Старый порядок был сломлен. Правда, в начале XIV столетия титул великого князя владимирского дважды переходил к тверскому княжескому дому (1304–1318, 1322–1327) и один раз — к внуку Андрея Суздальского (1327–1331). Впоследствии еще один потомок Андрея Суздальского, Дмитрий Константинович, держал великокняжеский престол короткое время (1360–1362). Но в течение трех четвертей XIV века титул великого князя и все, что с ним было связано, твердо находилось в руках потомков Даниила Московского и переходило от брата к брату только в том случае, когда правитель не имел сына. Начиная с Ивана II (1353–1359) и до угасания этой линии в конце XVI века наследниками отцов были старшие сыновья. Этот порядок был нарушен лишь в короткий период междоусобной войны в середине XV века. Право перевородства вытеснило архаичный порядок горизонтального наследования.
Ослабление власти великих князей в XIII веке, от могущественного Всеволода III до беспомощного Андрея Александровича, и угасание центростремительных тенденций отчетливо отразились и иллюстрируются фактом постепенного усиления позиций Новгорода по отношению к его правителям. По-видимому, в первые тридцать лет XIII века Новгород располагал определенной долей независимости и даже власти в выборе князя-наемника, подобно тому как это было в XII столетии. Это, в частности, означало, что княжение в Новгороде не было привилегией какой-либо одной ветви княжеского рода. В период между 1200 и 1230 годами в Новгороде княжили представители семьи и Всеволода III, и Ростиславичей из Смоленска, и Ольговичей из Чернигова. Правда, новгородцы могли (и часто пользовались такой возможностью) прогнать слабого князя, и это безусловно можно считать признаком силы. Но в период до 1230 года князей в Новгород назначали сильные внешние правители, или же они сами занимали новгородский престол; в любом случае это постоянно приводило к сокрушительным столкновениям между боярскими группировками Новгорода — сторонниками соперничавших родов. Сильный князь на новгородском престоле мог диктовать городу свои условия, и в целом власть князей в первые три десятилетия XIII века не ослабевала сколько-нибудь заметно. Боярство же большей частью пребывало в состоянии хронического раскола и потому не могло оказать действенного или продолжительного влияния на новгородского князя. Во время последнего чередования на новгородском престоле Всеволодовичей и Ольговичей (1224–1230) можно заметить, чуть-чуть больше сплоченности среди бояр, чуть-чуть больше стремления ограничить власть князя и потребовать от него должного соблюдения военных обязательств. Но еще пройдет немало времени, прежде чем сплоченность бояр проявить себя на деле и станут возможными активные шаги, ограничивающие власть князя.
За два с половиной десятилетия после татарского нашествия 1237–1238 годов Новгород оказался не способен укрепить свое положение или совершить сколь-нибудь значительный рывок к независимости, мало что указывает и на усиление сплоченности бояр. В период сразу после нашествия, когда на западных и северо-западных границах несколько усилилось давление со стороны тевтонских рыцарей, литовцев и шведов, в городе зарождается пронемецкая группировка бояр. Более того, непрекращавшиеся размолвки между Александром Невским и Новгородом явно указывают на соперничество между боярами в то время. Раскол между соперничавшими группировками становится еще более очевидным во время правления Александра Невского на великокняжеском престоле Вспомним, как «меньшие» бояре поддерживали его брата Ярослава в 1255 году и вместе с большинством населения противостояли двум попыткам проведения переписи в конце 50-х годов XIII века, а «великие» бояре твердо держали сторону Александра во всех его начинаниях. Всякие усилия новгородцев утвердить свою независимость Александр решительно пресекал: восстание 1255 года было подавлено, сопротивление переписи сокрушено Александр был не из тех, кто стерпел бы даже малейший намек на сопротивление в непокорном Новгороде. И все же он с трудом преодолевал кризисы, с которыми ему приходилось сталкиваться. В Новгороде явно обнаруживались стремление и достаточные силы, чтобы отвергнуть наиболее невыносимые требования князя. Настроение менялось
И только когда Александра сменила череда более слабых и менее решительных правителей, сопротивление княжескому правлению возросло до такой степени, что князья были вынуждены пересмотреть свои взаимоотношения с городом. На права князя были наложены жесткие ограничения; составлялись договоры, увеличивавшие власть посадника и урезавшие власть князя; и бояре наконец достигли между собой некоего согласия, если не сплоченности, установив олигархический совет господ, из состава которого ежегодно назначались посадники.
Хотя правители XIV века были несравненно сильнее своих предшественников и могущество великого князя имело более крепкую основу, чем у любого из братьев и сыновей Александра Невского, тем не менее независимость Новгорода продолжала возрастать, а влияние князя или его наместника ослабевало. В целом история Новгорода в XIV веке отмечена новым духом самоутверждения, временами даже с долей пренебрежения к великому князю. Правители Москвы и Твери еще могли применить крайние меры и применяли их, чтобы запугать Новгород, например, лишить город поставок зерна, перекрыв реку Тверцу, или захватить заложников. Но Новгород оставался несгибаемым. Время присоединения давно прошло
Но при все растущей уверенности Новгорода в своих силах первая половина XIV века была свидетелем многих стычек между боярами. С 1304 до 1331 года, когда исход борьбы за великокняжеский престол между Москвой и Тверью был еще не решен, новгородские бояре разделились на промосковскую и протверскую группировки. Во время правления Ивана I (1331–1340), известного своей нерешительностью в делах, касавшихся Новгорода, основными действовавшими силами были те, кто поддерживал Москву, и те, кто обращал свои взоры на Литву. При Семене Гордом (1340–1353), который держал город более цепко, чем его отец (хотя ослабленная пролитовская группировка продолжала существовать), бояре были разделены узкоместническими интересами в погоне за землями и властью. Все это отрицательно сказывалось на власти посадника и ослабляло роль боярства в системе управления. Совет господ едва ли мог действенно противостоять князю, когда его члены боролись за власть между собой. В 50 х годах XIV века, наконец, была установлена новая система коллективного посадничества, согласно которой шесть посадников избирались пожизненно, а один, старший посадник, выбирался ежегодно. Еще сохранялся какой-то элемент соперничества среди претендентов на власть, но главные основания для обескровливающей борьбы между боярскими группировками были теперь фактически устранены. Полное обновление всей правящей верхушки Новгорода, как назвал этот процесс один советский историк 4, знаменовало собой начало «боярской», или «олигархической», республиканской, формы правления в Новгороде. Это был самый крупный из когда-либо сделанных шагов к независимости города и его волостей. Если бы новая республика могла создать достаточно сильное войско, чтобы отражать нападения врагов с запада, независимость Новгорода стала бы полной
На конец XIII столетия пришелся не только упадок системы горизонтального наследования на Руси и продвижение Новгорода к независимости. Пошла на убыль власть татарской Орды, находиться в вассальной зависимости от которой было позорно и бессмысленно Если междоусобные стычки между князьями и несовершенство системы наследования власти способствовали установлению татарского господства над Южной и Северной Русью, то проводимая Александром Невским политика уступок надолго сохранила эти унизительные для Суздальской земли отношения с Сараем. Вторая половина XIII века была, как показано в предыдущих главах, эпохой постепенно возраставшего татарского давления — нашествия, набегов, оккупации, унижения Этот режим татарского гнета укрепился в последнее тридцатилетие века отчасти и в результате политики Александра Невского. Но вина за тяготы татарского господства на Руси лежит и на преемниках Александра, которые без колебаний следовали его примеру, призывая татарские войска на Русскую землю для достижения своих политических целей. Им, конечно, приходилось платить за «помощь», участвуя в войнах татар, бессильно взирая на то, как войска призванных ими пришельцев опустошают их земли, мирясь с обременительным присутствием татарских чиновников и татарских отрядов в своих городах и деревнях. Население сопротивлялось татарам; свидетельство тому — народные восстания 1262 и 1289 годов, но, как указывалось выше, сопротивление это никогда не направлялось самими князьями. Они были неспособны к борьбе или слишком напуганы и не могли сделать ничего, чтобы ослабить страдания народа. Может быть, они в конце концов просто привыкли к этому позорному положению?
