уникальную и аристократическую культуру под руководством мужественных сасанидских монархов, что превратила исламское завоевание Ирана в персидский Ренессанс.
В третьем веке Иран значил больше, чем Иран или Персия сегодня. По своему названию он был землей «ариев» и включал в себя Афганистан, Белуджистан, Согдиану и Балх, а также Ирак. «Персия, древнее название современной провинции Фарс, была лишь юго-восточной частью этой империи; но греки и римляне, не заботясь о «варварах», дали название части всему государству. Через центр Ирана, от гималайского юго-востока до кавказского северо-запада, проходил горный разделительный барьер; на востоке было засушливое возвышенное плато; на западе лежали зеленые долины рек-близнецов, периодические разливы которых впадали в лабиринт каналов и делали Западную Персию богатой пшеницей и финиками, виноградниками и фруктами. Между реками или вдоль них, или прячась в холмах, или обнимая пустынные оазисы, располагались мириады деревень, тысяча городов, сотня городов: Экбатана, Раи, Мосул, Истахр (некогда Персеполис), Сузы, Селевкия и великолепный Ктесифон, резиденция сасанидских царей.
Аммиан описывает персов этого периода как «почти всех стройных, несколько смуглых… с некрасивыми бородами и длинными, лохматыми волосами».1 Представители высших классов не были лохматыми и не всегда стройными, часто они были красивыми, с гордой осанкой и легкой грацией, с тягой к опасным видам спорта и великолепной одежде. Мужчины покрывали головы тюрбанами, ноги — мешковатыми штанами, ступни — сандалиями или сапогами на шнуровке; богатые носили плащи или туники из шерсти и шелка, подпоясывались поясом и мечом; бедняки довольствовались одеждой из хлопка, шерсти или шкур. Женщины одевались в сапоги и бриджи, свободные рубашки, плащи и струящиеся одеяния; они завивали свои черные волосы в спираль спереди, распускали их сзади и украшали цветами. Все классы любили цвет и орнамент. Священники и ревностные зороастрийцы носили белые хлопковые одежды как символ чистоты, генералы предпочитали красный цвет, цари выделялись красными туфлями, синими шароварами и головным убором, увенчанным надутым шаром или головой зверя или птицы. В Персии, как и во всех цивилизованных обществах, одежда составляла половину мужчины и чуть больше — женщины.
Типичный образованный перс был по-галликански импульсивен, восторжен и непостоянен, часто ленив, но быстро насторожен, склонен к «безумным и экстравагантным разговорам… скорее коварен, чем храбр, и его можно опасаться только на большом расстоянии».2-Именно там они держали своих врагов. Бедняки пили пиво, но почти все сословия, включая богов, предпочитали вино; благочестивые и бережливые персы наливали его по религиозному ритуалу, ждали разумное время, пока боги придут и выпьют, а затем сами пили священный напиток.3 Персидские нравы в сасанидский период описываются как более грубые, чем в ахеменидский, и более утонченные, чем в парфянский;4 Но рассказы Прокопия оставляют впечатление, что персы по-прежнему были лучшими джентльменами, чем греки.5 Церемонии и дипломатические формы персидского двора были в значительной степени переняты греческими императорами; соперничающие государи обращались друг к другу «брат», обеспечивали иммунитет и безопасную доставку иностранных дипломатов, освобождали их от таможенных досмотров и пошлин.6 Условности европейской и американской дипломатии можно проследить до дворов персидских царей.
«Большинство персов, — сообщал Аммиан, — чрезвычайно склонны к мздоимству».7 но он признает, что педерастия и проституция были среди них менее распространены, чем среди греков. Рабби Гамалиил хвалил персов за три качества: «Они умеренны в еде, скромны в питии и в супружеских отношениях».8 Все средства использовались для стимулирования брака и рождаемости, чтобы мужской силы хватало на войну; в этом аспекте Марс, а не Венера, является богом любви. Религия предписывала брак, отмечала его торжественными обрядами и учила, что плодородие укрепляет Ормузда, бога света, в его космическом конфликте с Ахриманом, сатаной зороастрийского вероучения.9 Глава семьи поклонялся предкам у семейного очага и искал потомство, чтобы обеспечить себе культ и заботу; если у него не рождался сын, он усыновлял его. Родители обычно устраивали браки своих детей, часто с помощью профессионального брачного агента; но женщина могла выйти замуж и против воли родителей. Приданое и брачные расчеты финансировали ранние браки и воспитание детей. Многоженство было разрешено и рекомендовалось в тех случаях, когда первая жена оказывалась бесплодной. Прелюбодеяние процветало.10 Муж мог развестись с женой за неверность, жена — с мужем за дезертирство и жестокость. Наложницы были разрешены. Подобно древнегреческим гетайрам, эти наложницы могли свободно передвигаться по городу и посещать мужские пиры;11 Но законные жены обычно содержались в частных квартирах в доме;12 Этот старый персидский обычай был завещан исламу. Персидские женщины были необычайно красивы, и, возможно, мужчинам приходилось беречься от них. В «Шахнаме» Фирдоуси именно женщины жаждут и берут на себя инициативу в ухаживании и соблазнении. Женское очарование преодолевает мужские законы.
Детей воспитывали с помощью религиозной веры, которая, кажется, является неотъемлемой частью родительского авторитета. Они развлекали себя играми в мяч, атлетикой и шахматами,13 В раннем возрасте они приобщались к развлечениям старших — стрельбе, скачкам, поло и охоте. Каждый сасанид считал музыку необходимой для религии, любви и войны; «музыка и песни красивых женщин, — говорит Фирдоуси, — сопровождали сцену» на царских банкетах и приемах14;14 Лира, гитара, флейта, труба, рог, барабан и другие инструменты были в изобилии; традиция гласит, что любимый певец Хосру Парвеза, Барбад, сочинил 360 песен и пел их своему царственному покровителю по одной в течение года.15 В образовании религия также играла важную роль; начальные школы располагались на территории храмов, и в них преподавали священники. Высшее образование в области литературы, медицины, науки и философии давалось в знаменитой академии в Джунд-и-Шапуре в Сузиане. Сыновья феодальных вождей и провинциальных сатрапов часто жили рядом с королем и получали образование вместе с принцами королевской семьи в колледже при дворе.16
Пехлеви, индоевропейский язык парфянской Персии, продолжал использоваться. От его литературы этого периода сохранилось всего около 600 000 слов, почти все они касаются религии. Мы знаем, что она была обширной;17 Но поскольку жрецы были его хранителями и передатчиками, они позволили большей части светского материала исчезнуть. (Подобный процесс, возможно, ввел нас в заблуждение относительно подавляющего религиозного характера раннесредневековой литературы в христианстве). Сасанидские цари были просвещенными покровителями литературы и философии — прежде всего Хосру Ануширван: он перевел Платона и Аристотеля на пехлеви, преподавал их в Джунд-и-Шапуре и даже сам читал их. Во время его правления было составлено множество исторических анналов, из которых уцелел лишь «Карнамаки-Артахшатр», или «Деяния Ардашира», смесь истории и романа, послужившая Фирдоуси основой для его «Шахнаме». Когда Юстиниан закрыл афинские школы, семь их профессоров бежали
