Эти замечательные успехи произвели впечатление на немецкие власти и, наконец, заставили их заказать еще 50 таких смертоносных составных комплексов[351], одновременно была запланирована атака 40–60 комплексами на британский флот в Скапа-Флоу[352]. Машины с установленными кумулятивными боезарядами фактически уже стояли на датских аэродромах в полной готовности для атаки, пока разведывательные самолеты летали взад и вперед, делая фотоснимки и собирая необходимую для налета информацию. Но в декабре погода над Скапа-Флоу была слишком плохой[353]. Затем наступили лунные ночи, которые подразумевали, что атакующие, по всей вероятности, будут встречены еще над морем и что составные комплексы будут сбиты намного более скоростными истребителями еще до того, как достигнут своей цели. В январе снежные бури сделали любую попытку атаки невозможной, и в конце концов от этой идеи отказались.
Заводы теперь упорно работали над выпуском составных комплексов. На заводе в Дессау были заказаны 150 комплексов, которые должны были быть готовы в ближайшие шесть недель. В ходе операции «Железный молот» — так теперь назывался «уральский» проект[354] — из Восточной Пруссии должны были стартовать 200 самолетов. Но проводить операцию оказалось уже слишком поздно. Русские захватили Восточную Пруссию, после чего расстояние из Германии до целей стало слишком большим для Ju-88 и FW-190.
Другим многообещающим, но совсем иного вида проектом был так называемый проект «Гадюка». В 1944 году бывший директор фирмы «Физелер» Эрих Бахем стоял около своего завода в Вюртемберге[355] и с тревогой смотрел в небо. Того, что он видел, было более чем достаточно, чтобы расстроить его. Группы бомбардировщиков стройными рядами пролетали над заводом, чтобы сбросить бомбы, а выше и вокруг них, словно стрекозы на солнце, сверкали истребители эскорта. Это напоминало массовый групповой полет на авиашоу. Несомненно, Бахем думал о том, что должен же быть какой-то способ остановить их. Если истребителей не было в наличии или если они прибывали слишком поздно, то должен быть иной способ расколоть эти самонадеянные соединения.
Когда налет закончился, Бахем вернулся к своей работе, но обнаружил, что не способен сконцентрироваться на ней; его мысли продолжали блуждать, ища средство, способное предотвратить сцены, подобные той, которой он только что был свидетелем. Учитывая растущую нехватку сырья, оно должно быть более дешевым и простым, чем-то, что можно легко производить в массовом масштабе, не тратя слишком много человекочасов. И эта машина должна быть изобретена, спроектирована и изготовлена как можно быстрее. Оставалось очень мало времени, иначе немецкие заводы и города превратятся в груды щебня.
Бахем как конструктор принимал участие в создании знаменитого самолета Физелер «Шторьх», на его счету были и другие блестящие работы. Размышляя над этой проблемой, он внезапно вспомнил об идее, которую обсуждал за год до войны с Вернером фон Брауном, который теперь в Пенемюнде работал над совершенствованием «Фау-2». Это была возможность использования против налетов бомбардировщиков пилотируемой ракеты. А почему бы нет? Теперь для этого было лучшее время, чем тогда. И для этой работы не требовались самоубийцы.
Эрих Бахем разработал проект пилотируемой ракеты для использования против вражеских соединений бомбардировщиков. Затем последовали эскизы, расчеты и в заключение «синьки»[356]. Постепенно его зенитная ракета приобретала форму. Он назвал ее «Коброй», надеясь на то, что ее укус будет смертельным для врага. Это была комбинация самолета, ракеты и управляемого снаряда, простая конструктивно, дешевая для производства в крупных масштабах, не требующая больших трудозатрат во время использования, обеспечивавшая своему оператору большой запас безопасности.
Поскольку ей предстояло взлетать для атаки в тот момент, когда противник уже находился в пределах видимости, ее начальная скорость должна была быть очень большой, а ее мог обеспечить только ракетный двигатель. Старт производился почти вертикально, со специально подготовленной пусковой направляющей. Боевая часть включала 36 ракет, установленных пакетом в носовой части[357]. Произведя залп, пилот должен был катапультироваться и опуститься на землю на парашюте. Корпус ракеты разбивался, а ракетный двигатель опускался на другом парашюте для дальнейшего использования.
Ракета имела длину 6 метров, короткие крылья с размахом 3,6 метра, высоту корпуса 1,2 метра и ширину корпуса 0,9 метра. В ней использовались два различных типа ракетного топлива: четыре обычных твердотопливных ракетных ускорителя и жидкое ракетное топливо Вальтера[358] для самолета Me-163. Это сочетание гарантировало стартовую мощность приблизительно 30 тысяч лошадиных сил. За десять секунд ракета достигала высоты 1000 метров, имела потолок более 11600 метров, скорость почти 1000 километров в час и радиус действия приблизительно такой же, что и у Me-163, а именно 80 километров, и время полета около 10 минут. Эффект от применения подобного оружия против плотных боевых порядков стратегических бомбардировщиков должен был быть разрушительным.
Закончив работу над практическими деталями, Бахем отправился в Берлин и встретился с Галландом, который сразу же оценил значение его проекта и обещал немедленно передать его рейхсминистру вооружений. Полностью удовлетворенный достигнутым, Бахем вернулся на свой завод, расположенный в идиллическом месте, чтобы продолжить работу. Ответ из Берлина пришел быстро и был неблагоприятным. Но Бахема это не остановило, и он сумел заинтересовать другое высокопоставленное лицо, и этот человек отправился не к Герингу, а к Гиммлеру. Последний проявил больше понимания, и Бахем получил приглашение прибыть в Берлин для встречи.
— Что вам требуется, чтобы претворить ваш проект в действительности? — спросил Гиммлер, когда Бахем все ему объяснил.
— Прежде всего квалифицированные рабочие, — ответил Бахем.
— Это не проблема, — заявил командующий концентрационными лагерями. — Мы лишь откроем поблизости от вас концентрационный лагерь.
Но Бахема ужаснуло такое предложение. Он был настроен не иметь никакого отношения к концентрационным лагерям и принудительному труду и для себя сразу же решил, что если ситуация в этом отношении будет ухудшаться, то он все бросит и сбежит в Швейцарию.
— О нет, — сказал он спокойно, — этого вообще не нужно делать. Видите ли, мне требуются квалифицированные рабочие: механики и так далее. Среди обитателей концентрационных лагерей таких нет.
Холодные глаза под пенсне человека на другом конце стола злобно сверкнули, и возникла напряженная пауза.
— Очень хорошо, — сказал наконец Гиммлер, — вы найдете, что вы хотите, в другом месте. Мы мобилизуем инвалидов, которые являются квалифицированными механиками, и вы сможете использовать их.
Действия Гиммлера были такими же четкими, как и его слова, Не прошло и нескольких дней, как первые партии квалифицированных рабочих начали прибывать в Вальдзее[359] и работы над «Коброй»[360] могли начинаться. Проект Бахема получил высший приоритет, и было объявлено, что он имеет крайнюю важность для ведения боевых действий. Собственно же идея Бахема была значительно более скромной — всего лишь сделать пребывание вражеских бомбардировщиков над Германией менее приятным.
Через три месяца пятьдесят «Кобр» были готовы к испытанию. Первый запуск состоялся 22 декабря 1944 года с обычным твердотопливным ракетным двигателем. На высоте приблизительно 760 метров «Кобра» исчезла в облаках. После того как были проведены десять успешных испытаний, стали использовать жидкое ракетное топливо Вальтера. 23 февраля 1945 года было проведено испытание ракеты в окончательном виде. На сей раз с манекеном вместо пилота. Испытание прошло полностью успешно. Как и предполагалось, машина разбилась, а манекен и ракетный двигатель благополучно опустились на парашютах.
Молодой офицер люфтваффе, лейтенант Зиберт, присутствовал при этих испытаниях. Это был смелый и увлеченный летчик, и он хотел стать первым пилотом, полетевшим на этой ракете, которую он расценивал как своего рода предвестник будущей космической ракеты. В это же время Берлин становился все более нетерпеливым и запрашивал, когда будут проведены испытания с человеком. Бахем хотел проводить следующие испытания с автоматической системой управления, чтобы освободить пилота от всей ответственности за управление ракетой на первых 1000 метрах, потому что полагал, что резкий старт и ужасный шум дезориентируют его и он не сможет сразу взять управление на себя. Но Берлин настаивал, поскольку времени было мало, и Зиберт хотел рискнуть. Но Бахем все еще колебался. Он совсем не был рад этому. Он чувствовал, что нужны дальнейшие испытания, прежде чем он сможет доверить машине жизнь этого храброго человека. Но затем из Берлина пришел безапелляционный приказ, и у него не осталось другого выхода, кроме как повиноваться.
