Выход неожиданно нашел митрополит Даниил: он предложил развод. Никогда еще в великокняжеских семьях не было ничего подобного. Особенно против развода выступал бывший князь Василий Патрикеев, а теперь постриженный за заговор в пользу Дмитрия, Вассиан, но он так и не смог остановить князя. Несчастную Соломониду постригли и отправили сначала в Рождественский, а потом в Суздальский девичий монастырь. Мнения о разводе были самые разные, рассказывали, например, что Соломонида просто опротивела Василию, а бесплодной не была: якобы уже в монастыре она родила сына Георгия. Многим казалось, что второй брак при живой жене, пусть и постриженной, это нарушение христианских правил.
Женитьба на Елене Глинской (1525 год)
В 1525 году Василий Иванович развелся и женился во второй раз на дочке литовского князя Василия Львовича Глинского, сироте Елене. Этим браком были недовольны многие в окружении великого князя. Глинские были чужестранцы, бояре не напрасно ожидали, что наступят перемены. Скоро стало ясно, что родственники Елены Глинской стали играть огромную роль при московском дворе, особое место при Василии занял литовский беглец Михаил Глинский. Брат Василия Михаил Глинский был любимцем у Александра, литовского великого князя, владел там богатыми землями, но после его смерти впал в опалу и в 1509 году передался московскому царю, и собственно благодаря стараниям Глинского началась русско-литовская война. Король Сигизмунд понял, что успешного исхода ожидать нечего, потому предложил покончить дело миром, обещав своему затейливому Глинскому безопасный выход из Литвы со всеми сотоварищами. В Москве Глинский оказался точно в другой эпохе. Обходительный, культурный, умный, он страдал о своем потерянном отечестве. И думал, что делать. Выход нашелся скоро: еще одна война с Литвой! Царя Василия он настроил соответственным образом, распустив слух, что его родная сестра, вдова Александра, теперь подвергается «на чужбине» унижениям и страданиям. Ничего такого не было, но Василий ввязался в авантюру. В 1514 году после долгой осады московское войско взяло Смоленск. Глинский очень рассчитывал, что благодарный князь передаст ему этого хороший город в личное владение. Но Василий Иванович Глинского Смоленском не наградил. К тому же точно по заказу радость взятия Смоленска сменилась печалью поражения под Оршей. Эта странная война, созданная по прихоти Михаила Глинского, тянулась еще семь лет, пока, наконец, все не устали. Тогда договаривающиеся стороны заключили перемирие, за которым должен был последовать вечный мир, залогом будущего мира был Смоленск, на время находящийся под властью Москвы: вечный мир между Москвой и
Литвой так и не был заключен, и все потому, что именно Смоленск хотела при заключении мира удержать каждая из сторон. Михаил Глинский, как и следует, разочаровался в великом князе и стал вести тайные переговоры с Сигизмундом. Король понимал, что проще простить Глинскому измену и вернуть домой, чем получать от него в подарок из-за личных обид войны и прочие неприятности. Он обещал, что вернет Глинскому все и даже больше того – земли, уважение, должность. Глинский подумывал отъехать в Литву. Но несчастного князя схватили как раз во время тайной пересылки с врагом. Так что он не только не получил Смоленска, но поехал в Москву в оковах. Василий был в ярости, но позже своего вдохновителя простил. Вот племянница этого предприимчивого князя и стала женой Василия.
Василий питал странные мысли о будущем своего государства. Его сестра была выдана замуж за сына литовского князя Казимира Александра. Когда в 1506 году Александр умер (а детей у него не было), Василий посылал к сестре с вопросом, не может ли он претендовать на литовский стол. Сестра отвечала, что наследник уже назначен – брат Александра Сигизмунд. Для Василия, мечтавшего соединить все русские земли без войны, это был настоящий удар – теперь под властью Сигизмунда объединялись два государства – Литва и Польша. Так что можно понять, почему он так легко увлекся идеей войны с Литвой, предложенной Глинским: для него это была война не только в отместку «за плохое обращение с вдовой Александра», это была война за литовское наследство. Как брат великой литовской княгини, он считал себя ничуть не худшим кандидатом, чем брат покойного Александра Сигизмунд. В то же время он на этом личном примере отлично понял, какие беды подстерегают единое государство, если у его главы не имеется наследника мужского пола. Александр умер бездетным, его Литва, все эти литовские русские земли «втекли» под власть Польши, под руку брата. Имея такой пример бездетности перед глазами, Василий, конечно, не мог не думать о продолжении династии. С Еленой ему повезло: через три года у нее родился сын Иоанн, а спустя еще год с небольшим – второй сын Георгий (Юрий). Василий собирался править долго и счастливо. Но никто не знает своей судьбы наперед: через три года после рождения первенца царь Василий неожиданно слег и умер. В целом, он весьма вовремя озаботился сотворением потомства.
Иван Васильевич Грозный (1533–1584 годы)
Смерть царя произошла неожиданно, от «глупой» болячки, которая вдруг открылась на его теле. Для лечения этой напасти, обнаруженной во время любимого царского занятия – охоты, тут же пригласили лучших лекарей. Михаил Львович Глинский не отходил от Василия и давал лекарям советы – считалось, что он тоже сведущ в лечении недугов. Но прописанные тогдашними докторами средства – пшеничная мука с пресным медом и печеный лук, которые прикладывали к больному месту, большого облегчения не принесли: болячка загноилась, вышел даже стержень, потек гной, боль усилилась, скорее всего – началось заражение крови. И если сначала Василий думал, что его недуг излечится, теперь он вдруг понял, что это смертельная болезнь, и созвал своих самых близких князей и бояр, дабы решить, как и кем будет управляться государство после его смерти. Брата Юрия он старательно избегал и даже общался с ним, делая вид, что вполне здоров. Больше всего он боялся перехода власти помимо детей к этому брату. Зато Андрей находился при нем практически до конца. Михаил Львович тоже был рядом, пусть его советы и не могли спасти царю жизни. Василий велел привезти устаревшие духовные грамоты и ту, которую составили еще при прежней царице, приказал сжечь. Составили новое завещание. Этой грамоты не сохранилось, но известны слова, которые были там записаны:
«Приказываю своего сына, великого князя Ивана, Богу, Пречистой Богородице, святым чудотворцам и тебе, отцу своему, Даниилу, митрополиту всея Руси; даю ему свое государство, которым меня благословил отец мой; а вы, братья мои, князь Юрий и князь Андрей, стойте крепко в своем слове, на чем вы мне крест целовали, о земском строении и о ратных делах против недругов моего сына и своих стойте сообща, чтоб православных христиан рука была высока над бусурманством; а вы, бояре, боярские дети и княжата, как служили нам, так служите и сыну моему, Ивану, на недругов все будьте заодно, христианство от недругов берегите, служите сыну моему прямо и неподвижно».
Боярам же, отослав от постели братьев, он сказал так:
«Знаете и сами, что государство наше ведется от великого князя Владимира киевского, мы вам государи прирожденные, а вы наши извечные бояре: так постойте, братья, крепко, чтоб мой сын учинился на государстве государем, чтоб была в земле правда и в вас розни никакой не было; приказываю вам Михайлу Львовича Глинского, человек он к нам приезжий; но вы не говорите, что он приезжий, держите его за здешнего уроженца, потому что он мне прямой слуга; будьте все сообща, дело земское и сына моего дело берегите и делайте заодно; а ты бы, князь Михайло Глинский, за сына моего Ивана, и за жену мою, и за сына моего князя Юрья кровь свою пролил и тело свое на раздробление дал».
На этого чужеродного Глинского он имел большие надежды. Перед смертью к царю принесли маленького Ивана, Василий его благословил на царство, а мамке наказал беречь пуще зеницы ока. Потом, по обычаю (хотя и против боярской воли) его постригли в монахи под именем Варлаама. 3 декабря 1533 года, с середы на четверг, в 12 – й час ночи Василий умер.
Трехлетний наследник Иван Васильевич был официально провозглашен царем.
Регентство Елены (1533–1538 годы)
По смерти Василия был назначен своего рода «опекунский совет» из боярина Михаила Юрьевича Кошкина, князя Михаила Львовича Глинского и Шигони, которые должны были помогать матери царевича Елене управлять страной. Малолетний царевич был поставлен на царство по обычному для этого обряду:
«…начали государя ставить на великое княжение в соборной церкви Пречистыя богородицы митрополит Даниил и весь причет церковный, князья, бояре и все православное христианство; благословил его митрополит крестом и сказал громким голосом: «Бог благословляет тебя, государь, князь великий Иван Васильевич, владимирский, московский, новгородский, псковский, тверской, югорский, пермский, болгарский, смоленский и иных земель многих, царь и государь всея Руси! Добр здоров будь на великом княжении, на столе отца своего». Новому государю пропели многолетие, и пошли к нему князья и бояре, понесли дары многие; после этого отправили по всем городам детей боярских приводить к присяге жителей городских и сельских».
