Дезертирство приобретало значительные масштабы. Имели место и случаи перехода на сторону противника. Весной 1942 г. дезертирство стало едва ли не обычным явлением для вермахта - в том числе и для ГА "Центр".
В документах ГА "Центр" все чаще встречаются приказы о расстрелах и других наказаниях германских солдат, призванные поддержать дисциплину личного состава. Приведем выдержку из приказа командования 2-й танковой армии от 28 мая 1942 г. № 31: "... Вначале апреля один солдат ушел из части, чтобы уклониться от службы в армии и перебежать на сторону противника. Для этого он воспользовался помощью 17-летнего русского парня, который должен был показать ему безопасный путь к противнику. За дезертирство солдат был приговорен к расстрелу..."{551}
С целью преодоления кризиса на фронте и повышения дисциплины войск германское командование предприняло чрезвычайные меры. Были созданы штрафные роты и батальоны (на первое время формировалось 100 таких подразделений, в том числе офицерских); а также "заградительные отряды", которые стали практиковать "показательные" расстрелы за самовольное оставление позиций. В ходе зимней кампании 1941/42 г. гитлеровские трибуналы осудили 62 тыс. солдат и офицеров за дезертирство, самовольное отступление, неповиновение и т.п.
Представители Главпура Красной Армии, разбирая весной 1942 г. немецкие солдатские письма, попавшие к ним в качестве трофеев, отмечали, что если осенью 1941 г. недовольство войной выражали авторы 43 % изученных писем, то зимой уже 77 %{552}.У многих военнослужащих ГА "Центр" стали возникать сомнения относительно реальности нового "весеннего наступления". Успехи в обороне под Ржевом, Сычевкой и Вязьмой не изменили общую картину. Солдат и офицеров вермахта стало все больше беспокоить затягивание восточной кампании. Так, ефрейтор Ф. Из 10-й роты, 232-го пехотного полка, 102-й пехотной дивизии, взятый в плен и допрошенный в разведотделе штаба Западного фронта, был подавлен неясностью сроков окончания войны. Это наводило его на мысль, что Россию победить невозможно{553}.
Тот факт, что территория СССР огромна, казалось, только весной 1942 г. начал доходить до сознания немецких военнослужащих. Солдат М. из 3-й роты, 522-го пехотного полка показал на допросе в советском плену в июне 1942 г.: "...Настроения среди солдат не одинаковое. Одни радуются большим победам Германии, другие больше молчат. Но каждый знает, что Россию очень трудно победить, а полностью никогда этого не сделать, она очень велика. В нашей армии много таких, которые воюют из-за страха..."{554}
В результате битвы под Москвой изменился сам характер вооруженной борьбы, что повлияло на ее восприятие военнослужащими вермахта. План блицкрига против СССР был сорван, и война приобрела затяжной характер. Крах концепции молниеносной войны не только ухудшил стратегическое положение Германии, но и способствовал моральному надлому в настроениях немецких солдат. Война на Востоке приобрела для них новое видение. В ходе западной кампании у многих немцев сложилось представление, что современная война это война машин, управляемых профессионалами. Использование массы техники на участке решающего прорыва, быстрое продвижение вперед - означало победу с минимальными потерями. Однако уже на начальном этапе развития операции "Барбаросса" стало ясно, что потери вермахта будут намного выше, чем на Западе. В полную силу проявился дисбаланс между размерами советской территории, климатом в России и наличием в немецких соединениях достаточного количества военной техники, способной действовать при любой погоде в условиях бездорожья. Незавершенность операций ГА "Центр" у стен советской столицы, контрнаступление советских войск зимой 1941/42 г. потрясли германскую армию. Дальнейшие боевые действия весной 1942 г. сравнивались многими немецкими солдатами с кровавыми сражениями 1914-1918 гг. Память о поражении Германии в первой мировой войне, которая была забита фанфарами побед 1939-1940 гг., вновь и вновь напоминала о себе.
Немецкие войска перешли под Москвой к стратегической обороне. Впервые солдаты стали глубоко зарываться в землю и думать о том, как удержать фронт. Является фактом, что после провала наступления на Москву большинство соединений, входивших в состав ГА "Центр" (равно как и в ГА "Север") провели оставшиеся три года войны в обороне, не имея возможности осуществлять широкие наступательные операции. Большим ударом по моральному состоянию военнослужащих ГА "Центр" стало использование советскими войсками в наступлении той же тактики, которая ранее применялась вермахтом для разгрома противника. Немецкие солдаты, офицеры и генералы испытывали возрастающую мощь ударов Красной Армии, нейтрализовать которые становилось все труднее не хватало ни сил, ни средств. Бои на Востоке, писал домой летом 1942 г. солдат из ГА "Центр", это не просто повторение событий 1914-1918 гг. Сейчас он чувствует себя точно так же, как, наверное, чувствовали себя поляки или французы в 1939-1940 годах. Далее он сообщал: "...Я никогда не видел таких жестоких собак как русские, невозможно рассказать об их тактике в наступлении, а более всего описать их бесконечное превосходство в военных материалах, танках и т.п."{555}
Война все более представала для военнослужащих германских частей на Восточном фронте в своем самом отвратительном виде. Особенно это касалось ГА "Центр", солдаты которой более других были изнурены предыдущими тяжелыми боями. Более того, перед ними не было теперь видимых перспектив добиться решающего военного успеха на своем фронте. Офицер элитной эсэсовской части писал на родину весной 1942 г.: "Человек превратился здесь [на Восточном фронте] в животное. Он должен разрушать для того, чтобы выжить. Нет ничего героического в такой войне... Боевые действия возвратились здесь к своим самым примитивным, животным формам... Солдаты стараются отчаянно оборонять то, что они уже заняли, страшно боятся попасть в руки противника и лишь инстинкт самосохранения является причиной, по которой они продолжают воевать..."{556}
Немецкое командование было вынуждено издавать специальные директивы, с указаниями по подъему боевого духа в войсках. Одна из них была разработана в штабе 2-й танковой армии 14 апреля 1942 г. В документе довольно точно отражены причины влиявшие на настроение военнослужащих ГА "Центр" весной 1942 г.: "Продолжительное пребывание в обстановке выжидания, изнуряющей партизанской войны, малой войны с ежедневными жизненными неудобствами без явно выраженных успехов...". Чтобы поднять настроение солдат, указывалось на необходимость "взаимопонимания и тесной совместной работы командира подразделения и его врача..."{557} (см.: Приложение, док. № 20)
Меры, предпринятые германским командованием по подъему настроения в войсках, ужесточению наказаний за самовольное оставление части оказали определенное влияние на повышение боеспособности личного состава ГА "Центр". Не случилось, в прямом смысле этого слова, и одичания немецких военнослужащих. Ряд успешных операций весной-летом 1942 г. (фактическое уничтожение 33-й армии генерала Ефремова, разгром 39-й армии генерала Масленникова и др.) благоприятно отразились на настроении солдат. Фронт западнее Москвы стабилизировался. Но большинство военнослужащих начинало свыкаться с мыслью, что впереди их уже не ждет ничего хорошего.
В письме обер-ефрейтора Людвига Цебеля (п/п 46409) на родину в мае 1942 г. были такие строчки: "...Я живу только настоящим, о будущем не думаю. Главное - было бы что поесть и выпить. Вот чем интересуется большинство нашего народа на Восточном фронте. Часто я не могу спать и все задумываюсь о будущем. У меня волосы становятся дыбом, когда я присматриваюсь ко всему происходящему здесь..."{558}
Едва ли не нормой поведения становилась расхлябанность, наплевательское отношение к уставам и инструкциям. Германское командование отмечало, что "несколько раз разведка задерживала солдат, одетых в поношенное русское обмундирование. Их вид позорит армию. Никто не будет возражать, учитывая положение с обмундированием, если русский материал и куртки будут перешиты и будут нашиты знаки отличия германской армии. Надлежащим начальникам наблюдать за тем, чтобы это не нарушало общего вида армии..."{559}
Внешний вид немецких солдат на Восточном фронте не только отражал, но и влиял на настроение в войсках. Здесь необходимо отметить, что неспособность германской промышленности обеспечить сухопутную армию всем необходимым, включая обмундирование, стала, во многом, результатом нерешенности экономических проблем в ходе кампании против Советского Союза. Рассмотрим далее кратко вопрос о том, как экономические аспекты поражения германской армии под Москвой повлияли на моральный потенциал вермахта.
Провал блицкрига предопределил крушение расчетов немецкого командования на быстрый захват сырьевых районов Советского Союза. К концу 1941 г. германская промышленность стала испытывать все возрастающий недостаток рабочей силы; многие опытные специалисты призывались на фронт. К весне 1942 г. на заводах не хватало уже почти 800 тыс. рабочих. Контрнаступление советских войск под Москвой зимой 1941/42 г., тяжелые потери вермахта вынуждали перестраивать промышленность Германии, переориентировать ее мощности на ведение длительной войны. Однако потребности Германии в качественной стали, алюминии, каучуке, горючем, электроэнергии не покрывалось ни запасами, ни новым производством. Потребовалось перераспределение рабочей силы и стратегического сырья, резкое увеличение использования иностранных рабочих и военнопленных, усиление грабежа оккупированных и союзных стран. Зимой 1941/42 г. экономическое положение Германии значительно осложнилось{560}. Все эти процессы сопровождались неизбежным ухудшением материального положения немецкого населения.
