Казахи из Семиречья перекочевывали на пастбища, освобождаемые узбеками, в низовья Сырдарьи.
Климат Средней Азии становился все более засушливым, кочевые феодалы со своими примитивными формами эксплуатации-ограбления оседлого населения только усугубляли запустение городов и оазисов.
Политическая жизнь среднеазиатских государств характеризовалась борьбой элит кочевого происхождения за власть и водные ресурсы. Производящее хозяйство — земледелие, использующее оросительные системы, и кочевое скотоводство — сочеталось с набеговой экономикой и работорговлей.[393]
Русские в Западной Сибири
Время появления русских в Западной Сибири — не совсем проясненный вопрос. С конца XI в. новгородцы облагали пушной данью югричей. Это племя, первоначально находившееся к западу от Урала, уходило на восток от новгородских дружинников, смешиваясь в Зауралье с вогулами и остяками. Но следом за ним шли и новгородцы. Обь они посещали уже с 1364 г. Тогда воеводы Александр Абакунович и Степан Ляпа вышли на великую реку через приполярный Урал и стали собирать там дань. «Той зимы с Югры Новородьци приехаша… воеваши по Оби реки до моря».
Ростовцы на пути в Югру поставили город Устюг, который впоследствии сыграет большую роль в освоении Пермского края и Сибири. Но сначала жители города занимались тем, что предлагали «поделиться» новгородцам, возвращавшимся с югорской данью. За это в 1324 г. новгородская рать взяла Устюг «на щит».
Московское государство во второй половине XV в. окончательно утвердилось на Урале, что вполне естественным образом привело его к соприкосновению с Сибирью.
Как уже упоминалось, в царствование Ивана III московские воеводы осуществили несколько походов в Зауралье для приведения к покорности вогульских и остяцких князьков, совершавших набеги на Великопермский край.
Самым крупным из них был поход 1483 г. предпринятый с целью наказания хищного пелымского князя, он обернулся глубоким проникновением в Западную Сибирь.
Об этом походе мы имеем достаточно информации, в частности из Архангелогородской летописи.
Русская «судовая рать», состоявшая из москвичей, устюжан, вымичей, пермяков, вологжан, вычегжан, сысоличей, вышла из Великого Устюга 9 мая и отправилась вниз по Сухоне на насадах и ушкуях. Речными путями дошла до притока Вычегды реки Кельтмы Вычегодской. С нее «перетащилась» через двухверстное болотце в приток Камы — разгрузив суда и толкая их шестами. По Каме спустилась до Вишеры, тогда пограничной реки. По притоку Вишеры, каменистой реки Вилсуй, русские воины тянули суда бичевой, находясь по пояс в бурной воде.
На руках пришлось перетаскивать суда, запасы, оружие через уральский горный перевал в районе Растесного Камня. За перевалом была речушка Коль, приток реки Вижай, впадающей в Лозьву. По Лозьве и Тавде русская рать дошла до устья Пелыма, где около Пелымского городка их ждал князек-разбойник Юмшан, собравший силы многих вогульских юртов.
Далеко не все русские располагали огнестрельным оружием, а вогульские богатыри-урты имели прекрасные сабли и стальные панцири, приобретенные у татар. Тем не менее 29 июля вогульское войско было разгромлено. На этом битвы с вогулами закончились.
«…А воеводы оттоле пошли вниз по Тавде реце, мимо Тюмень, в Сибирскую землю… а от Сибири шли по Иртышу реце вниз воюючи, да на Обь реку великую в Югорскую землю».
Русские ратники пробились с боями через владения тюменского хана Ибака и пошли вниз по Оби. В ее низовье они разбили силы Кодского княжества, «поймали» князя Молдана и пленили «княжих Екмычеевых двое сыновей».[394]
Далее судовая рать двигалась по Малой Оби и Северной Сосьве. Около городка Сумгу-Вош воины остяцкого князька Пыткея мирно пропустили русских, и они вышли на реку Ляпин. По каменному волоку суда были перетащены в горную речку Щугор, с нее прошли на Печору. До дома было уже рукой подать…
Участники сибирского похода прибыли в Устюг 1 октября 1483 г., незадолго до начала ледостава. Всего оказалось пройдено по сложнейшему маршруту, с боями, с переносом судов и грузов на собственных плечах более 4,5 тыс. верст.[395]
Поход, прямо скажем, беспримерный. По степени преодоления трудностей на порядок превосходящий достижения Кортеса и Писарро (однако без конкистадорской жестокости и коварства). Московские служилые, образно выражаясь, пронесли на своих плечах корабль российской государственности. Да и повоевали славно. Подвиг сей отчаянно просится на кинопленку, зрители были бы довольны, но российские режиссеры предпочитают делать героев из трусов, предателей и эгоистов. (Собирая материалы для данной книги, я не раз отмечал, насколько заброшена и забыта история нашего фронтира.)
В 1484 г. некоторые западносибирские князьки присягали Ивану III, который с 1488 г. стал именоваться «князем Югорским».
После смерти сибирского хана Мамета московское войско в 1499 г., совершив поход за Урал, покорило 58 вогульских, остяцких и самоедских князьков. Зауральские владения Москвы были разделены на Обдорию, по обеим берегам Оби, и Кондию, по Конде, левому притоку Иртыша. С 1514 г. в титулатуре великого князя Василия III присутствовало именование «князь Кондинский и Обдорский».[396]
В архивах найдена его жалованная грамота карачейским и другим обским самоедам о принятии их в российское подданство.[397]
После покорения Иваном Грозным Казанского и Астраханского ханств (в 1555 г.) послы сибирского хана Едигера (Ядгара) Тайбуги били в Москве челом и просили царя, чтобы он «всю землю Сибирскую взял во свое имя… и дань на них положил». Едигера принимают в российское подданство, и у царя появляется титул «всея Сибирскыа земли повелитель». Историк П. Е. Ковалевский связывает это событие с экспедицией служилых Ивана Петрова и Бурнаша Ялычева в Сибирь.
Согласно сведениям едигеровых послов, в Сибирском ханстве насчитывалось 31 тыс. «черных людей» (простонародья). С 1557 г. царь Иван получает дань с хана в размере 1000 соболей.
Происходит сбор дани и с других сибирских властителей.
В грамоте Ивана Грозного от 1557 г., отправленной вогульскому князю Певгею, правившему на Казыме, правом притоке Оби, указано, чтобы провел он московских сборщиков дани к югорским городкам, «а ехать вам, Сорыкитцким князем,[398] и вашим людем к нам на Москву».[399]
Казалось бы, присоединение Сибири, причем вполне мирным путем, уже состоялось.
Но тут в дело вмешалась Бухария, а возможно, за новым сценарием стоял Стамбул, имевший влияние на почти все мусульманские государства, соседствующие с Россией.
Шейбанид Кучум, сын бухарского феодала Муртазы и вассал бухарского хана Абдуллы II, с отрядами узбекских и ногайских воинов начинает борьбу против тайбугинов Едигера и Бекбулата. В 1563 г. она завершается в пользу коварного Кучума, который убивает Едигера, вырезает его родню, берет власть в Сибирском ханстве и несколько лет приводит к покорности остяков, вогулов и кочевников Барабинской степи.
Поборы с населения при новом хане только увеличились, ведь Кучум должен был расплачиваться со среднеазиатскими воинами, которые помогли ему взять власть, — градус недовольства в Сибирской земле резко повысился. Оказался Кучум к тому же и воинственным правителем, постоянно требовавшим от сибирских татар, вогулов и остяков исправной ратной службы.
Первое время Кучум старался не портить отношения с Москвой, даже прислал царю дань и просьбу принять в подданство. Но в 1573 г. «царевич» Маметкул, Кучумов сын, пошел в набег на уральские земли России. Потомок Чингисхана Кучум явно имел чингисхановы амбиции и собирался контролировать путь из Азии в Европу, в первую очередь по Туре.[400]
Но и промышленники Строгановы получают от Москвы право нанять на ратную службу до тысячи казаков и поставить города по сибирским рекам Тоболу, Иртышу и Оби.
В грамоте царя Ивана братьям Строгановым от 1574 г. прямо говорится о необходимости похода против сибирского «салтана», который не дает остякам, вогулам, югричам «наши дани в нашу казну давати» и заставляет их воевать против русских… «А на Сибирсково [хана] Якову и Григорью сбирая охочьих людей, и Остяков, и Вогулич, и Югрич, и Самоед со своими наемными казаки, и с нарядом своим посылати воевати…»
Этот документ показывает, что правительство Ивана IV готовило распространение русского контроля на Западную Сибирь, в том числе собирая воинские силы. Правительство пришло к правильному выводу, что лучшим видом защиты огромного Пермского края является не постройка оборонительных черт, как на юге, а разгром врага в его логове.
Наступает эпоха Ермака.
