Предосторожность оказалась весьма своевременной, потому что уже 6 марта поселение было атаковано тремя французскими кораблями, которым пришлось уплыть обратно.
Основателями Рио-де-Жанейро стали офицер Эштасиу ди Са, племянник тогдашнего генерал-губернатора Мема ди Са, и Мануэл да Нобрега. Отцы-иезуиты сыграли большую роль в налаживании хороших отношений с местными индейцами, поддерживавшими французов. Из нового поселения регулярно совершались экспедиции вглубь материка, в которых непременно принимали участие иезуиты, выступавшие в привычной для них роли дипломатов.
Португальцам приходилось отбивать атаки французов, которые никак не могли смириться с потерей столь выгодного плацдарма для своей экспансии в Южной Америке, до начала 1567 года. В 1568 году на некотором отдалении от берега начали строить город, так что у Рио-де-Жанейро существует две даты основания – в 1565 и в 1568 году, но первая более правильная, поскольку город все же начался с укрепления.
Кстати говоря, французы не только вынудили португальцев основать Рио-де-Жанейро, но и поспособствовали его расцвету. В 1808 году Рио-де-Жанейро, в который бежала из Европы от Наполеона Бонапарта португальская королевская семья, стал столицей королевства, а затем – столицей Бразильской империи.
Очертания Бразилии на планисфере Кантино. 1502
Потерпев неудачу в одном месте, французы решили попытать счастья в другом. В начале сентября 1612 года около пятисот французских колонистов (на этот раз не протестантов, а католиков) высадились на северо-восточном побережье Южной Америки в районе современного штата Мараньян [15]. Основанная ими колония известна под названием Экиноксиальной (Равноденственной) Франции, поскольку находилась она у экватора, где продолжительность дней и ночей круглый год практически одинакова. Главой французов был капитан Даниэль де ла Туш. Заложив поселение, названное Сен-Луи в честь святого покровителя французского короля Людовика Тринадцатого, колонисты приступили к строительству крепости, но закрепиться на равноденственной земле французам не удалось – в 1615 году их изгнали португальцы, переименовавшие Сен-Луи в Сан-Луис. Крупнейший город на северо-востоке Бразилии с населением более миллиона человек французы подарили бразильцам без каких-либо кавычек, ведь заложили его они, и это единственный бразильский город, основанный французами.
Удача на южноамериканской земле улыбнулась французам только в Гвиане [16], которая не имеет отношения ни к Бразилии, ни к ее истории. Что же касается индейцев, то они доставляли португальцам гораздо больше проблем – локальные войны вспыхивали то там, то здесь. Следует честно признать, что подавляющее большинство конфликтов провоцировалось самими португальцами. На королевский приказ, запрещавший войну с мирными индейцами, никто не обращал внимания, ведь при желании мирных индейцев легко можно было выдать за немирных – не будут же в Лиссабоне разбираться, кто именно начал войну, а поверят донесению, составленному генерал-губернатором.
Обращение индейцев в рабство было поставлено на широкую ногу. Очень скоро этим начали заниматься профессиональные охотники за рабами, именуемые бандейрос. Они объединялись в крупные, хорошо вооруженные отряды и регулярно совершали набеги на индейские поселения. Охотник легко мог стать добычей и быть съеденным, но игра стоила свеч, ведь рабы стоили недешево и один удачный набег мог превратить нищего в богача.
С индейцами заигрывали только в тех случаях, когда их нужно было перевести из-под стороннего влияния под свое (например – рассорить с французами). Во всех остальных случаях светские власти совершенно не считались с индейцами и их правами. К счастью для португальцев, местные жители не могли объединяться в крупные союзы, в лучшем случае их коалиции составлялись из нескольких племен, а с такими силами победить более развитую цивилизацию, постоянно получавшую помощь из метрополии, было невозможно.
Наиболее крупными войнами с индейцами стали война с племенем айморес 1558 года, в результате которой португальцы на некоторое время были изгнаны из капитанств Ильеус и Порту-Сегуру, а также война с племенем тупи, начавшаяся в 1561 году, в ходе которой индейцы осаждали столицу Эспириту-Санту, капитанства Сан-Висенти, а также Сан-Паулу и Сан-Сальвадор. Эта война растянулась почти на два года и была прекращена при содействии все тех же отцов-иезуитов, а именно – Мануэла да Нобреги и Жозе ди Аншиеты. В подтверждение своих миролюбивых намерений генерал-губернатору Мему де Са пришлось освободить захваченных в плен индейцев, а также часть тех, что были незаконно обращены в рабов.
Со временем обе стороны постепенно притирались друг к другу – индейцы начинали понимать, что изгнать пришельцев они не в силах, стало быть, нужно переходить от войн к сотрудничеству, а португальцы старались действовать не только принуждением, но и убеждением.
Рождение кабокло
К 1590 году в бразильских капитанствах проживало около сорока тысяч выходцев из Португалии. Именно «выходцев из Португалии», а не «португальцев», поскольку формирование бразильской нации уже началось. Пока что основой бразильской экономики продолжало оставаться производство сахара. Число энженьо [17], на которых производился сахар, близилось к двум сотням, а все мало-мальски пригодные земли на побережье были отданы под выращивание сахарного тростника. Основу энженьо составляли большие мельницы, которые выдавливали из стеблей тростника сладкий сок. Владельцы производства могли не заниматься выращиванием тростника, сдавая свои земли в аренду с условием, что выращенный арендаторами тростник будет обрабатываться на конкретном энженьо – так капитализм делал первые шаги на бразильской земле.
Рабы-индейцы имели один большой недостаток – они пытались бежать при каждом удобном случае и легко находили прибежище среди своих соплеменников. Нередко свободные индейцы нападали на хозяйства колонистов для того, чтобы освободить своих сородичей. Сама жизнь подталкивала португальцев к тому, чтобы завозить рабов из Африки, колонизация которой шла активными темпами. Фазендейрос были согласны покупать более дорогих африканских рабов, потому что вложение в них денег выглядело более надежным – редко кто из африканцев решался на побег, ведь места вокруг были неведомыми, населенными совершенно незнакомыми людьми, к тому же белые усердно сеяли рознь между индейцами и африканцами. В первой половине XVI века на бразильских плантациях нечасто можно было увидеть раба-африканца, но к концу века их число перевалило за пятнадцать тысяч, а в XVII веке в Бразилию было доставлено около трехсот пятидесяти тысяч африканцев!
Глава третья
Иерархия и устройство колониальной жизни
Сливками колониального общества были «рейноес» [18] – португальцы, рожденные в метрополии. Ступенью ниже стояли креолы – потомки португальских колонистов. В первом и втором поколениях креолы продолжали ощущать себя португальцами, но со временем местное брало верх над «метропольным» и креолы превращались в горячих патриотов Бразилии. Открытые прямодушные креолы, всегда готовые прийти на помощь ближнему (при условии, что ближний того заслуживает) противопоставлялись коварным расчетливым португальцам, мерившим все на деньги. Как от коварных и расчетливых португальцев могли произойти открытые и прямодушные креолы? Все очень просто – о португальцах, настоящих «рейноес», главным образом судили по чиновникам, занимавшим различные начальственные посты, а карьеру без расчетливости и коварства редко когда получается сделать. Кроме того, к начальникам и контролерам люди обычно не испытывают симпатий. Вот так и рождаются стереотипы. Мы сейчас называем «креолами» потомков португальских переселенцев, но в старину в Бразилии так называли рожденных в колонии негров, так что в старых книгах или документах можно встретить словосочетание «раб-креол», и пусть оно не вызывает у вас удивления.
