деньги, провиант и расходные книги велено было посылать и сдавать в Камер-Коллегию.
Ближайшим помощником гр. Апраксина был кн. Голицын.
Михаил Михайлович Голицын, впоследствии генерал-фельдмаршал (1675—1730), один из образованнейших сановников своего времени. Он прошел суровую боевую школу, начав в 1687 г. с «науки барабанной» и солдатской. Участвовал в Азовском походе, был оба раза, под Нарвой, проявил свою деятельность при штурме Нотебурга, при взятии Ниеншанца и осаде Выборга. Победа при Лесной является его заслугой. При Полтаве и Пруте выказал свои способности, при Пелькине — дарования полководца. В 1714 г. участвовал в морском сражении при Гангеудде, а 27 июля 1720 г. одержал над шведским флотом победу при острове Гренгаме. Изучение многочисленных донесений князя М. М. Голицына привели русского военного историка А. Мышлаевского к заключению о высоких качествах князя по служебной исполнительности, честному отношению к подчиненным, по смелым решениям, ответственность коих брал на себя, по заботе о солдате и т. п. рассказывают, что на свои деньги, полученные от Царя в награду, кн. Голицын, чтобы сберечь солдат во время жестокой зимы, делал покупки для них шапок, котов и фуфаек. Узнав об этом, Царь назвал его «прямым сыном отечества».
Финляндец Эренмальм, находившийся с 1710 по 1714 г. в русском плену, рисует кн. Михаила Голицына сообщительным и говорит, что он отличался от других влиятельных людей в России большим бескорыстием. Царь оказывал ему доверие, особенно в тех случаях, когда требовалась какая-нибудь важная отправка; в обществе говорили, что он ценит его выше других генералов, даже фельдмаршала Шереметева. «Упомянутый Голицын, — по описанию Эренмальма, — среднего роста, крепкого сложения, с коренастым станом. У него продолговатое лицо, которое от упорного труда и сильного утомления весьма загорело и похоже на солдатское. У него красивый нос, ясные голубые глаза и привлекательный рот. По одежде он ничем не выделялся. Он носит собственные волосы, завязанные сзади косичкой. Он много курил и иногда, когда шел навстречу неприятелю, держал трубку во рту, даже в то время, когда над ним свистали пули и сверкало оружие.
Лично храбрый, он был мягкого нрава. Хорошо изучил войско, знал финнов. — Финляндский историк (Ирье Коскинен) находил, что правление Финляндией дало более блеска и славы имени кн. М. М. Голицына, чем кровавые лавры, приобретенные на полях сражений. Финляндцы сохранили о нем признательную память. Абоский «Мнемозин» говорил: «Кн. Голицын приобрел славу великодушием и справедливостью, наказывая все бесчинства своих войск, которые за то называли его финским богом. Он сохранил финнам религию их и законы, и старался все устроить к лучшему».
С 1730 г. кн. М. М. Голицын удалился от дел и скончался на 55 году. Ум, храбрость, честность и обходительность выгодно выделяли его среди группы вельмож. Он воздавал всем должное, но предпочитал соотечественников иностранцам. Нося почетное звание генерал-фельдмаршала и президента военной коллегии, будучи отцом многочисленного семейства (17 детей), не садился в присутствии своего старшего брата кн. Дмитрия Михайловича. Ни графа Шереметева, ни князя М. М. Голицына Царь Петр никогда не принуждал в наказание осушать кубок большего орла. Дюк де-Лирия утверждает даже, что многие вельможи и сам Петр боялись Голицына.
Под начальством кн. М. М. Голицына в Финляндии (с 1713 г.) был оставлен 15 тыс. корпус. В виду того, что Граф Апраксин постоянно жил в Петербурге, делами фактически ведал кн. Голицын. Ни тот, ни другой не были склонны к нарушению универсалов. У обоих слово не расходилось с делом. Среди брани, говорят, молчат законы (Inter arma silent leges). Но русские позаботились дать значение и голос закону. Только в самое первое время кн. Голицын и русские офицеры, вынуждены были дела духовенства, и иные, по необходимости вести сами без форм и протоколов, но затем учреждены были суды.
Князь М. М. Голицын.
Восстановись правосудие было конечно нелегко, так как члены гофгерихта и других судов края бежали. Где было взять лиц с соответствующей юридической подготовкой? К 1718 г. кн. Голицыну удалось однако привести в действие некоторые суды, посадив в них судьями оставшихся юристов и других лиц из фогтов и бургомистров, обладавших некоторыми познаниями в шведских законах. Организованные таким образом суды являлись по мере надобности в те места, где требовалось судебное рассмотрение. В Абоскую и Бьернеборгскую губ. судьей был назначен бывший фогт Яков Каллия, в Боргоской и Тавастгусской губ. отправлял правосудие Густав Фридрих Бусин, в Эстерботнии — Яков Росс, который ранее был бургомистром в Вазе и принимал участие в сражении при Наппо (Лаппо). Он добросовестно отнесся к своим новым судейским обязанностям. Апелляции на этих судей подавались лагманам (губернаторам) и генерал-губернатору. Эти герадсгевдинги были временными; жалования за ведение судебных дел им не давалось. Фискалов тогда было только два (Арвид Лицен и Иоганн Францен); служили они также без казенного жалованья. Магистраты тоже были заполнены более или менее случайным составом, «дабы было кем в городе суд создать», как выразился Дуглас. Жалованья магистратские чины не получали. Надо полагать, что судьи того времени не строго соблюдали формы и обряды, установленные шведскими законами, но заведенный кн. Голицыным порядок тем не менее оказывался очень полезным, в виду того, что край в течение четырех лет страдал полным отсутствием судов. Прежние дела были теперь вершены. Генерал-губернатор Дуглас по своему разумению пытался даже смягчить суровость прежнего шведского уголовного кодекса. В Вазе присудили женщину к смертной казни за колдовство. Дуглас, усмотрев в ней ненормальность умственных способностей, приказал отправить ее в госпиталь или к одному из пасторов для излечения. Бывали случаи, когда. Дуглас желал штрафовать ослушников, но чтобы не дать возможности ему проявлять своего произвола, гр. Апраксин распорядился иначе и приказал провинившихся офицеров и маркитантов «отсылать под суд, куда надлежит». О том, что отправление суда производилось, видно из донесения Дугласа (окт. 1718 г.), в котором говорится, что к нему были присланы 8 криминальных приговоров из земского суда «о уходе малых ребят» и 2 при говора «о учиненном убийстве». Тоже устанавливается письмом Апраксина кн. Голицыну: «Извольте по сентенциям над презесы и асессоры смотреть сами и надписывать по большим голосам, а без того здесь принимать не будут».
Более деятельным, чем новые переезжавшие суды, оказался военный суд, учрежденный в Або, под наблюдением кн. Голицына. Справедливая деятельность князя в области суда снискала ему особое расположение местного населения.
Военный суд и русское начальство в Финляндии действительно очень усердно работали над тем, чтобы водворить среди населения правду и порядок. Об этом свидетельствует
