Как бог, который вступает в царство смерти и приносит оттуда силу, Один становится богом магии и скальдического искусства (которое, само по себе, является частью магии гальдра): они из земель мертвых, что учат возрождению и где бушует wod. Как рассказывает эддическая поэма «Речи Высокого», он получил руны в ходе шаманской смерти-инициации. Повешенный и пронзенный собственным копьем Гунгниром одновременно, качаясь на Древе-Виселице (Иггдрассиле, являющемся одновременно и его волшебным, скачущим между мирами, восьминогим конем Слейпниром. — В.А.), растущем между мирами (а точнее говоря — соединяющем все три мира, прорастая через них. — В.А.), Один погрузился, мертвый, в поиски двадцати четырех паттернов (праформул, или, если быть точнее — первоформ, архетипов — В.А.), что лежали в корнях миров — формы и звуки мощи, с шторой все вещи были сотворены. Как маг, он призывает мертвых и далее, чтобы получить от них знания и услышать мудрость их предсказаний.
Как тот, кто путешествует между мирами жизни и смерти, Один становится королем и богом-предком, поскольку сила короля в Скандинавии и саксонской Англии была связана с курганами его прародителей, на которых правитель излагал свои мысли и законы, и со священной мудростью тех, кто в них покоился. Один был прародителем многих родов, особенно в англосаксонской Англии, где почти все королевские генеалогии возводили к нему, он был (вместе с Фрейром, о чем сказано далее) тем, кто помогает начать разговор между королем, лежащим под курганом, и правителем, что стоит на его вершине.
В течение Железного века, когда происходила миграция германских народов, возрастала роль Одина как бога битв, в этом качестве он был избран покровителем многих германских племен, таких как лангобарды, алеманы (аламанны) и херуски. Из поздних северных источников и упоминаний классической поры следует, что место Одина как бога битв и, соответственно, покровителя племени было связано не с его силой как воина, но с его ролью Избирающего Убитых: бог, определяющий потери был, безусловно, и тем, кто управлял исходом сражения, и потому Валфедр (Valfodr, Отец Павших) стал Сигфедром (Sigfoedr, Отец Победы). В поздних северных источниках, таких как «Прядь о Стюрбьерне», войско было отдано Одину броском копья над ним со словами «Один владеет всеми вами!» (или: «Вы все во власти Одина!» — более частая форма перевода слов Эйрика Победоносного: «Отдаю вас всех Одину!»). Многочисленные клады оружия и число неприятелей, плененных и принесенных в жертву в Железном веке, также свидетельствуют о подобном посвящении: каждый выживший в битве с проигравшей стороны был уже отмечен как принадлежащий богу («посвященный» ему и тем самым обреченный быть принесенным ему в жертву. — В.А.).
Один не был единственным богом викингов даже для тех, кто отправлялся осваивать или завоевывать новые земли на юге. Но его присутствие было, несомненно, ощутимым среди них. Знамя Ворона (боевой стяг норманнов с изображением черного ворона Одина. — В.А.) было изготовлено в Дании в 878 г., как описано в «Англо-саксонской хронике»: «боевой стяг… который они называли Ворон». Ecomium Emmae Reginae рассказывает, что у данов был флаг из белого шелка, в центре которого ворон указывал время для войн. Согласно «Саге об Оркнейцах», у ярла Сигурда с Оркнейских островов было знамя с вороном (сотканное его матерью), которое давало победу тому, перед кем его несли, но смерть тому, кто его нес — вероятно как знак жертвы Одину. Турвилль-Петре (Gabriel Turville-Petre) полагает, что этот бог был личным покровителем многих королей Норвегии, таких как Харальд Харфагри (Haraldr inn harfagri, Хральд Прекрасноволосый) или Эйрик Блодокс (Eirikr blodoex, Эйрик Кровавая Секира). Хотя есть немного указаний на культ Одина в Исландии, где Тор и Фрейр были любимыми божествами, Один не был там столь популярен. Его почитание в этих краях, однако, кажется было ограничено несколькими личностями — скальдами, такими как Эгиль Скаллагримссон, и своенравными искателями приключений наподобие Вига-Глума — которые не только подходили ему по своей природе, но и происходили из семей, в которых существовала традиция почитания Одина. И даже в таких семьях посвящение Одину никоим образом не было правилом: брат и дядя Эгиля, оба носившие имя Торольв, не разделяли мудрости или угрюмого нрава одинистов, имевшихся в их семье — Квельдульва (Вечернего Волка. — В.А.) Скалла-Грима и Эгиля.
Хотя Один — бог битв, его трудно увидеть сражающимся лично. Он выбирает убитых бойцов (для своего «замогильного войска» эйнхериев. — В.А.), но редко в действительности убивает воинов: его решения достаточно, чтобы определить их судьбу. На данное обстоятельство указывает то, что Один сам не носит меча[145]: хотя он дает мечи и иное вооружение своим героям и, кажется, носит броню и шлем, его единственным оружием является копье Гунгнир (Gungnir, Потрясатель). Копье — знак его могущества, используемый для освящения — но не так, как Молот Тора (Мьелльнир. — В.А.). Освящение Молотом — благословение того человека, кого Тор благословляет им в мире людей — Мидгарде, а освящение копьем судьбы, кто бы ни отправил его в полет, — означает уничтожение освященного копьем Одина в Мидгарде, чтобы Один мог получить освященного (в качестве «замогильного дружинника»-эйнхерия. — В.А.) в собственных палатах (Вальгалле. — В.А). Хотя на большинстве рисунков Гунгнир изображается как копье ближнего боя, все упоминания о его использовании или, точнее, о Воданическом использовании любого копья, говорят нам, что это копье используется в качестве метательного оружия. Многие наконечники копий с руническими надписями эпохи Великого переселения народов также очень узкие у черенка, что свидетельствует об их боевом использовании скорее для метания, чем в ближнем бою. Это так же верно и в отношении древка копья из Крагегуля (Kragehul, Дания, V.), толкование надписи на котором является спорным, но, во всяком случае, свидетельствует о ритуальном посвящении его жертв Одину.
Один известен как правитель Валхаллы — Чертога Павших, где избранные эйнхерии (einheijar — одинокие/единственные воины) сражаются днем и пируют каждую ночь, готовясь к Рагнареку. Хотя Снорри (Стурлуссон. — В.А.) представляет Валхаллу как Северные Небеса, доступные только избранным, убитым в бою, по контрасту с Хель, куда попадают все, встретившие иной конец, эта точка зрения представляется, при ближайшем рассмотрении, достаточно поздней; развитие веры в Валхаллу обсуждается далее в главе «Душа, Смерть и Возрождение».
Неотделима от веры в Валхаллу и вера в валькирий (walcyriges, valkyrjar) — женщин, что выбирают убитых для Водана и подносят питье богу и героям в Валхалле. В раннем Асатру (вере в светлых богов-асов. — В.А.) слово «валькирия» использовалось для обозначения женщины, подносившей питьевой рог во время ритуала, это было также почетное именование сильной женщины или же, иначе, технический духовный термин для обозначения прекрасной женственной сущности, которая защищает, учит и вдохновляет высшую часть души…Читая об их бытии, которое лучше всего подтверждено старинными источниками, можно прийти к выводу что они, по-видимому, являются частями самости (сущности. — В.А.) Одина, посылаемыми вдаль в женственной форме. Сам бог называет себя Валькъесанди (Valkjoesandi, Посылающий Валькирий), мужское отражение женственных валькирий, и имена валькирий — Гендуль (Goendul вероятно связанное с gandr — магический посох или жезл) зеркально хейти Одина Гендлир (Goendlir). Имена валькирий Хер-фьетур (Herfjoetur, боевые оковы) и Хлекк (Hloekk, путы) похоже, произошли от умения Одина накладывать боевые оковы, Скегуль (Skoegul, Кричащая) может быть связано с хейти Одина Видхримнир (Vidhrimnir, Тот, кто кричит про-тив/Кричащий обратное). Валькирии часто действуют как посланницы Водана и, как отражено у Вагнера, олицетворяют его волю. «Речи Хакона» Эйвинда Погубителя скальдов (Eyvindr Finnsson skaldaspillir) рисуют Одина посылающим Гендуль и Скегуль выбрать Хакона Доброго в битве и принести его обратно в Валхаллу, в «Саге о Вельсунгах» бог посылает валькирию с яблоком плодородия для одного из его героев (в «Саге о Вельсунгах» гл. 1, яблоко предназначалось Рери сыну Сиги).
Наиболее известные животные Одина — вороны и волки, описанные в северной литературе как те, кто кормится «ячменем Игга» — телами убитых в бою. Его два ворона, Хугин (Hugin, Погруженный в размышления/Размышляющий или Дерзский/Отважный) и Мунин (Munin, Помнящий/ Внимательный или Желающий), летают повсюду каждый день, принося ему новости со всех миров. Имена воронов часто некорректно переводят как «Мысль» и «Память», но в действительности это прилагательные. Древние германцы и, в частности, норманны, считали, что увидеть перед собой двух летящих воронов — знак великой благосклонности Одина, особенно перед битвой. Когда Хакон, ярл Хладира, насильно крещенный, сумел освободиться и пробивался домой, «он совершил большое жертвоприношение. Тут прилетели два ворона и стали громко каркать. Ярл решил, что, значит, Один принял жертвоприношение и будет помогать ему в бою». («Круг Земной», «Сага об Олаве сыне Трюггви», разд. 27). Ворон также связан с Одином благодаря своей связи с виселицами, а именно: «Невозможно… однозначно определить, стал ли ворон сперва ассоциироваться с Одином как птица виселиц или птица битв, германская практика жертвоприношений через повешение пленных после боя могла на практике сделать различия между двумя источниками питания ворона бессмысленными» [Гранди, «Ворон в культе Одина» (Grundy, «The Raven in the Cult of Odinn») — неопубликованный раздел диссертации].
