Так трагично и неожиданно оборвалась жизнь Войшелка. Произошло это 12 января 1267 года.
Иную версию убийства Войшелка приводит «Хроника Литовская и Жмойтская». По хронике, после смерти Даниила Галицкого его сыновья огнем и мечом начали делить отцовское наследство. Князь Лев Даниилович захватил Шварнов удел — Дорогичинскую землю. Шварн обратился за помощью к Войшелку. Новогородский князь во главе войска занял Дорогичинскую и Берестскую земли и двинулся на столицу Волыни Владимир. Тогда Лев Даниилович пригласил Войшелка на переговоры. Шварн и Василько «верою своею» обещали Войшелку «безпеченство». Войшелк поверил их клятве, остановил войско и приехал во Владимир. В монастырь, где остановился Войшелк, заявился Лев и, напившись, рассек ему саблей голову. В ту же ночь «гостиные» хозяева посекли всех Войшелковых послов. Эта версия кажется более правдоподобной, и, видимо, галицко-волынский летописец умолчал об истинных причинах убийства Войшелка.
Смерть Войшелка уже ничего не решала. Заложенное им основание было прочным. На нем построили последователи Войшелка крупнейшее в Европе государство, которое стало на многие века общим домом для белорусов, литовцев и украинцев.
Папская курия не забыла о Литве. Папа Климент IV в 1268 году разрешил королю Чехии Отакару (Пржемыслу II), если он «вырвет из рук врагов землю Летовию, то волен установить в ней королевский престол, как было раньше, и поставить там на королевское достоинство особу верную и преданную Римскому костелу». Отакар в том же году прибыл с войском в Пруссию, желая завоевать Литву и возвести в короли как своего вассала одного из польских князей, но, узнав о нападении на свое королевство баварцев, вынужден был вернуться в ЧЕХИЮ. МОЖНО гадать, как развивались бы события, если бы Отакар все же восстановил в Литве королевство, но история выбрала для литвинов иной путь. На него и вступил Тройдень.[13]
Очень мало сохранилось известий о Тройдене — князе, который после Войшелка и Шварна правил Великим Княжеством Литовским. Можно обратиться к белорусским летописям XVI века, но там перепутаны события времен Миндовга, Тройденя, и правды не найдешь. Белорусские летописи называют Тройденя братом мифического великого князя Наримонта, который якобы основал город Кернов и «знесеть столец свой з Новагородка до Кернова», ему же приписывают захват жены Довмонта.
Отзвуки давних преданий о Миндовге нашли воплощение в образе мифического Наримонта. Надо думать, что и о Тройдене летописец писал по преданиям. Вот что пишет о Тройдене «Летописец великых князей литовскых»: «А пятый брат Троиидень мешкал пры брате своем великом князе Нарымонъте. И доведался князь великий Нарымонт, што ж князи Ятвезъские померли, а люди их мешкают без господара. И князь Нарымонт поидеть на них. И они не противечыся поддалися и поклонилися ему. А так он, оставшы им господарем и вземшы их, дал брату своему Троииденю за вдел. И князь великий Троиидень наидеть гору красную над рекою Бебрею. И сподобалося ему там вельми и зарубил город и назоветь его Раигород, и прозоветься князем Ятвезским и Доиновъским.[14] И будучы ему там на кнежени великие вальки чынил з Ляхи, и з Русью и з Мазовшаны, и завжды зыскивал и над землями их сильные окрутенства чынил». Что так, то так — Тройдень немало повоевал с врагами своего государства. Приступы ненависти вызывало его имя у ливонских крестоносцев. «Тройдень Лихой» — назван он в орденской «Рифмованной хронике». А сколько желчи и злобы вылил из своей души галицко-волынский летописец! «Нача княжити в Литве оканьный, и безаконьный, проклятый, немилостивый Тройден, его же безаконья не могохом псати срама ради. Так бо бяшеть безаконьник, яко и Антиох Сурьскый, Ирод Ерусалимъскый и Нерон Римъскый, и ина многа злейша того безаконья чиняше». Эти слова летописца наводят на мысль, что новогородский князь был человеком властным, решительным и хитрым, не выбирал средства для достижения своих целей и руку имел тяжелую, крепко держал в ней власть.
Войны были для него обычным делом, «...весь живот свой до войны и крови розляне простовал», — повествует о Тройдене «Хроника Литовская и Жмойтская». В то военное время и нужен был такой правитель: крестоносцы, галицко-волынские дружины, татаро-монголы угрожали Великому Княжеству Литовскому. Только твердый характером, смелый в ратном бою, «окрутный и валечный» правитель мог отбить вражескую угрозу.
По нашему мнению, Тройдень был сыном Едивида, брата Тевтивила, и имел законное право на великокняжескую власть как ближайший родственник (двоюродный племянник) Войшелка. Поэтому ни одна из летописей не сообщает о захвате им власти. Вместе с Тевтивилом он находился в Полоцке, на что может указывать село Тройдевичи возле Полоцка. Суффикс «вич» показывает, что этот топоним образован от имени Тройда. Такая краткая форма имени Тройдень встречается в письменных источниках, посвященных мазовецкому князю Тройденю, сыну Тройденевой дочери и мазовецкого князя Болеслава. Может, и Тройденя в детстве звали Тройда, а поселение, где он жил, стало называться Тройдевичи.
Еще один факт свидетельствует о связи Тройденя с Полоцком: имя его дочери — Предслава[15] — родовое имя полоцких княгинь.
Возможно, при Войшелке и Шварне Тройдень правил в Ятвяжской земле над рекою Боброю и Дайновской земле.
В годы правления Тройденя Великому Княжеству Литовскому выпали тяжелые испытания. Покорив пруссов и земигалов, вышли к границам Великого Княжества Литовского рыцари Тевтонского ордена, которые в мечтах уже делили его земли. В предсмертной агонии дважды пробовало Галицко-Волынское княжество покорить Великое Княжество Литовское. Согласно «Хронике Литовской и Жмойтской», Тройдень, «который панство порадне постановивши и граници от наездов княжат руских и крижацких отвсюль опатривши, з великим страхом неприятелем посторонным пановал».
С самого начала правления Тройденю довелось брать меч для обороны своего государства. Упорная борьба разгорелись между Тройденем и волынским князем Владимиром Васильковичем. И хоть воевали они «не великими ратями», но крови пролилось немало. Погибли Тройденевы братья Лесий и Свелкений. Из малых искр мог вспыхнуть пожар великой войны. И он вспыхнул. Совсем неожиданно в 1274 году князь Тройдень посылает городенскую дружину на Дорогичин, который принадлежал галицкому князю Льву Данииловичу. А с ним же Тройдень «живаше во величе любови, шлюбче многа дары межи собою». Чем же объяснить действия великого князя? Тем, что забыл «любви Лвови»? Возможно, сам Лев начал войну с Тройденем, и тот вынужден был послать войско на Дорогичин. Городненская дружина на Пасху захватила город, «збиша вся и мала и до велика». Не надо буквально воспринимать летописное известие. Летописец, верный традиции показывать врагов, его земли жестокими и немилостивыми, вероятно, и на этот раз сгустил краски. Но очевидно, что Тройдень хотел уничтожить центр, откуда Лев угрожал его домену — Дойновской земле.
Лев Даниилович попросил помощи у татарского властителя Меньгу Тимера. Хан прислал войска во главе с предводителем Ягурчином и заставил идти в поход князей, которые находились в «воли татарской»: Романа Брянского, Глеба Смоленского. К ним присоединились «иные князья заднепровские», пинские и туровские. С такой силой Лев Даниилович надеялся завоевать Великое Княжество Литовское.
Не все сбылось, как желал Лев Даниилович. Роман Брянский и Глеб Смоленский отстали от его войска. А туровские и пинские князья вообще уклонились от похода. Удар, который по замыслу Льва Данииловича должен был быть смертельным для Великого Княжества, мог еще получиться сильным, но таким не получился. Союзники подошли к Новогородку, окружили его и стали ждать подхода смоленской и брянской дружин. И тут Лев Даниилович не выдержал. Вот как рассказывает об этом «ратном подвиге» галицкого князя Ипатьевская летопись: «Лев же лесть учини межи братью своею, оутаивше Мстислава и Володимера взя окольный град». И ни слова поддержки: ненависть и гнев летели из уст князей и татарских полководцев. Союзники так переругались между собой, что уже не смогли договориться о дальнейших совместных действиях и с «гневом про Льва» вернулись назад. Вроде бы посчастливилось Тройденю: без боя добыл победу. Только разве не он день за днем укреплял свое государство?
Тройдень начинает воздвигать замки. Первая каменная башня была построена в Новогородке, «столп бо без камен» возведен в Городно. Убежавших от крестоносцев пруссов Тройдень расселяет возле важных переправ через Неман и назначает им повинность — возводить мосты. Создается хорошо вооруженное и обученное ратному делу войско, которое совершает походы на Волынь, Подляшье, Мазовию, Пруссию, Ливонию. Укреплял Тройдень и внутреннее положение страны. После упорной борьбы власть великого князя окончательно утвердилась в Нальшанах. Нальшанский князь Суксе сбежал в Ригу, но вернуть свои владения уже не смог.
