весьма широк и выступили даже монархисты. Попытка сбора денег на нужны РСДРП не принесла особых результатов – было собрано всего 42 рубля.
20 ноября прошло массовое социал-демократическое собрание. Пришло 150 человек. Толковым оно не было, поскольку коллективно обсуждалось, как выявлять шпионов и соглядатаев. [427]
28 ноября на квартире у Голландского собралась агитационная комиссия. Возникла идея купить типографскую машину для издания легальной газеты. Назначили редактора, но дальнейшие поиски станка результатов не принесли. В Астрахани он стоил запредельно дорого, и было решено сверить цены в столицах и доставить технику оттуда.
7 декабря под председательством Султанова прошло очередное собрание. Местом был выбран Драмкружок и народа собралось немного.
Тем временем боевая дружина социал-демократов была реорганизована. В целях лучшего управления и конспирации ее разбили на десятки. Слава о влиянии эсдеков растекалась по городу и имела неожиданные последствия: дружину наняли на охрану своих складов нефтеторговцы. Впрочем, возможно это было способом исключить забастовки на предприятиях. [428]
Свобода слова достигла и уездов. В Черном яру писцы местного суда вместе с коллегами из полицейского (!) управления приходили в местную чайную и громко обсуждали положение дел в государстве, давая властям самые нелицеприятные характеристики.
Все началось с уже знакомой пристани общества «Мазут», куда пришел хорошо знакомый коллективу Шпилев. Он убедил работников начать стачку. Более того, забастовавший коллектив вышел двумя колоннами к пристаням Форпоста и пристаням Восточного общества.
Шпилев и Трилиссер, сопровождаемые толпой рабочих, обходили механические заводы города. К 28 ноября они подняли на стачку крупнейшее предприятие города «Кавказ и Меркурий», «Норен», общество «Надежда» и другие. К акции присоединился также персонал Больницы общественного призрения и сотрудники пивного завода. Больницу разагитировал Алексей Костин, пивоваров – Михаил Непряхин.
Непряхину организовал стачку сразу на трех предприятиях – пивных заводах Вейнера, Федорова и «Богемия». В донесении полиции это описывается так: «3 декабря в 12.00 на пивоваренный завод Богемия явилось человек до 50, по-видимому, из механических заводов, и потребовали прекращения работы, причем самовольно дали призывной свисток к прекращению работ, которые и прекращены. Рабочие завода до 100 человек отправились в садовый пивной склад Вейнер, где также по свистку были прекращены работы; отсюда толпа до 150 человек двинулась на царевские пивоваренные заводы Федорова и Вейнер и здесь сняли рабочих. Работы везде прекращались без сопротивления и протестов как со стороны рабочих, так и со стороны хозяев». [429] Требования касались нормирования труда. Непряхин возглавил делегацию рабочих представителей на переговорах.
«Благодаря его умелости и опытности, а также настойчивости и способности увлекать, забастовка проведена дружно и с полным успехом», – отмечали жандармы. [430]
Шпилев требовал от партии больше поддержки.
2 декабря на Заячьем острове собрался огромный пятитысячный митинг. Стоял солнечный зимний день. С отдельных предприятий работники прибывали на пароходах, которые были вынуждены выделить предприниматели. В центре площади был расположен помост, с которого и выступали ораторы. Поскольку людей пришло очень много, некоторые для лучшего обзора залезли на деревья.
Перечень сформированных требований превышал сто пунктов, был предельно конкретизирован по производственному признаку и четко сформулирован. Помимо 8-часового рабочего дня, выходной субботы, отмены сверхурочных и штрафов, работники добивались права раз в два года на отпуск, премии к рождеству, больничных листов, вежливого отношения и найма новых работников только через профсоюз. [431] Требования по зарплате предполагали ее рост на 20–30 % в зависимости от категории работ.
На митинге был сформирован стачком, возглавленный Шпилевым. Раздавались листовки. Начался сбор средств в поддержку семей забастовщиков. Биржевой комитет был вынужден вступить со стачкомом в переговоры. Но переговоры не шли быстро. Предприниматели ожидали, что рабочие вскоре выдохнутся.
Расчет бизнеса был верным. Митинги следовали один за другим, но число участников сократилось до шестисот. Пошел снег. Было холодно. Река встала и на очередное собрание 11 декабря рабочие сходились по льду. Со сбором средств в забастовочный фонд ничего не вышло. Вскоре в нем оставалось лишь 10 символических копеек на человека.
10 декабря стачком решил обострить ситуацию и начать снимать, то есть выводить с рабочих мест экипажи судов. Биржевой комитет испугался. Пароходы, с которых ушли команды, могли быть быстро разграблены, и потери в этом случае оказались бы невосполнимыми. Требования о повышении зарплаты и даже об оплате дней забастовки были удовлетворены. Стачка завершилась победой. [432]
11 декабря на пристани «Захаров и Скрепинский» прошло очередное собрание рабочих. Им руководили Шпилев и Поспелов, которые сами распространяли социал-демократические листовки. Выступал Сарабьянов, объяснявший разницу между прямыми и двуступенчатымии выборами.
В субботу 18 декабря прошел массовый рабочий митинг на Заячьем острове. Вел его опять Шпилев. В толпе стояло трое переодевшихся рабочими полицейских. Они скрупулезно посчитали, что было роздано чуть больше сорока листовок, то есть с типографией у социал-демократов были какие-то перебои. Помимо рабочих, в митинге участвовали учащиеся гимназии и Реального училища. Сам Шпилев говорил только на профсоюзную тематику, рассказав о результатах переговоров. Политические акценты расставили Поспелов, Аствацатуров и Изабелла Казбинцева – жена врача и эсерка. [433] Казбинцева решила пройтись по социал-демократам. Он говорила, что эсдеки представляют только немногочисленный рабочий класс, а 100-миллионная крестьянская масса остается без внимания. С ней со свойственной молодости принципиальностью поспорил Сарабьянов. Он напомнил о бесконечных стачках, митингах, акциях и даже баррикадных боях, на которых людей поднимали социал-демократы. И спросил, где все это время были эсеры. Отвечать Казбинцевой было нечего. [434] В заключении митинга были предложены две резолюции – от РСДРП и ПСР. Абсолютное большинство собравшихся поддержали социал-демократов. [435]
Массовые декабрьские аресты
Еще 12 декабря Имперский Департамент полиции отправил руководителям российских губерний телеграммы о немедленной ликвидации социал-демократических организаций. Начальник Астраханского жандармского управления сообщил, что в разгар стачки делать это рискованно, а надо выждать время и арестовать потом и социал-демократов, и стачком. «Немедленная ликвидация, в которую, конечно, должен войти и стачечный комитет, и закулисные руководители его социал-демократы, может произвести нежелательное обострение», – писал Шейнман. [436]
14 декабря в гимназии и реальном училище прошли собрания учеников с целью отпраздновать 80-летнюю годовщину восстания декабристов. Через день такое же собрание прошло и в духовной семинарии. В реальном училище прошло голосование за забастовку, поддержанное 142 учащимися из 250-ти. По этому случаю руководство закрыло училище на месяц. [437]
Жандармы узнали, что в ночь на 24 декабря в доме Путикова на Белгородской улице [438] проходит общее собрание социал-демократов. Снаружи стояли двое вооруженных рабочих, но полиция без проблем их задержала,
