Глава II
В СВИТЕ БУРБОНОВ
Людям честолюбивым жизнь при дворе предоставляла множество возможностей возвыситься и достигнуть почестей. Эймар де Сен-Валье ловил их на лету. Людовик XI поручал ему самые доверенные миссии. Например, посылал в Амбуаз осведомиться о здоровье наследника престола. В июне 1483 года король повелел Эймару присутствовать при обручении дофина Карла с Маргаритой, дочерью Максимилиана Австрийского и Марии Бургундской: Сен-Валье нес балдахин над юной четой вместе с Жаком де Брезе, даже не догадываясь, что однажды их дома объединятся[23].
После смерти Людовика XI влияние при дворе сеньора Сен-Валье росло на глазах. Двадцатидвухлетняя Анна де Божё стала регентшей 30 августа 1483 года вместе со своим супругом Пьером Бурбоном, который был на 21 год старше ее. Будучи приближенным принцев, Сен-Валье надеялся вернуть утраченные графства. Однако назначение Франциска Орлеанского, графа Дюнуа, губернатором Дофинэ, равно как Валентинуа и Диуа, доказывает, напротив. что Корона рассчитывала удержать оба графства в числе своих владений[24].
Кроме того, Эймар, великий сенешаль Прованса, и его сын столкнулись с враждебностью Франциска Люксембургского, губернатора этой провинции[25]. Из осторожности он остался в стороне от восстания аристократии, «безумной войны», с которой Карл VIII покончил 28 июля 1488 года в Сент-Обэн-дю-Кормье, и это пошло ему на пользу. В 1490 году, совершая паломничество к Эмбреннской Богоматери, король встретил по дороге Сен-Валье[26]. Именно тогда он с подачи Анны де Божё дал согласие на брак четырнадцатилетнего сына Эймара, Жана де Пуатье, с Жанной, богатой наследницей Имбера де Батарне. Внушительность приданого невесты — 20 тысяч золотых экю — показывает, каким почтением пользовалась семья жениха. Контракт удостоверяет, что по заключении брака Жан становился наследником всех владений Батарне. Статьи этого договора были подготовлены и подписаны 14 марта 1489 года Гийомом де Пуатье, дядей новобрачного[27]. Роль этого персонажа в возвышении семьи стоит того, чтобы сказать о нем особо. И в самом деле, барон де Клерье — губернатор Парижа, Иль-де-Франс и бальи Руана — был заметным действующим лицом королевской политики с 1477 года и до самой смерти, последовавшей в 1503 году. В начале периода правления Карла VIII обстоятельства выдвинули его в первый ряд. Король, решив спорные вопросы бретонского наследования и вынудив Анну, наследницу герцогства, вступить с ним в брак 6 декабря 1491 года в Ланже, приступил к осуществлению особо вожделенного замысла: завоеванию Неаполя. Он полагал, что это королевство принадлежит ему как наследнику Анжуйского королевского дома. Дабы разведать обстановку в Италии, монарх отправил барона де Клерье послом к Ферранте, арагонскому королю Неаполя[28]. Под прикрытием этой миссии Карл VIII приказал своему посланнику договориться с неаполитанской знатью, чьи многочисленные родичи укрывались во Франции от грабежей правителя. Клерье и сам принадлежал к числу этой знати, ибо еще от Николо Руффо унаследовал титул маркиза Кротона в Калабрии. А пока шли переговоры в Неаполе, Карл VIII на случай своего отъезда заключил три договора — с Англией, Империей и Арагоном, дабы отвратить всякий риск иноземного вторжения во Францию в период, когда он покинет пределы королевства.
Была собрана и выступила в поход колоссальная армия[29]. В июле 1494 года в Лионе короля окружал мощный военный штаб. Вошел в него и возвратившийся к своему господину Гийом де Клерье. Как ни странно, он, по-видимому, не спешил снова ехать в Италию. Враги барона даже пустили слух, будто Ферранте Неаполитанский подкупил его, надеясь задержать выступление Карла VIII. И в самом деле, Гийом де Клерье явно старался направить молодого короля на путь наслаждений и развлечений. Уж не пытался ли барон таким образом саботировать экспедицию, рассчитывая сохранить свой калабрийский маркизат?[30] Его отъезд в свите короля опровергает эти злобные наветы. Барон-маркиз на совесть послужил своему хозяину в Неаполе. Пригодились и его дипломатические таланты: де Клерье участвовал и в последней встрече между Карлом VIII и принцем Фредериком Тарентским, во время которой французы пытались добиться от низвергнутого короля отречения от трона[31]. Объявив себя Неаполитанским королем, Карл VIII раздал своим воинам поместья и вознаградил аристократов Неаполя, вставших на его сторону: так, он заставил барона де Клерье уступить семье Руффо изрядную часть маркизата Кротона, хотя и сохранил за ним титул[32]. Чуть позже, по окончании неаполитанской авантюры, он вместе с Имбером де Батарне, сеньором де Бушаж, вновь сыграл роль эксперта: в 1497 году они вели переговоры о перемирии с Фердинандом Арагонским, захватившим Неаполь и Сицилию[33]. Но де Клерье не извлек из этого никаких выгод. Он не получил обратно даже своих итальянских владений, ибо несчастный случай, ставший причиной смерти Карла VIII в Амбуазе 7 апреля 1498 года, внезапно и резко положил конец его надеждам на их возвращение.
Герцога Орлеанского, ставшего королем Людовиком XII, Неаполитанское королевство волновало далеко не в первую очередь. Едва взойдя на трон, он принялся настойчиво добиваться от папы Александра VI Борджа разрешения на развод с Жанной Французской, нелюбимой супругой, навязанной ему Людовиком XI. Он просил у помазанника Божьего в виде особой милости ниспослать ему освобождение от прежних уз, дабы жениться на вдове своего предшественника Анне Бретонской[34]. Эта двойная просьба была услышана. 29 июля 1498 года, вняв королевским требованиям и мольбам, папа распорядился созвать трибунал, который начал процесс с целью объявления брака недействительным[35]. Вскоре пришло и освобождение. Вестником его стал Цезарь (Чезаре), сын папы, только что низведенный отцом из кардиналов в миряне, дабы он мог получить во Франции герцогство и супругу. Людовик XII охотно склонился пред волей Святого престола. В августе 1498 года он составил патентные письма на земельные владения для Цезаря[36]. Это княжество, расположенное поблизости от государства Церкви в Авиньоне и графства Венессенского, — не что иное, как бывшая вотчина де Пуатье, то есть графства Валанс и Ди, объединенные в герцогство Валентинуа. 22 октября были назначены королевские посланники, коим надлежало вступить во владение герцогством от имени Цезаря. Последний получил статус удельного принца Франции и привилегию носить на гербе королевские лилии. Не сумев добиться руки Шарлотты Неаполитанской, фрейлины Анны Бретонской, экс-кардинал в мае 1499 года женился на Шарлотте д’Альбре, сестре короля Иоанна Наваррского. Последняя родила ему дочь, Луизу Борджа, которая после смерти отца унаследовала титул герцогини Валентинуа, но не смогла сохранить само герцогство, ибо оно вновь перешло в собственность Короны.
Столь неожиданное завершение многолетних просьб и требований сильно разгневало семейство Сен-Валье. Они возбудили новый процесс против Короны, требуя возврата узурпированных графств. С иском по этому делу они выступили перед парламентом Гренобля против генерального прокурора короля-дофина. Хоть суд и признал правым короля, претензии рода Сен-Валье на древние вотчинные земли это решение не исчерпало, и они еще долго продолжали протестовать[37].
Такая склочность могла бы повредить клану, не унаследуй он мощной протекции Имбера де Батарне: тесть Жана Сен-Валье одним из первых изъявил Людовику XII верноподданнические чувства утром 8 апреля 1498 года[38]. Он же по собственному почину дал обвинительные показания против Жанны Французской во время королевского бракоразводного процесса[39].
Гийом де Клерье, умерший в 1503 году, оставил своему брату Эймару внушительное состояние. Последний, в свою очередь, угас в 1510 году, и его сын Жан стал видной фигурой при дворе Бурбонов-Божё. До тех пор ему приходилось довольствоваться лишь имением Сериньян и пенсией с доходов от Лангедока, чьи размеры, составлявшие в 1492 году шестьсот ливров, король увеличил до восьмисот.
Жан Сен-Валье пользовался расположением Шарля де Монпансье, ставшего в 1505 году, после женитьбы на Сюзанне де Бурбон, зятем Анны де Божё[40]. Будучи благосклонно принят при дворе в Мулене и Шантеле, Жан представил Бурбонам-Божё свою старшую дочь, дабы завершить ее образование и воспитание. Диана родилась 9 января 1500 года и к тому времени уже потеряла мать, угасшую, произведя на свет пятерых детей[41]. Отцу Диана была обязана ранним приобщением к спорту. Рассказывают, что в шесть лет девочка отличалась на редкость крепким здоровьем и превосходно сидела на лошади[42]. Однако светские манеры фрейлин и придворных дам требовали и обучения на практике. Для этого в Мулене существовал кодекс соблюдения приличий и достойного поведения[43], составленный самой регентшей Анной. Ее «Наставления Анны Французской своей дочери Сюзанне де Бурбон» явили собой замечательный сборник практических советов, призванных обеспечить безукоризненное поведение в любых жизненных обстоятельствах[44].
