то, при его художественной беспомощности, оно в принципе против «исторических», а потому реальных, композиций и всегда расположено к формам иконным, т. е. к условной символике, придающей значение самому грубому рисунку.
153. «Вознесение Господне» в церкви монастыря Бауит в Египте
154. Фреска в развалинах монастыря Бауит в Египте
Такова, например, Бауитская фреска «Вознесения Господня» (рис. 153), любопытная по своему определенному смыслу и характерному стилю, свидетельствующему о принадлежности ее к VII–VIII столетиям [165]. Здесь, в середине обходящего алтарную нишу поясного фриза, представлена Божия Матерь в образе Оранты, а по сторонам ее стоят апостолы, в обычных апостольских облачениях, держа у груди или пышно украшенные кодексы, или большие папирусные свитки. Над фигурой Марии, по обеим ее сторонам, написано ее имя в монограмме, напоминающей надпись в Церкви Св. Марии Антиквы, но тип Божией Матери (рис. 154) приближается наиболее к сирийскому VII века: узкие плечи, малая голова, исключительно пурпурные ткани одежд и пр. Выше этого пояса (во фреске 1903 г. эта часть разрушена) представляется «Вознесение Господне», совершенно отделенное от нижнего пояса, как событие, совершающееся в небесах (в отличие от другого, употребительного в византийской иконографии перевода, с двумя ангелами, благовествующими «мужам Галилейским», и связью обеих частей: небесной и земной). Такое обособленное положение Вознесения, естественно, придавало образу Богородицы Оранты, стоящей в центре алтаря, значение посредницы между церковью земной и небесной, и, следовательно, прежняя историческая композиция «Вознесения» изменена здесь в «иконном» смысле с особой целью.
155. Фреска в одной из капелл Бауита в Египте
К числу важных изображений Божией Матери с Младенцем, на престоле и в иконном переводе, должна быть отнесена и другая фреска (рис. 155), внутри особой ниши, сделанной в стене продолговатого здания – по-видимому, молитвенной залы лавры, покинутой коптскими монахами около XIII или XIV веков [166]. В своде этой ниши изображен Спаситель, безбородый, с Евангелием в руках, внутри круглого ореола, окруженного четырьмя эмблемами. В нижнем поясе, в центре, изображена Божия Матерь на престоле, с Младенцем Иисусом на ее левой руке, среди святых – аввы Аполлона и другого неизвестного аввы, архангелов – Михаила и Гавриила, и пророков – Иеремии и других. Изображение Божией Матери любопытно по деталям: по исключительно пурпурным одеждам, по движению рук Божией Матери, которые как бы усаживают Младенца на колени ее, и, наконец, по золотым и расшитым башмакам Владычицы. Фреска эта не может быть позднее VII или первой половины VIII века. Особенно важно отметить, в изображении Младенца, Его сплошной, не крещатый, нимб и белые одежды: как хитон, так и гиматий.
На восточной стене другой обширной капеллы, тоже в связи с целым рядом предстоящих – архангелов Гавриила и Михаила, диакона Стефана, аввы Кириака и других святых – изображена Божия Матерь, сидящая с Младенцем Иисусом на руках [167]. Она покрыта с головой коричневым мафорием, а по сторонам головы написана монограмма: «святая Мария». В данном случае повторение древнего термина, очевидно, не имеет никакого отношения к догматическим воззрениям христиан Египта, так как против этого ясно свидетельствует сам торжественный сюжет; поэтому современную догадку, будто бы такое титулование Богородицы указывает на оппозицию христианского Египта постановлениям Халкидонского собора, должно признать не основанной на действительных фактах.
Характерным дополнением к первому описанному изображению Божией Матери с Младенцем, помещенному внутри маленькой абсиды или, вернее, ниши (1 метр вышины и 65 сант. ширины), является роспись наружной широкой рамки, окружающей верхнюю часть арки этой абсиды. Арка опирается на две колоннки, сделана из тисненого стука и поверх расписана по ленте аркады. Роспись заключается в ряде медальонов, с женскими головками, украшенными диадемою и богатым шитым оплечьем; диадема имеет вид повязки, низанной жемчугом; в ушах – серьги с большими жемчужинами. При каждом бюсте надписало имя того олицетворения, которое он должен представлять собой: вера, надежда, смирение, целомудрие, воздержание, терпение; всех некогда было 11, осталось 8.
Подобные же изображения дополняются в другой капелле, в промежутках, что позволяет О. Э. Лемму [168] представить следующий коптский каталог добродетелей: вера, надежда, любовь, терпение, воздержание, благоразумие, целомудрие. Автор «Мелких коптских этюдов» сравнивает этот каталог с одним местом из «Похвального Слова» пречистой Деве Марии, в котором ей приписываются 12 добродетелей Духа Святого; место это гласит так: «Святая Дева Мария обладает 12 добродетелями Духа Святого, которые суть: вера, надежда, любовь, пост, воздержание, смирение, благоразумие, целомудрие, долготерпение, кротость, чистота, терпение». Это сопоставление подает мысль, что все фигуры олицетворений назначены прославлять изображенную в абсиде пресвятую Деву.
Во фресковых росписях церкви монастыря мучеников близ Эсне в Египте [169], относящихся к различным эпохам (от VII–VIII веков и позднее), указаны (кратко и неопределенно) различные изображения Божией Матери: 1. «Божия Матерь, сидящая на троне и держащая на руках Младенца, одежды которого украшены изображением равноконечного креста. По сторонам трона стоят два ангела, ноги их босы, сложенные вместе руки протянуты вперед. Все четыре фигуры в нимбах. Фоном для них служат рубчатые стены небесного града (?)». 2. «На стене продолговатого, подобного коридору, помещения, крытого коробовым сводом, написана композиция византийского стиля. Ясно видна голова Божией Матери в нимбе и драгоценном головном уборе, напоминающая голову Богородицы в нижней церкви св. Климента в Риме, но гораздо ее грубее. Две фигуры, теперь весьма попорченные, находятся справа и слева от Богородицы и изображают, вероятно, архангелов». «Росписи довольно грубы и носят аскетический характер, что и заставляет относить их к эпохе не очень древней». Однако, весьма возможно, что росписи эти не позже X века и, следовательно, дают именно на египетском Востоке образ Божией Матери в венце, подобно тому, как «головной убор» Божией Матери в нише церкви Климента представляет ее в жемчужном венце.
Памятники Сирии и Египта христианского периода едва начаты расследованием, и потому попытки общего построения греко-восточной – в частности, коптской – иконографии были бы преждевременны. Однако, и теперь уже стало возможно отмежевать эту область от византийской иконографии и начать выделять те факты, которые принадлежат специально той или другой и составляют их особенность. Для нашей задачи особенно важно выделить местные греко-восточные типы Божией Матери, которые не были восприняты Византией, хотя, быть может, стали известны Западу еще в древнехристианскую эпоху.
156. Миниатюра Александрийской хроники на папирусе
157. Коптский
