Ознакомительная версия.
Тетеря не был исключением. Вся старшина стремилась заручиться царскими или королевскими грамотами на имения, хотя фактически эта старшина не могла вступить во владение ими, т. к. боялась возмущения населения. Делала это она в надежде позднее осуществить свои права, когда все «успокоится». Некоторые, как уже упоминалось, например, Выговский, умудрились получать жалованные граматы на одно и то же имение и от царя, и от короля.
Не был исключением Брюховецкий и его старшина, хотя при выборах в гетманы он именно потому и победил, что выступил против личного обогащения старшины. Но как только, после изгнания поляков в 1664 г., на Левобережье наступило относительное спокойствие, страшина начала захватывать земли с живущими на них крестьянами и закреплять их за собою или царскими граматами, или универсалами гетмана. Население роптало, авторитет и популярность И. Брюховецкого начали падать.
В то же время Дорошенко, правобережный гетман, завязал сношения с Брюховецким и уговоривал его порвать с Московской Русью, объединить всю Украину-Русь, создать между Москвой, Польшей и Турцией, под покровительством последней автономное государство. При этом намекалось, что гетманом объединенной под властью Турции, Украины-Руси будет Брюховецкий.
Видя растущее недовольство населения и желая вину за непопулярные мероприятия свалить на Москву и ее представителей, а себя обелить, Брюховецкий решил последовать советам Дорошенка. Он объявил универсалом о разрыве с Русским государством и призвал население избивать и изгонять находившихся на Левобережье московских людей, как виновников всех «притеснений».
Кроме того, минуя Дорошенка, Брюховецкий направил посольство непосредственно к турецкому султану с просьбой принять Украину-Русь в состав Турецкой империи и защищать ее от Москвы и Польши.
Султан охотно на это согласился и приказал крымским татарам оказать помощь Брюховецкому. Таким образом, благодаря предательству Брюховецкого, формально Турция продвинула свои границы к пределам Русского государства и получила основание претендовать на территорию всего Левобережья и Правобережья, подвластных гетманам Брюховецкому и Дорошенку. Из этой территории исключалась Галиция и Волынь, остававшиеся под властью Польши, и северная Киевщина и Северщина, на которые власть Дорошенка не распространялась.
Описывая эти события, необходимо подчеркнуть, что ни Дорошенко, ни Брюховецкий не решились осведомить население о том, что оно отдано под власть Турции. Грушевский в своей «Истории Украины» (Киев, 1917 г., с. 317) пишет: «Мысль о подданстве бусурманам была народу ненавистна, а потому Дорошенко должен был скрывать перед ними свои отношения с султаном». В этом случае Грушевский не искажает историческую правду, ибо действительно, сношения и принятые по отношению к Турции обязательства и Дорошенко, и Брюховецкий от народа тщательно скрывали и нигде ни в каких архивах не найдено следов того, что население об этом было поставлено в известность.
Но этот правильно подмеченный Грушевским, исторический факт разбивает и всю теорию Грушевского и его «школы» о существовании «казацкой державы» с демократическим порядком и «международными дипломатическими сношениями»; разбивается также и миф о Дорошенко как о «человеке великого духа, душой и телом преданного делу Украины». Если бы действительно была «незалежна козацька держава», к тому же демократическая, то зачем ей было проситься «под высокую руку» султана да еще скрывать это от своего народа?
Историческая правда – кто хочет ее знать – говорит другое: что все это были мелкие комбинации мелких людей, без широких государственных горизонтов, руководимых сословными интересами, личными честолюбием и тщеславием.
Грушевский, желая опорочить Богдана Хмельницкого за его тяготение к воссоединению всей Руси, написал, что «народ для него был только средством для достижения своих казацких желаний, а через казачество он мог надеяться облегчениям и для себя («История Украины», с. 302). Объективное же изучение вопроса приводит к выводу, что не к Б. Хмельницкому, великому сыну Украины-Руси и подлинному деятелю государственного масштаба, надо отнести эту фразу, а к разным выговским, Дорошенкам, брюховецким, удовлетворявшим свое корыстолюбие и тщеславие на несчастьях и кровавой междоусобице своего народа.
Пока Брюховецкий, при помощи подоспевших к нему из Крыма татар, занимался изгнанием русских гарнизонов с Левобережья, что ему и удалось (кроме Киева и Чернигова), а также расправой со сторонниками верности Переяславскому акту, Дорошенко с большими силами переправился через Днепр и весной 1668 г. двинулся в глубь Левобережья.
Ничего не подозревавший Брюховецкий по просьбе Дорошенко выехал к нему навстречу в местечко Опишня (восточнее Полтавы). Там, в лагере Дорошенка, Брюховецкий был буквально растерзан сторонниками Дорошенка и его голое тело долго валялось непогребенным, пока не было отвезено в Гадяч и погребено в построенной им соборной церкви. Из бывших сторонников Брюховецкого никто не вступился в его защиту; все признали Дорошенка гетманом всей Украины-Руси, на территории которой у Дорошенка не было соперников и противников, кроме русских гарнизонов в Киеве и Чернигове. Терроризированные расправами Брюховецкого, татар, затем Дорошенко, население и старшина, тяготевшие к России, не смели поднять свой голос. Находившаяся на Левобережьи русская армия Ромодановского отошла за русский рубеж.
Но Дорошенко долго не задержался на Левобережье и ничего не предпринял для укрепления там своей власти. Внезапно он двинулся обратно, за Днепр, оставив на Левобережье наказным гетманом черниговского полковника Демьяна Многогрешного.
Причину этого внезапного и непонятного возвращения Дорошенка за Днепр Грушевский объясняет тем, что Дорошенко поспешил к своей молодой любимой жене, получив известие, что она ему изменяет. Насколько это исторически точно – значения не имеет. Но если верить Грушевскому, превозносящему «великого человека» – Дорошенко, не без основания можно поставить под сомнение «величие» человека, бросившего народное дело из за дел семейных.
После ухода Дорошенка и татар (конечно, с ясырем) сторонники Переяславского акта начали поднимать голову. Татарские насилия и слухи о какой-то связи Дорошенка с Турцией (правду, как упомянуто, он скрывал) еще раз доказали народу, что единственное спасение – в осуществлении Переяславского акта и в укреплении связей с Русским государством.
При активном участии Черниговского архиепископа Лазаря Барановича, управлявшего всеми левобережными епархиями, были быстро консолидированы силы сторонников Переяславского акта, восстановлены дружественные отношения с Русским государством и произведены выборы гетмана на Левобережье. На раде в Новгороде-Северском гетманом был избран тот самый Демьян Многогрешный, которого Дорошенко оставил наказным гетманом на Левобережье. Но теперь Многогрешный уже открыто держался русской ориентации и власти Дорошенка над Левобережьем не признавал.
На раде в Глухове, в марте 1669 г., представители Русского государства еще раз в письменной форме уточнили с гетманом и старшиной взаимоотношения Украины-Руси (Левобережья) с Россией. В основном это было повторение статей Переяславского акта с некоторыми малосущественными изменениями и дополнениями. В истории они известны, как «Глуховские статьи 1669 года».
Отпадание Д. Многогрешного и поддержавшего его Левобережья было тяжелым ударом для Дорошенко. Но он никак на это не реагировал и не сделал никаких попыток для восстановления на Левобережье своей власти. Объясняется это неустойчивостью положения самого Дорошенко. Турецкий султан был далеко и с помощью своему новому вассалу не спешил; близкие союзники – татары, благодаря своим грабежам и насилиям во время непрошеных посещений Правобережья, лишь углубляли среди населения начинавшую рости всеобщую ненависть к Дорошенко; на Запорожье, которое вначале благосклонно относилось к Дорошенко, тоже росло и крепло острое им недовольство; население, стихийно тяготевшее к России, начало массами уходить за Днепр. Учитывая все это, Дорошенко ничего не оставалось, как внешне примириться с Многогрешным, ограничиваясь ироническими замечаниями, по его адресу.
Ко всему этому в Запорожье начали появляться новые «гетманы» – конкуренты Дорошенко и претенденты на булаву. Появился сначала Суховенко-Вдовиченко, которого Дорошенко удалось разгромить в 1669 г., а затем Михаил Ханенко. Последний вступил в непосредственные сношения с Польшей и пообещал ей быть более уступчивым, чем Дорошенко, который препятствовал введению польской администрации на своей территории. Польша продолжала считать ее своей, основываясь как на своих «исторических правах», так и на условиях Андрусовского перемирия (1667 г.), по которому Правобережье осталось за Польшей.
Ознакомительная версия.
