Ознакомительная версия.
Первые данные о том, что ситуация для республиканцев не укладывается в запланированную штабами картину, добыла разведка танковой бригады в конце января 1937 года. Дотошный Павлов, не доверяя данным от испанцев, перед предполагаемым наступлением, организовал свою собственную разведывательную службу. Данные поступали от осмотра местности, разведывательных рейдов и агентурных данных.[49] Особое внимание уделялось допросу пленных и перебежчиков. Был создан бланк, в котором вся информация сводилась и ежедневно (а иногда и два раза в день утром и вечером) обрабатывалась.[50] Сохранилось большое количество тетрадей фиксации такой информации.[51] Кроме специальной разведки, данные о противнике обязаны были собирать начальники штабов батальонов, которые должны были проводить визуальную разведку местности и допрашивать перебежчиков и пленных. Для них был создан свой бланк по сбору информации.[52]
Исходя из нее, складывалась картина, говорящая о концентрации сил фашистов в пунктах Хетафе, Пинто, Вальдеморо, Легарес и Сьерро-Рохо.«Причем в Хетафе, Пинто и Вальдеморо стягивалась конница, пехота и артиллерия, а в Легарес штаб и склады снабжения, в Сьеро-Рохо охранение на укрепленных позициях. Всего по данным разведки противник сосредоточил до 20 тысяч войск, свыше 20 батарей, большое количество орудий ПТО, 5-7зенитных батарей и около пятидесяти малых танков типа Ансальдо. Причем к району Сан-Мартин-де-ла-Вега сосредотачиваются марокканцы, а к району Мората и Арганда иностранный легион».[53]
Отмечалось активное стремление противника к захвату языка на левом берегу реки Харама. В работе «Гражданская война в Испании. Действия на Центральном фронте (октябрь 1936 – апрель 1937 года)», составленной нашими советниками, просто упоминается о наличии таких данных. Авторы подводят к мысли, что, даже имея нужную информацию, республиканцы просто не успели развернуть свои силы.[54] Немного другая картина рисуется по отчетам Павлова. По его сведениям, он неоднократно передавал собранные разведкой данные в штаб Центрального фронта и товарищу Гореву лично. Однако тот, излишне увлеченный своей теорией скорого удара франкистов в районе Эль-Пардо – Торелондонес, отказался придавать данным Павлова какое-либо значение.[55] Учитывая предельно напряженные отношения между ними, переходящие в активную вражду, стоит предположить, что Горев невысоко оценивал качество собранных Павловым данных и принципиально отказывался к ним прислушаться. Об этом говорит тот факт, что уже во время Харамской операции войска перебрасывались на нужный участок чрезвычайно быстро.
Реальной причиной медленной концентрации войск была боязнь снять их с вероятного направления наступления противника, которое ожидали в другом месте со дня на день. Слишком часто уже случалось, что Франко не реагировал на удары в других местах фронта, атакуя там, где он заранее выбрал место для операции. И в этом случае уже республиканцы вынуждены были перебрасывать войска в место прорыва врага, отставая в развертывании.
Для осуществления своих замыслов Франко должен был сбить передовые части республиканцев в населенных пунктах Сьемпосуэлос и Сан-Мартин-де-ла-Вега, переправиться через реку Харама в месте впадения ее в реку Мансанарес. Затем требовалось оседлать шоссе Валенсия—Мадрид, захватить быстрым штурмом транспортный узел Арганду и важный для прикрытия правого фланга наступления город Мората-де-Тахунья. После этого практически перерезались все пути подвоза продовольствия и вооружения в Мадрид, и уничтожение его гарнизона представлялось достаточно легкой задачей.
Узким местом всей операции служили переправы через реки Харама и Мансанарес. Проблему создавала и система связанных между собой горных гряд, разделенных узкими долинами, которая могла быть использована для создания устойчивой обороны. Не способствовали быстроте операции и погодные условия. Февраль 1937 года, как и вся зима, выдался очень теплым, с положительными температурами, и очень влажным.[56] В воздухе висел густой туман, который затруднял действия авиации и сокращал длительность активного светового дня. От дождей река Харама стала полноводной, что делало невозможным пользование бродами, затрудняло организацию дополнительных переправ. Войска должны были пользоваться только тремя мостами через Хараму, которые находились друг от друга на достаточно большом удалении в пунктах Похарес, Сан-Мартин-де-ла-Вега и Титульсия. Дожди и влага пропитали почву в горах, делая их проходимыми для колесной техники только по дорогам. Оползни и камнепады ограничивали подвижность пехоты и танков, возможность подвоза артиллерии и требовали от атакующих повышенных моральных качеств. В своих отчетах наши танкисты отмечали, как ограничивающий возможность боевых действий фактор, наличие оливковых рощ «…[склон] покрытый оливковыми деревьями симметрично расположенными рядами в интервале от 2 до 4метров с кудрявой густой листвой на высоте 1–2 метра от земли. Это все ограничивает действие танков в прямом направлении, затрудняет маневр танка и особенно башни. Кругозор в секторе 10–12 метров. Затрудняет управление со стороны командира. Густая листва оливков мешает видеть сигналы. Не дает возможность оказать помощь огнем соседнему танку».[57] Все перечисленные погодные и природные данные на первом этапе сражения на Хараме были на руку республиканской армии. Они способствовали задержке наступления франкистов и выигрышу времени для подвозки по шоссе и железной дороге подкреплений и их развертыванию.
Серьезной проблемой для наступающих войск Франко был изменившийся качественный состав республиканской армии. По-прежнему и в рядовом, и в офицерском составе республиканцы по всем параметрам уступали лучшим частям националистов – марокканцам и иностранному легиону. Но, хотя и постепенно, улучшалось качество дисциплины, налаживалась какая-никакая боевая учеба. Шел активный процесс создания республиканской регулярной армии. Здесь большую роль сыграл «Пятый полк» – созданное коммунистической партией учебное подразделение, возглавляемое одним из самых талантливых республиканских полководцев Э. Листером. Серьезным моральным фактором служило понимание бойцами того, что при полном старании и самоотдаче враг не может прорвать созданные ими укрепления. Сорванные франкистские наступления воспринимались как победы. Всему этому Франко мог противопоставить скорость и только скорость на первом этапе операции.
6 февраля 1937 года войска Франко начали наступление. Оно развивалось в двух направлениях. С одной стороны наносился удар левым флангом по переправам через реку Мансанарес, что давало возможность обойти Мадрид по кратчайшей траектории. Однако предполагалось, что удар в этом направлении может встретить ожесточенное сопротивление войск мадридского гарнизона.[58] На этом участке была захвачена вершина горы Мараньоса и городок Васьямадрид.[59] Однако республиканские войска не только не оставили переправ через реку, но и вечером 8 февраля нанесли несколько чувствительных контрударов, которые хотя и не отбросили врага, но заставили фронт на этом участке стабилизироваться.[60]
59
Второе направление – это удар франкистов правым флангом на городки Сан-Мартин-де-ла-Вега и Сьемпо-суэлос. В историографии существует мнение, что устранение находящихся на западном берегу реки Харама республиканских заслонов XXIII бригады не представляло для франкистов никакой проблемы.[61] Согласно большинству авторов, на следующий день оба населенных пункта на левой стороне реки Харамы были оставлены почти без боя. Единственная книга, где отмечаются отдельные столкновения в первый день боев – это «Действия на Центральном фронте…».[62] Но и там указывается, что на эти пункты были оставлены 7 февраля. В любом случае франкистское наступление показывается как максимально эффективное и энергичное.
А дальше происходит непонятное. Войска Франко неожиданно останавливаются – как утверждается, на перегруппировку и подготовку к следующему этапу наступления.[63] Они пребывают в таком состоянии сосредоточения после отсутствия боев почти 3 дня – с 8 по 11 февраля. Видимо, стоит предположить, что генерал Варела[64] не знал, что такое эшелонирование наступления, или же ему некуда было спешить и он ожидал, когда республиканцы подтянут резервы. Часть авторов для того, чтобы разрешить это противоречие, вынуждены переносить переправу франкистов через Хараму на 8 февраля.[65] Часть авторов описывают две первых переправы франкистов через Хараму 8 и 11 февраля (реальная дата первой переправы).[66]
Ознакомительная версия.
