По мнению Клейста, Красная Армия испытывала наиболее острую нехватку оружия в 1942 году, особенно ей не хватало артиллерии. Но, начиная с 1943 года, оснащенность советских войск боевой техникой и оружием непрерывно возрастает. Поставки военного оснащения союзниками — особенно автотранспорта — имели важное значение, но главную роль сыграл все возрастающий объем производства новых советских заводов в Сибири, недосягаемых для немцев. Применявшиеся русскими танки почти полностью были их собственного производства.
Что касается советского военного командования, то Рундштедт отзывался о маршале Жукове как «об очень хорошем полководце». Ведущий военный комментатор «третьего рейха» Дитмар, хорошо знакомый с мнениями и настроениями немецкого генералитета, заявил, что Жукова «считали выдающимся военачальником».
«Другим талантливым полководцем и умелым тактиком был маршал Конев, но он несколько уступал Жукову. В ходе войны военное руководство русских сверху донизу достигло очень высокого уровня. Одним из наиболее ценных качеств русских была готовность их командиров учиться и их способность повышать свое профессиональное мастерство, — продолжал Дитмар. — Высшее командование было укомплектовано офицерами, которые столь убедительно доказали свои способности и мастерство, что им было дано право самостоятельно принимать решения и свободно действовать по своему усмотрению».
Генерал Блюментрит подробно изложил мне свои впечатления о войне на Восточном фронте.
«В 1914–1918 годах в чине лейтенанта, после краткосрочных боев с французами и бельгийцами в Намюре в августе 1914 года, я затем целых два года воевал против русских. В первом же наступлении на Восточном фронте мы быстро поняли, что столкнулись с качественно иными солдатами, чем французы и бельгийцы, искусно использующими маскировку, умело зарывавшимися в землю при обороне, решительными и смелыми. Мы понесли большие потери.
Даже в 1914–1918 годах более суровые условия войны на Востоке сказывались на наших войсках. Солдаты предпочитали воевать на Западном фронте, а не на Восточном. На Западе это была война боевой техники и массированного артиллерийского огня — например, Верден, Сомма и т. д. Эти факторы имели решающее значение, и хотя приходилось тяжело, по крайней мере, мы сражались с противником западноевропейского склада. На Востоке плотность артогня была меньшей, но бои были более упорными, поскольку нам противостояли более стойкие и крепкие солдаты. Ночные бои, рукопашные схватки, сражения в лесах особенно практиковались русскими. В той прошлой войне среди немецких солдат ходила поговорка: “На Востоке бой ведет отважная армия, а на Западе пожарная бригада несет вахтенную службу”.
Однако лишь во второй мировой войне мы впервые поняли, что такое Россия в действительности. Уже сражения июня 1941 года показали нам, что представляет собой новая, советская армия. Наши потери в боях достигали до пятидесяти процентов личного состава. Пограничники и женщины защищали старую крепость в Бресте более недели, сражаясь до последнего человека, несмотря на обстрел из самых тяжелых орудий и бомбежку с воздуха. Наши войска скоро узнали, что значит сражаться против русских. Фюрер и большая часть нашего высшего военного командования не имели об этом представления. Это вызвало массу бед.
Красная Армия в 1941–1945 годах была гораздо более сильным противником, чем царская армия, ибо она самоотверженно сражалась за идею. Это усиливало стойкость советских солдат и, в свою очередь, заставляло наши войска сражаться с большим упорством, ибо на Восточном фронте действовало правило: “Либо ты, либо я”. Дисциплина в Красной Армии тоже соблюдалась более четко, чем в царской армии.
Там, где в истории войн встречаются русские, военные действия носят упорный и беспощадный характер и связаны с тяжелыми потерями. Там, где русский займет позицию или защищается, его трудно победить, и это стоит вам много крови».
Гордон Прандж
Чудо у острова Мидуэй[72]
Более 45 лет назад в центре Тихого океана между Соединенными Штатами и Японией произошло одно из решающих морских сражений, известное в анналах военной истории. Воодушевленные непрерывной чередой побед внезапного нападения на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор и рассчитывая после захвата острова Мидуэй установить свое господство над всем Тихим океаном, наступавшие японцы собрали самую крупную и мощную армаду кораблей. Навстречу ей спешно вышел американский флот, значительно уступавший японскому по численности и огневой мощи и переживший серию поражений. Сражение закончилось одной из наиболее решающих военно-морских побед после Трафальгарского сражения. Оно ознаменовало перелом в ходе войны на Тихом океане: когда дым сражения рассеялся, для Восходящего солнца Японии начался закат.
* * *
Корабли японского 1-го авианосного флота — авангард самой грозной военно-морской армады за всю историю человечества — с 16-узловой скоростью уверенно шли на восток. Впереди, рассекая волны острым форштевнем, словно прокладывая путь остальным кораблям, двигался легкий крейсер «Нагара». По пятам за ним, как стая сторожевых псов, растянувшись в фалангу, неслись 11 эсминцев 10-й эскадры.
Еще дальше следовали тяжелые крейсера 8-й крейсерской дивизии, которые уже успели познать вкус победы в начавшейся полгода назад войне.
Позади крейсеров, как два гигантских кита, неудержимо рвались вперед линейные корабли «Харуна» и «Кирасима» по 30 тысяч тонн водоизмещением каждый. Замыкали авангард четыре величественных авианосца — гигантские «Акаги» и «Кага» и однотипные «Хирю» и «Сорю». Эти четыре ветерана атаки на Пёрл-Харбор в декабре 1941 года представляли собой ударный авиационный кулак Японии. На их борту находились одни из самых опытных и закаленных в боях фанатичных летчиков мира.
Но этот мощный флот представлял собой лишь часть гигантской военно-морской армады, участвовавшей в операции, которая преследовала две цели. Сперва авианосцы должны были нанести удар по принадлежащему США крошечному коралловому атоллу Мидуэй примерно в 1150 милях к западу от Пёрл-Харбора. К атоллу с запада и юга также приближался флот вторжения, транспортные суда которого везли 5 тысяч солдат. После воздушного удара десант высадится на атолл, захватит его и превратит в плацдарм для вторжения на Гавайские острова.
Тем временем в 600 милях позади авианосцев двигались основные силы: три огромных линейных корабля, эскортируемых крейсерами и эсминцами. Когда Тихоокеанский флот США выйдет из Пёрл-Харбора на помощь Мидуэю, эти основные силы намеревались добить его в бою.
В состав японской армады входили также северная группа, наносившая отвлекающий удар по американским базам на Алеутских островах, и оперативная ударная группировка, которая должна была маневрировать между Мидуэем и Алеутскими островами и в случае необходимости обеспечить поддержку. Вместе с танкерами, транспортными судами и подводными лодками японская армада насчитывала почти 200 кораблей.
Вице-адмирал Нагумо, командующий 1-м авианосным флотом, узнал об этой операции месяц назад, когда привел свои авианосцы назад в Японию после успешного рейда в Индийский океан. У него имелись всего четыре недели, чтобы отремонтировать свои корабли и подготовить летчиков для боевых действий, но даже при этой спешной подготовке он не сомневался, что 1-й авианосный флот сможет выполнить все поставленные перед ним задачи.
Крепко скроенный Нагумо был опытным моряком. В то туманное утро 2 июня 1942 года, когда он стоял на мостике своего флагманского авианосца «Акаги», его широкое лицо излучало уверенность. С момента той смелой, сопряженной с крупным риском атаки на Пёрл-Харбор, положившей начало войне на Тихом океане, его авианосный флот потопил или серьезно повредил пять вражеских линкоров, авианосец, два крейсера, семь эсминцев и пустил на дно немало других судов, не потеряв ни одного своего корабля.
Кадровый офицер флота 55-летний Нагумо был специалистом торпедной войны, но не был хорошо знаком с морской авиацией. Но на борту «Акаги» он имел в качестве двух основных движущих пружин сложного механизма авианосной ударной мощи двух талантливых специалистов-летчиков: начальника оперативного отдела штаба 1-го авианосного флота капитана Минору Гэн-да, автора тактического плана атаки Пёрл-Харбора, и капитана Мицуо Футида, боевого летчика, возглавлявшего воздушный удар по этой американской военно-морской базе. Однако сейчас этот победоносный дуэт распался. Футида лежал в лазарете на борту «Акаги» — в первый же день выхода эскадры в море у него вырезали аппендицит, а затем тяжело заболел Гэнда — воспаление легких. И таким образом, накануне решающей битвы адмирал Нагумо остался без двух главных помощников, на которых он привык полагаться.
