Ознакомительная версия.
Успенская церковь в слободе котельников упоминалась впервые в 1656 г., но новый прихожанин, богатый купец Иван Скворцов, владелец больших палат в соседнем переулке, возвел новую, еще невиданную в Москве церковь: в 1697 г. выстроили нижнюю церковь с престолами во имя Иоанна Предтечи и Св. Петра митрополита, а позже, возможно в начале XVIII в., построили верхнюю Успенскую и вместе с ней изящную высокую колокольню. Церковь была одним из лучших образцов русского зодчества и считалась своеобразным художественным итогом русской архитектуры XVII в. По мнению специалистов, памятник оказал значительное влияние на последующее развитие отечественного зодчества. Упоминание об Успенской церкви можно встретить во многих книгах, Василий Иванович Баженов называл его одним из красивейших зданий в Москве, Аполлинарий Михайлович Васнецов ставил этот храм в ряд «дивных памятников». Восторгались Успенским храмом на Покровке и Федор Михайлович Достоевский, и академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Говорят, что Наполеон приказал охранять ее от пожара, чему верится с трудом — этот варвар уже приказал разрушить Кремль, что ему была какая-то церковь.
Красота, которая призвана «спасти мир», не возымела никакого действия на московские власти и только подвигнула на разрушения. Моссовет 28 ноября 1935 г. вынес следующее постановление: «Имея в виду острую необходимость в расширении проезда по ул. Покровке, церковь так называемую Успения по Покровке закрыть, а по закрытии снести». Так и исполнили — закрыли и зимой 1936 г. снесли, но никакого «расширения проезда» не обнаружилось. Теперь на углу Потаповского переулка и Покровки — пустое место.
У начала Потаповского переулка, на его правой стороне за садом, — двухэтажное здание (№ 4), в составе которого строения конца XVIII в., а на левой стороне переулка выделяется здание, построенное в 1930–1934 гг. по проекту архитектора А. А. Назарова для типографии «Мосполиграф»; первоначально же предполагалось, что производственными зданиями такого же вида будет занята вся правая часть Архангельского переулка до Чистопрудного бульвара.
За типографией — ряд домов, следующих изгибу переулка, построенных архитектором И. Ф. Червенко для кондитерских «королей» Абрикосовых в 1887–1890 гг. В этом доме с начала 1910-х по 1970-е гг. жила реставратор и историк М. В. Фехнер, которая исследовала и восстановила такие значительные памятники Москвы, как дома Лермонтова, Герцена, Аксакова, Грибоедова и многие другие. В 1911 г. весь участок перешел к страховому обществу «Якорь», и оно к 1913 г. выстроило в глубине шестиэтажный жилой дом по проекту О. В. Дессина. В строении 1 (справа от прохода во двор) на первом этаже жил эконом-географ, профессор Московского университета Н. Н. Колосовский, специалист по экономическому районированию, в честь которого назвали гору в Антарктиде.
Далее в переулок выходит двухэтажное строение (№ 7) с фасадом 1890-х гг., во дворе можно увидеть остатки классического декора фасада этого ранее считавшегося несохранившимся главного дома огромной усадьбы богатой семьи Пашковых. В начале XVIII в. усадьба принадлежала сыну генерал-аншефа Семена Андреевича Салтыкова генерал-майору Владимиру (1705–1751). Тогда вход в усадьбу был со стороны Успенского переулка, на который выходили два флигеля, а жилые палаты стояли в центре участка. Его вдова Екатерина Алексеевна, урожденная княжна Троекурова, объявила в 1769 г. в «Московских ведомостях» (в № 57) о продаже усадьбы, но она была продана только в 1773 г. сыном, камергером Алексеем Владимировичем Салтыковым. Ее покупателем стал член Берг-конторы бригадир Андрей Яковлевич Маслов, от которого усадьба досталась в августе 1783 г. Александру Ильичу Пашкову и жене его Дарье Ивановне, урожденной Мясниковой.
Сметливые и расторопные братья Иван и Яков Твердышевы и Иван Мясников, женатый на сестре Ивана, как-то попались на глаза Петра. Он распознал в них энергичных умельцев, которых он искал по всей России, отправил их на Урал, дал деньги с наказом искать руды и строить заводы. Они не подвели императора и вскоре стали владельцами многих рудников и крупнейшими заводчиками. У Твердышевых наследников не было, и все их богатство перешло к дочерям Мясникова — четыре дочери получили каждая по два завода и по 19 тысяч крепостных.
Дарья Ивановна вышла замуж за небогатого офицера Александра Ильича Пашкова, они поселились в Москве. Купив дворец Апраксиных на Моховой, сломали его и построили новый (там теперь университет), а у Крестовской заставы приобрели огромную загородную усадьбу и там тоже много строили, а здесь, у Чистого пруда, они вообще все перестроили заново, оставив только старинные палаты посередине участка, вплотную же к задней границе выстроили классический дворец. Архитектор Семен Карин докладывал городскому начальству 2 мая 1793 г.: «В первом доме (то есть у Чистого пруда. — Авт.) каменное построение вновь капитальное, но внутренность не совсем еще в отделке состоит». В усадьбе построили и множество служебных построек, в частности, манеж справа от дома с галереями и жилыми покоями, «ранжереи с парниками» и конный двор.
Здесь был и большой пруд — непременная принадлежность богатых и больших городских усадеб, на месте которого к столетию Отечественной войны 1812 г. было построено деревянное здание для Бородинской панорамы (№ 12а по Чистопрудному бульвару). А. И. и Д. И. Пашковым наследовал их сын Иван, а после него Сергей Иванович, женатый на Надежде Сергеевне, урожденной княжне Долгоруковой. Здесь родилась их дочь Дарья, вышедшая замуж за П. В. Сушкова, оставившего любопытные воспоминания о Московском университетском пансионе. Их дочь Евдокия, также родившаяся здесь, воспитывалась в этом доме дедом и бабкой. Она позднее стала известной поэтессой графиней Евдокией Ростопчиной.
Евдокия Петровна Ростопчина
В доме Пашковых бывал А. С. Пушкин. В последний день Масленицы 1831 г., в воскресенье 1 марта, он при ехал сюда вместе с молодой женой, чтобы принять участие в катании на санях.
Отправились с Чистых прудов на катание на трех санях, в котором участвовали хозяева праздника Сергей Иванович и Надежда Сергеевна Пашковы, ее брат Александр Долгоруков с женой Ольгой, дочерью А. Я. Булгакова, который тоже был здесь с сыном Константином, племянница С. И. Пашкова Евдокия Сушкова, графиня Е. П. Потемкина, посаженая мать Пушкина, и др. После гулянья возвратились обратно и ели блины у Пашковых.
Сын писателя М. Н. Загоскина знал Пашковых: «Упомянув о фрейлине Пашковой, я не могу не вспомнить гостеприимного дома брата ее Сергея Ивановича. Дом этот считался одним из самых великосветских, не только по преданию старых москвичей, еще помнивших радушные приемы и открытую жизнь его родителей в их громадном доме на Чистых Прудах, но и по значительному вообще всех Пашковых богатству и знатным родственным связям их со многими представителями петербургской аристократии.
Сергей Иванович служил прежде в лейб-гвардии Гусарском полку и, вступив в брак с коренною москвичкою, княжною Надеждою Сергеевною Долгоруковой, вышел в отставку и навсегда поселился в Москве. Хотя Пашковы не давали ни больших обедов, ни роскошных балов, но двери их дома ежедневно по вечерам и до глубокой ночи были открыты для всех их знакомых.
Сам Пашков, человек гостеприимный, вежливый и благовоспитанный, не отличался особенным умом, имел характер мало сообщительный и вид довольно сериозный и даже угрюмый. Он редко, по вечерам, бывал дома, а почти всегда в клубе или у своих приятелей-игроков, где просиживал иногда целые ночи за карточным столом, выигрывая и проигрывая большие суммы денег. Впоследствии страсть эта окончательно повлекла за собою полное расстройство его прекрасного состояния, так что чета Пашковых, достигнув глубокой старости, проживала почти в бедности, но по-прежнему любимая и не забытая всеми из оставшихся еще в живых старыми друзьями».
В 1840 г. эту богатую усадьбу покупает за 63 тысячи рублей казна для размещения Запасной аптеки, и архитектор Е. Д. Тюрин переделывает бывшие барские здания (в частности, меняет и фасад со стороны переулка) для хранения медикаментов и для контор. В советское время весь этот участок застраивается жилыми зданиями кооператива «Военный строитель» (1928–1935 гг., архитекторы К. В. Аполлонов и А. Ф. Волхонский), откуда сталинские чекисты увозили красных командиров на расстрелы. Вот только маленькая часть огромного списка погибших:
Дом 9, кв. 8. Ольшевский Фаддей Иванович: комдив, арест — 17.06.1937, расстрел — 9.12.1937.
Дом 9, кв. 34. Гречаник Александр Иванович: комбриг, Разведуправление РККА, старший преподаватель тактики Академии им. М. В. Фрунзе, арест — 10.03.1938, расстрел — 14.06.1938.
Дом 9, кв. 83. Янсон Кирилл Иванович: комбриг, заместитель командующего Западным ВО, военный советник в Испании, арест — 2.12.1937, расстрел — 22.08.1938.
Ознакомительная версия.
