот моя карта Африки».
Отставка Бисмарка
29-летний Вильгельм II, вступив на германский престол в 1888 г., стал упрекать Бисмарка за нежелание заниматься колониальными делами и за испорченные отношения с Россией. Через два года последовала отставка 74-летнего рейхсканцлера «по состоянию здоровья». У поезда, уносившего Бисмарка из Берлина к семье в Фридрихсруэ, состоялось его прощание с 30-летней государственной деятельностью. «На вокзале, — писал он, — мне по распоряжению императора были оказаны воинские почести, которые я с полным правом мог назвать погребением по первому разряду».
В 1918 г. Вильгельм II приведет Германию к катастрофе в первой мировой войне.
Слуга государства и императора
В последние часы перед смертью Бисмарк в забытьи несколько раз произнес фразу, любимую им в прошлом: «Исходя из государственных интересов — это невозможно!»
Надпись, составленная им для своей могилы, носит след «самоуничижения паче гордости»: «Князь Отто фон Бисмарк, верный немецкий слуга императора Вильгельма I».
Первая мировая война в лицах и событиях
Квадратура замкнутого круга
В 1909–1913 гг. Германия неоднократно предпринимала дипломатические усилия по ослаблению Антанты — союза Великобритании, Франции и России, направленного против нее. Она пыталась заключить договор о мире и союзе с Россией, а когда это не удалось — с Великобританией. Но все было тщетно. «То была квадратура круга», — с возмущением констатировал ситуацию германский рейхсканцлер Бетман-Гольвег. По его мнению, именно «либеральные империалисты» Англии довели дело до мировой войны.
Германский экспорт как причина войны
Германский император Вильгельм II в своих мемуарах привел целых 12 пунктов доказательства того, что не Германия, а страны Антанты повинны в первой мировой войне. По его мнению, они боялись подъема промышленности и торговли Германии и поэтому вели против нее «политику окружения». Личные заверения Вильгельма II о миролюбии в адрес его родственников — английского короля Эдуарда VII и русского императора Николая II — не имели эффекта. «Это было тщетно, — писал Вильгельм И, — ибо цифры германского экспорта росли».
Мировая война как непредумышленное убийство
В Великобритании большинство считало виновником первой мировой войны германский милитаризм, который «заставлял другие державы видеть повсюду, куда бы они не смотрели, только одно — бронированный кулак Германии» (Б. Лиддел Гарт).
Ллойд-Джордж (британский премьер-министр в 1916–1922 гг.), не оспаривая такой точки зрения, все же взглянул на проблему шире: «Если бы я находился в числе присяжных суда, которому было бы поручено судить людей, которые руководили судьбами мира в тот момент, я вынес бы им скорее приговор в непредумышленном убийстве, чем осудил бы их за убийство по расчету».
Чувства, выраженные в мыслях
Толчком к началу первой мировой войны послужил австро-сербский конфликт. Убийство в Сараево сербским националистом австрийского эрцгерцога Фердинанда вызвало гнев Австрии. Многое в этой ситуации зависело от реакции Берлина. Германский посол в Вене фон Чиршки в конце июля 1914 г. сообщал императору Вильгельму II о своих усилиях предостеречь Австрию от резких шагов. На донесении посла Вильгельм пометил: «Кто его уполномочивал на это? Идиотство!… С Сербией должно быть покончено, причем как можно скорее!»
На сообщении германского посла в Белграде с описанием различных действий сербского правительства германский император отреагировал следующей записью: «Какой ничтожной представляется эта так называемая Сербская великая держава!… Покрепче наступать на ноги этой сволочи!»
Четыре дня перед объявлением войны
В ответ на австрийский ультиматум Сербии Россия заявила о своей готовности помочь братскому славянскому народу. Николай II 15 (28) июля 1914 г. телеграммой энергично просил Вильгельма II повлиять на австрийский двор. «В память нашей сердечной дружбы, которая давно нас связывает, — отвечал германский император, — я употреблю все мое влияние, чтобы заставить Австро-Венгрию прийти к лояльному и удовлетворительному соглашению с Россией… Твой друг и кузен, искренний и преданный, Вильгельм».
Обмен телеграммами между двумя императорами-кузенами продолжался четыре дня. На последнюю телеграмму Николая II от 18(31) июля Вильгельм не ответил. В 7 часов вечера следующего дня Германия объявила войну России.
Старые истины
Через две недели после начала первой мировой войны Вильгельм II, выступая на заседании рейхстага, заявил: «Я не знаю больше партий, я знаю теперь только немцев!»
Патриотический подъем, охвативший страны, вступившие в мировую войну, подтвердил известную истину: «Все войны популярны в день их объявления».
Подготовка к Каннам
Германский генштаб не сомневался в победном исходе войны. План сокрушения противника был заблаговременно разработан Шлиффеном (начальником генштаба в 1891–1905 гг.). «Армия была воодушевлена одной мыслью: Канны», — писал адмирал Тирпиц. Оставалось только повторить успех Александра Македонского при Каннах в войне XX века.
Откровения войны
Отмечая выявившуюся недостаточную готовность военных сил Англии к войне, язвительный Ллойд Джордж писал: «Политика военного ведомства, казалось, сводилась не к подготовке будущей войны, а к подготовке предыдущей или предпредыдущей войны».
Считая, что Великобритания слишком медленно втягивается в войну, военный министр Китченер на вопрос, долго ли, по его мнению, продлится война, ответил: «Этого я не знаю, я знаю лишь, что для Англии она начнется в 1915 году».
Французская армия также столкнулась со многими неожиданностями. Генерал Фош признавался: «Столкновение между двумя большими армиями после сорока лет мирного времени привело к поразительным откровениям в военном искусстве».
Первая мировая война. Гибель английского лайнера «Лузитания». 1915 г.
Рассерженный Клемансо
Со вторжением германских армий во Францию военный министр Клемансо, по свидетельству окружающих, являл собой «тигра», «ужасный вулкан клокочущей ненависти к немцам». Он говорил: «Я сражаюсь впереди Парижа, я буду сражаться в Париже, я буду сражаться позади Парижа».
Ввиду наступления противника начался переезд правительства из Парижа в Бордо. Когда у Клемансо спросили, не следует ли и ему покинуть столицу, он воспринял этот вопрос по-своему: «Да, вы правы, мы здесь находимся слишком далеко от фронта».
Месть через 500 лет
По просьбе Франции, на которую обрушился главный удар германских войск, русское верховное командование ускорило наступление 2-й русской армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии. Попав в западню, устроенную ей 8-й немецкой армией, русские войска были наполовину окружены и фактически разгромлены. Генерал-квартирмейстер 8-й немецкой армии Людендорф торжествовал: «Было выиграно одно из самых блестящих сражений во всей мировой истории».
Немцы назвали свою операцию в Восточной Пруссии «битвой при Танненберге» — в отместку за поражение Тевтонского ордена от польско-литовско-русских войск в Танненбергском (Грюнвальдском) сражении 1410-го года.
Непредсказуемый Фош
В сражении на Марне 1914-го года положение французских войск несколько дней было критическим. 8 сентября командующий 9-й армией генерал Фош направил главнокомандующему Жоффру следующее сообщение: «Мое правое крыло отступает. Мой центр не выдерживает. Ситуация превосходная. Я иду в атаку».
Жоффр был в полном недоумении, а Фош тем временем действительно атаковал и потеснил противника.
Французский маршал Ж. Жоффр
Спор победителей
Успех франко-английских войск в Марнском сражении 1914 г. многие связывали с искусством французского главнокомандующего Жоффра. Но, как это часто бывает среди генералов, они заспорили, чей вклад в победу был больше. Военный губернатор Парижа генерал Галлиенни писал с сарказмом: «Вовсе не было сражения на Марне. Инструкции Жоффра приказывали отойти. Саррейль не послушался: он спас Верден, Кастельно спас Нанси, я организовал наступление. А теперь утверждают, что главнокомандующий, отошедший назад, когда я наступал, руководил, предвидел и устроил все это».
