Вооруженная и дипломатическая борьба, которую вела Россия на Кавказе в конце XVI — начале XVII в., не имела даже минимального экономического или иного материального смысла, обычного для других направлений (сибирского, западного и т. д.). Это была часть обязанностей государства, принявшего на себя миссию Третьего Рима — последнего православного царства, а значит, в определенной мере и защитника единоверцев в окружающем мире. Несмотря на все трудности, Россия несла этот крест, пока сама не рухнула от внутренней смуты.
Экскурс 2 Вооруженные силы России на рубеже XVI–XVII вв.Вооруженные силы Российского государства в конце XVI — начале XVII в. составляли следующие группы ратных людей:
— служилые люди «по отечеству» (дворяне, дети боярские, служилые иноземцы, мурзы и татары);
— служилые люди «по прибору» (стрельцы, казаки, «пушкарский чин»);
— собиравшиеся на время войны даточные («посошная рать», слуги крупных помещиков и монастырей).
По оценкам С. М. Середонина и А. В. Чернова, общая численность ратных людей могла достигать 100 тыс. человек, не считая даточных. Представляется, что цифра эта сильно завышена; кроме того, самая крупная по численности рать эпохи Смутного времени — армия кн. Мстиславского зимой 1604/1605 г. — насчитывала чуть более 20 тыс. бойцов, включая и конных даточных людей; прочие армии в более поздние кампании Смуты не могли достичь и этой численности.
Общее руководство операциями, а также контроль за передвижением служилых людей «по отечеству» по службам и чинам осуществлял Разрядный приказ. Дворянское землевладение ведалось самым крупным по числу служащих учреждением — Поместным приказом.
Высшая знать составляла Государев двор, включавший в себя думных чинов (бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки) и московских чинов. Верхушка московских чинов — это стольники, стряпчие и дворяне московские. Самые родовитые помещики из уездов служили особым списком «выборных дворян», а преимущественно из их детей набирался отряд жильцов — «живших» в царских покоях при особе государя. Всех московских чинов в 1604 г. насчитывалось около 1,5 тыс., но к 1613 г. их численность сократилась до 600 человек[28]. В войске они служили в основном на командных должностях — воевод и разного рода «голов», а если выходили в отставку или несли административную службу, то выставляли вместо себя вооруженных даточных людей. В случае, если в поход шел сам царь (Государев поход), создавался особый Государев полк для охраны царя, в который все оставшиеся без назначений московские чины поступали рядовыми. Иногда они дополнительно выставляли сотни «боярских людей» из своих боевых холопов: конных в случае полевой кампании или пеших с огнестрельным оружием, если предстояла осада.
Основную массу служилых людей конной службы составляли городовые дворяне и дети боярские. Они различались по принадлежности к уездам, где были записаны в служилые списки — десятой — и по преимуществу имели поместья. Большая часть бойцов поместной конницы состояла из самих детей боярских, поскольку средств для вооружения холопов у них не было. Те помещики, что не могли выступить с двумя боевыми конями и обозным слугой в дальний поход, переводились в разряд «пищальников»: то есть служили с ружьем на одном коне, а в бою усиливали огнестрельную пехоту. Таких бедняков было много в южных уездах за Окой и в Северской земле.
В уездных корпорациях служилых людей «по отечеству» («городах») существовала своя довольно сложная иерархия. Помещики делились на выборных дворян, дворовых и городовых детей боярских, а также невёрстанных и «новиков». Внутри первых трех названных «списков» служилые люди различались величиной поместного (в «четвертях — четях») и денежного (в рублях) окладов, имевших не только буквальное, но и иерархическое значение. Продвижение по службе проводилось «по родству и за службы» и выражалось в «пожаловании» в иной список (из городового — в дворовые, из выборного — в жилецкий и т. п.) и/или в прибавке к окладу внутри списка.
Но, даже формально находясь на одной ступени этой лестницы, служилые люди различались между собой в силу принадлежности к разным по «честности» родам: «только по породе своей одни за другими неровны». Это «место» рода зависело от давности его службы московскому великому князю и положения его представителей в официальных документах — «разрядах» на эту службу, фиксировавших назначение воевод и иных чинов из года в год. Списки с них имелись во всех знатных семьях и пускались в дело в местнических спорах: дворянин был просто обязан перед своими сородичами бить челом государю при малейшей угрозе «порухи» его «чести» при новом назначении.
Служилые люди «по прибору» служили большей частью в рядах пехоты — «пеших людей с вогненным боем» — или в составе «пушкарского» чина. Они набирались из нетяглых и гулящих людей по особым боярским приговорам и государеву указу, устанавливавшему численность и вид того или иного чина в каждом городе. В мирное время поддержание оговоренного числа, к примеру, стрельцов (100, 300 и более человек в городе) шло преимущественно за счет «верстания» их детей и племянников, что постепенно делало службу наследственной. Однако при формировании нового гарнизона или срочном восполнении потерь вновь «кликали биричем по торгам» людей со стороны.
Наиболее боеспособную, отборную пехоту со времен царя Ивана Грозного представляли стрельцы — московские и городовые. Они делились на единообразные отряды — приказы по 500 человек во главе с головами из дворян и сотни по 100 человек во главе с сотниками. Стрельцы жили при крепостях особыми слободами, получали денежное и хлебное жалованье, казенные ружья, цветное сукно на кафтаны, регулярно участвуя в учениях. Городовые стрельцы несли большей частью гарнизонную службу; к дальним походам призывались в основном московские, а также приказы из Новгорода, Смоленска, Астрахани. В Низовых (поволжских) городах в случае опасности мог проводиться срочный сбор временных, сводных стрелецких приказов из определенной доли гарнизона многочисленных острогов (таких, как Царицын, Санчурск, Царево-Кокшайск и т. д.). Иногда стрельцы могли выступать в поход в конном строю или на стругах — речных судах.
В XVI в. среди русских людей, особенно с окраин, получил распространение особый промысел — казацкий, который состоял в походах «за зипуном» — грабительских набегах на богатые иноземные области и купеческие караваны. Правительство поначалу принимало станицы этих вольных людей, во главе с их выборными атаманами и есаулами, для несения сторожевой службы и вообще сбора разведывательных данных о кочевниках, а во времена Ивана Грозного стало селить их слободами или наделять поместьями в южнорусских городах. Так возник разряд городовых казаков, призванных либо к несению сторожевой службы (сторожевые казаки), либо к полковой службе на правах «пищальников», ездящей пехоты (полковые казаки). Последние с точки зрения организации испытали на себе влияние стрельцов, подразделяясь на сотни и десятки, а иногда и целые «приказы» или «приборы» по 5 сотен; как и стрельцы, они делились на конных и пеших. Английский путешественник конца XVI в. Христофор Бэрроу хорошо уловил отличие городовых казаков от стрельцов: «Астраханский воевода содержит своих солдат в полном порядке и готовности; их всего 2000 стрельцов и казаков, из них 1000 стрельцов, которые считаются настоящими солдатами; как солдат, всегда охраняющих крепость, их не употребляют ни на какие иные работы, кроме упражнений во владении своим оружием, караулов и т. п. Казаки также учатся владеть своим оружием; они сторожат город, и обычно им поручают всякого рода работы»[29].
Ведались эти ратные люди в Стрелецком и территориальных приказах (Казанского дворца, Новгородской чети и т. д.). Службу они несли либо с денежного жалованья, либо с корму, либо с земли, которую выделяли на весь отряд, как на общину. Последний вид обеспечения службы был повсеместно распространен на южных окраинах, причем наряду со своей землей ратник должен был обрабатывать здесь и «государеву десятинную пашню». Вообще, на юге грань между стрельцами и казаками, с одной стороны, и украинными детьми боярскими, с другой, была довольно зыбкой: последние могли верстаться и из служилых казаков, и из бывших холопов.
Перед походом набирались т. н. даточные люди. С северных уездов, где не было служилого землевладения, а также с иных земель выставлялась «посошная рать» — определенное число крестьян с каждой «сохи» (единицы налогового обложения). Выступая в поход с подводами или на лошадях, они использовались для вспомогательных целей: перевозки артиллерии, боеприпасов, продовольствия, для инженерных и осадных работ. С монастырских, церковных и боярских вотчин брали даточных другого рода: конных, вооруженных саблями, «саадаками» и пищалями, способных к боевой службе.
