Ознакомительная версия.
В 1818 г. одну часть (северную) покупает действительный статский советник Иван Иванович Татищев, а другую (южную, по Девятинскому переулку) жена Матвея Матвеевича Казакова, архитектора, сына знаменитого Матвея Федоровича, но через четыре года обе части объединяются в руках надворного советника Ивана Лаврентьевича Лаврентьева (у Татищева осталась небольшая часть со старинным домом № 6), и он в 1823 г. начинает постройку дома на месте сада на углу двух переулков (в него составной частью входит и дом Казакова). В 1941 г. дом был значительно поврежден авиабомбой, а в 1960-х гг. его реставрировали.
У Лаврентьева в 1830–1831 гг. снимала квартиру известная поэтесса Е. П. Ростопчина. В 1872–1878 гг. в доме помещалось реальное училище И. И. Фидлера.
Соседний дом (№ 6) — главный дом усадьбы, может быть, включает палаты начала XVIII в., принадлежавшие в середине века князю О. И. Щербатову. Привлекают внимание орнаменты дворового фасада этого дома, вырезанные в крупных белокаменных вставках в кирпичной кладке.
Это адрес писателя Б. В. Шергина, собирателя поморских сказаний и автора книг о севере России (свои последние годы писатель жил на Рождественском бульваре).
В глубине участка № 8 скрывается одно из самых интересных зданий в Москве, которое было буквально «извлечено» реставраторами из-под одежд псевдорусского декора второй половины XIX в., еще недавно покрывавших его.
Первоначально небольшие палаты находились в западной части современного здания. Каменный первый этаж их стоял на подклете (который теперь не виден из-за «культурного слоя»), а на нем был поставлен второй деревянный этаж, перестроенный во второй половине XVII в. в кирпиче. В 1680-х гг. сравнительно небольшие палаты были значительно увеличены пристройкой с востока, поставленной под небольшим углом к старой (это особенно заметно с южной стороны здания, противоположной входу со Сверчкова переулка).
Тогда палаты принадлежали богатой семье купцов Сверчковых. От Сверчковых палаты со всем участком в 1705 г. перешли к стольнику И. Д. Алмазову, а потом к камергеру и сенатору А. Г. Жеребцову, который и продал в конце 1778 г. всю усадьбу Каменному приказу — учреждению, стоявшему во главе всего строительного дела в Москве того времени. После закрытия Каменного приказа в 1782 г. в доме обосновалась мастерская Оружейной палаты, потом им ведала Мануфактур-коллегия, в начале XIX в. — Комиссия по уравнению городских повинностей, а с 1813 г. — Комиссия для строений в Москве. В ней были сосредоточены все дела по воссозданию и перепланировке города, пострадавшего во время пожара 1812 г., который, однако, «способствовал ей много к украшенью». Комиссия помещалась здесь до 1833 г., когда все было продано в частные руки.
Флигели по сторонам двора были выстроены в первой половине XIX в.
Девяткин переулок
По этому адресу жили писатели И. Ф. Василевский и А. Лежнев, арестованные здесь в 1938 г. и расстрелянные в том же году. В левом от входа флигеле жил физик С. А. Богуславский, а в правом — в конце 1940-х гг. известный грузинский композитор Сулхан Цинцадзе.
Правая сторона Сверчкова переулка заканчивается доходным домом (№ 10, 1903–1906 гг., архитекторы И. Д. Боголепов, В. К. Филиппов).
Короткий Девяткин переулок назван по фамилии домовладельца купца Ивана Дементьевича Девятова. Его часто называли и Девяткиным и Девятинским, но после 1922 г. оставили только первое имя, для того чтобы избежать путаницы с Девятинскими переулками близ Пресни. До того как Сверчков переулок был продолжен по земле матвеевской усадьбы до Армянского переулка, и Сверчков и Архангельский выходили на Покровку именно через Девяткин.
Он действительно короткий — всего четыре дома. По правой стороне доходный дом № 2а построен в 1912 г. по проекту архитектора Л. Стеженского, а № 2 — «слоеный пирог» из нескольких строений. Первый этаж относится к началу XIX в., второй этаж надстроен в 1842 г., а остальные — перед Первой мировой войной.
По левой стороне — небольшое владение, в котором в 1863 г. после возвращения из ссылки жил декабрист Д. Н. Завалишин. На участке № 5 была усадьба архитектора И. А. Селехова, московского губернского архитектора в конце XVIII в.
Глава X
Ивановская горка
Между Маросейкой, Покровкой и Солянкой
Эти места — одни из самых живописных в центре города. Крутой склон, обрывающийся к низменным берегам Москвы-реки и Яузы, пересекается множеством извилистых переулков — их здесь 15. Даже сейчас они застроены неплотно, и неожиданно крутые их повороты открывают перед путником красивые виды на город.
Подножие холма огибает Солянка — старинный путь во Владимир, Рязань и на Коломну, крупную крепость на южном приокском порубежье, а наверху, по бровке его, проходила дорога из Кремля в село Стромынь — теперешние улицы Маросейка и Покровка. Южный склон холма, хорошо освещенный солнцем, издавна использовали для разведения садов. Они упоминаются еще в XV в., а церкви и монастыри именовались в «садех».
С начала XV в. это место облюбовали себе под загородный двор московские великие князья. В завещании Василия I, написанном в марте 1423 г., этот двор именуется еще «новым»: «…даю сыну своему, князю Василию… за городом новый двор у Святого Володимири» (то есть у церкви Владимира, здание которой находится в Старосадском переулке). По соседству была и летняя резиденция московских митрополитов. В этих же местах находились подгородные боярские усадьбы.
Происхождение названия Подколокольный переулок не ясно. Производят его от колоколен церквей, стоящих на ней, но это объяснение не выдерживает критики: тогда многие московские переулки назывались бы так. Также вполне неправомерно утверждается, что название было дано по стоявшей на углу переулка и Солянки Рождественской церкви, которая якобы была «иже под колоколы». Переулок соединяет Солянку с Бульварным кольцом и районом Курского вокзала, отходит от улицы там, где она делает поворот к Яузским воротам. У самого начала переулка, на развилке, зрительно очень выигрышно поставлена церковь Рождества, «что на стрелке», то есть на развилке дорог по Солянке и вверх на холм по Подколокольному переулку. Историк А. Ф. Малиновский, написавший в начале XIX в. «Обозрение Москвы», утверждал, что впервые церковь воздвигнута «великим князем Димитрием Иоанновичем Донским в воспоминание одержанной им победы над Мамаем сентября 8-го в день Рождества Пресвятой Богородицы. Царь Борис Годунов перестроил ее вновь и торжественно, а патриарх Иов освятил ее в 1600 году». Никаких документальных подтверждений этому нет, да и кажется, что связь церкви с Куликовской битвой вообще была распространенной тогда легендой, хотя перестройка ее старого здания, может быть, и происходила в 1600 г. Документально подтверждено, что в 1656–1657 гг. она была каменной. Основное церковное здание было построено после 1773 г., а в 1800–1802 гг. возвели трапезную с колокольней. Автор их не был известен, но в 1982 г. мне при подготовке книги «Из истории московских переулков» удалось найти в Центральном историческом архиве города Москвы проектный чертеж 1800 г., подписанный архитектором Дмитрием Балашовым.
Здание перестраивалось в 1821 г. и в середине XIX в. В советское время церковь закрыли не ранее 1928 г., и здание использовалось различными учреждениями, в том числе медицинскими, но в 1991 г. передали общине верующих, и в 2009 г. колокольня была восстановлена и покрыта главой.
На другом углу переулка — постройки 1893 г. (№ 1, архитектор И. Г. Кондратенко). Одна из них — пятиэтажный дом во дворе, который включил в себя капитально перестроенное здание усадьбы Бутурлиных. В 1740-х гг. этой усадьбой владел граф Александр Борисович Бутурлин. Отцом его был боевой гвардии капитан, скончавшийся в битве при Лесной, предвестнице, «матери», как назвал ее Петр (разница между ними была точно девять месяцев без одного дня), Полтавской победы. Сын получил образование в Морской академии и стал денщиком Петра, его доверенным лицом. Потом красавец Бутурлин был камергером при дворе дочери Петра Елизаветы и, как рассказывает биограф, «ловкостию своею сделался ближайшим к ней человеком, приобрел особенную ея благосклонность», а после ее воцарения на него посыпались как из рога изобилия чины, звания, пожалования крепостными и деньгами. Именно тогда он был сделан графом, сенатором, подполковником Преображенского полка, кавалером высшего российского ордена Св. Андрея Первозванного и получил жезл генерал-фельдмаршала. Но, правда, Бутурлин «не прославил оружия своего на ратном поле; занимал более почетное место между Царедворцами». Он два раза исполнял должность московского генерал-губернатора: с марта по декабрь 1744 г. и с июня 1762 г. по май 1763 г. После его кончины в 1767 г. усадьба перешла к сыну Петру-Иону, и потом к внуку Дмитрию Петровичу, знаменитому библиофилу, который и продал ее в 1791 г. Николаю Никитичу Демидову, лейтенанту Черноморского флота, а он продал ее графу Степану Федоровичу Толстому.
Ознакомительная версия.
