Тройдень начинает воздвигать замки. Первая каменная башня была построена в Новогородке, «столп бо без камен» возведен в Городно. Убежавших от крестоносцев пруссов Тройдень расселяет возле важных переправ через Неман и назначает им повинность — возводить мосты. Создается хорошо вооруженное и обученное ратному делу войско, которое совершает походы на Волынь, Подляшье, Мазовию, Пруссию, Ливонию. Укреплял Тройдень и внутреннее положение страны. После упорной борьбы власть великого князя окончательно утвердилась в Нальшанах. Нальшанский князь Суксе сбежал в Ригу, но вернуть свои владения уже не смог.
Лев Даниилович еще надеялся покорить Великое Княжество Литовское. Он вновь взялся за оружие и вместе с Владимиром Васильковичем напал на Турийск и Слоним. В ответ Тройдень послал брата Сирпутия «воевать около Камене». На большую войну у галицко-волынских князей не хватало сил. Но надолго ли был заключен между ними и Тройденем мир? Понимают, что ненадолго, и каждый стремится использовать передышку. Лев Даниилович шлет послов в Золотую Орду просить помощи против Литвы, а Владимир Василькович укрепил на границе Каменец. «Градоруб» Олекса возвел там башню-донжон, известную теперь как Белая Вежа.
Тем временем Тройдень выступил в поход под Динабург. В 1275 году магистр Ливонского ордена Эрнест фон Ратцебург основал на Двине крепость Динабург.[16] Автор «Рифмованной хроники» писал, что магистр хвалился: «Усмирим неверных много, даже Тройденя Лихого». Но Тройденя крестоносцы не усмирили. Он сам в 1277 году пришел под стены Динабурга «усмирять» крестоносцев. Четыре недели по всем правилам военного искусства длилась осада орденской крепости. Были построены четыре высокие подвижные башни для штурма. Баллисты обстреливали крепость каменными ядрами. Меткой стрельбой отличились «русские» лучники. Ими могли быть союзники Тройденя — полочане. Еще Генрих Латвийский в своей «Хронике Ливонии» писал о полоцких воинах как об «опытных в стрельбе с лука».
Осада не привела к успеху. Великий князь вынужден был отступить. На южных границах Великого Княжества раздавалось бряцание оружия. Галицко-волынские князья готовились в поход, и надо было достойно встретить их.
Зимой 1278 года галицко-волынские дружины и татарские тумены двинулись на Великое Княжество Литовское. И вновь история повторилась, вновь это упорное желание, «оутаивошеся» друг от друга, грабить села и города, будто и не верили союзники в победу, понимая обреченность своих стараний покорить Литву, будто единственное, о чем мечтали, — богатая добыча. Татарская рать во главе с Мамшином направилась к Новогородку. А галицко-волынские дружины собрались в Берестье. Тут князья узнали, что татары уже возле столицы Великого Княжества Литовского. «Поедем к Новоугродкоу, а тамо оуже татарове извоевали все», а поэтому решили идти к Городно.
Уже за Волковыском луцкий князь Мстислав и галицкий князь Юрий, «оутаивошеся» от Владимира Васильковича, послали свои дружины грабить городненские предместья. Опьяневшие от богатой добычи, дружинники-грабители даже не выставили на ночь стражу. Перебежчик сообщил о такой беспечности городненцам. Сразу была отправлена дружина пруссов и бортей, живших в городе. «И избиша я все, и дроугим изоимаша и в город ведоша», — отмечает Ипатьевская летопись. Раненый воевода Таюма попал в плен. Сын Мстислава, «наг и бос», спасся бегством. Взбешенные князья на следующий день окружили Городно. Только горожане, «аки мертва стояша на забролях города», и отбили штурм. Такого отпора князья не ожидали. Единственное, что им оставалось: просить мира да убраться прочь. И, получив пленных, «городу не вспеша ничего же тако возратиша во свояси». Так бесславно закончился этот поход. Галицко-волынским князьям пришлось окончательно отказаться от намерений завоевать Великое Княжество Литовское.
Одновременно с севера Великому Княжеству угрожали крестоносцы. Большое войско — ливонские крестоносцы, отряды ливов, леттов, земигалов, куршей, датских и немецких рыцарей — отправилось в конце 1278 года в крестовый поход на Великое Княжество. Всю зиму крестоносцы опустошали литовские земли. Но кары они не избежали. Тройдень с дружиной нагнал крестоносцев, когда они возвращались в Ригу. 5 марта 1279 года возле Ашерадена в жестокой битве Тройдень разбил крестоносцев. Сам магистр Эрнест фон Ратцебург и 71 рыцарь погибли. Отряды ливов, леттов и земигалов разбежались. Только датские рыцари, попавшие в окружение и потерявшие своего предводителя Эйларта, смогли пробиться из окружения. Ливонским рыцарям был нанесен еще один сокрушительный удар, от которого они долго не могли оправиться.
Победа дала возможность Тройденю поддержать восстания пруссов, ятвягов и земгалов против крестоносцев. Земгальский князь Наймес признает власть Тройденя. Он шлет на помощь восставшим свои дружины. И, чтобы как-то укротить воинственный нрав Тройденя, рижский архиепископ предложил ему принять католичество — веру, с которой у литвинов отождествлялись преступления крестоносцев. Тройдень ответил: «По примеру событий минувших лет, не находим никакой охоты к принятию христианства. Народ Литвы сильно настроен против Римской веры из-за случаев, произошедших у его побратимов земгалов, которые добровольно приняли новую веру в надежде на лучшее, а нашли тяжелую неволю, это было б добровольной подготовкой к принятию кандалов Ордена крестоносцев». А значит, война с Орденом не утихла.
Все активнее выступает великий князь Тройдень на международной арене. Он в 1279 году заключает мир с Мазовией, скрепив его браком своей дочери Предславы-Гаудемунды с мазовецким князем Болеславом. Примечательно, что их сын был назван в честь деда Тройденем.
Тайной покрыта смерть великого князя Тройденя. По версии белорусских летописей, он погиб от рук убийц, подосланных псковским князем Довмонтом. И когда Тройдень «шол безпечне собе з лазни в Новгородку», подосланные убийцы «его зрадне забили». А сам Довмонт пошел с псковской и полоцкой дружинами на Литву, «хотечы были князем литовским и жомоитским», — сообщает «Летописец Великих князей литовских».
Факт насильственной смерти Тройденя не подтверждается другими источниками, но все же нельзя отрицать его. По нашему мнению, летописец перепутал псковского князя Довмонта-Тимофея, убийцу Миндовга, с великим князем Довмонтом, погибшим в 1285 году под Тверью. Именно он стал в 1283 году правителем Великого Княжества Литовского. Не исключено, что власть он захватил в результате заговора и убийства Тройденя. О жизни этого Довмонта нам ничего неизвестно, кроме краткого упоминания в Лаврентьевской летописи под 1285 годом: «Того же лета воевали Литва Тферьского владыки волость Олешню; и совкупившиеся Тферичи, Москвичи, Волочане, Новоторжьсци, Зубчане, Ржевичи, и шедше биша Литву на лесъ, в канун Спасову дни (1 августа. — Авт.), и поможе Богъ хрестьяном, великого князя ихъ Домонта убиша, а иных изъимаша, а овых избиша, полон весь отъяша, а инии разбежася». Из приведенного факта ясно одно, что великий князь Довмонт имел значительную дружину-литву, против которой вынуждены были выступить шесть дружин. Очевиден и факт преемственности власти великих князей, что свидетельствует о прочности института великокняжеской власти.
Не был ли Довмонт тем самым Домонтом, сыном Миндовга, о котором упоминала в своих исторических записках императрица Екатерина II? Ясно одно, что этот загадочный Довмонт (Домонт) имел право на великокняжеский престол, а значит, был кровно связан с Миндовгом или его родственниками.
Смерть Тройденя не привела к падению Великого Княжества Литовского. Оно было достаточно сильным, чтобы сохранить свою независимость и выстоять перед новыми грозными испытаниями. И в этом была заслуга Тройденя.
Великий князь Витень[17] — личность для нас загадочная. Не знаем, где и когда он родился, и о смерти его ничего определенного нам не известно. А о жизни? О тех годах, когда он правил Великим Княжеством?
«Летописец великих князей литовских» сообщает, что Витень жил в Жемайтии и там в имении Аирагола увидел его, «дитя обличем велми хорошо и възросту цудного», Тройдень. Витень был у великого князя каморником, «и будучы в него в каморе, кождую реч цудне а радне панскую ховал и справовал. А так он, бачечы цноту его и доброе заховане, вчынил его в себе маршалъком. И был в него, милосником и всяким справцою. А за тым, по смерти его, взяли его на великое князство Литовъское».
Но этот рассказ похож на легенду, которой оправдывалась законность воскняжения Витеня. В реальности, вероятно, было иначе. Орденский хронист Петр из Дусбурга называет Витеня сыном правителя Литвы Пукувера (Путувера). А Воскресенская летопись утверждает, что Витень был сыном полоцкого и нальшанского князя Герденя. В Москве, при царском дворе, правителей Великого Княжества Литовского считали потомками полоцкого князя Ростислава Рогволодовича, о чем московские бояре официально заявляли панам Великого Княжества: «Только вспомните старину, каким образом гетманы литовские Рогволодовичей Давила и Мовколда на Литовское Княжество взяли...»
