знаний и мастерства от учителя к ученику была, по-видимому, обязательным условием для того, чтобы молодой специалист мог именоваться архитектором и претендовать на право строить стены, корабли, храмы, театры, портики и другие общественные здания. В эпоху эллинизма такая система помогала полисам находить квалифицированных зодчих.
Выше мы попытались выяснить некоторые особенности положения архитектурной интеллигенции в независимых полисах эллинистической Греции. Роль зодчих, специалистов весьма высокой квалификации, в III —II вв. возросла, особенно как создателей средств обороны и наступления, обеспечивавших безопасность полиса. Их знания способствовали сохранению великолепных произведений архитектуры классического времени, что имело первостепенное значение для устойчивости давних традиций полисного самосознания. Крупномасштабная деятельность зодчих [867] давала импульс производственной жизни полиса. Вместе с тем зодчие принадлежали к тому слою работников интеллектуального труда, который был самым тесным образом связано управленческим аппаратом рабовладельческого государства. Основные задачи архитекторов заключались в укреплении военного, идеологического и культурного потенциала греческих республик в те труднейшие для них времена, когда самые крупные политические силы Средиземноморья вели ожесточенную борьбу за то, чтобы подчинить себе остававшиеся еще независимыми земли Эллады. Имеющиеся исторические источники показывают, что в этих обезлюдевших и оскудевших полисах эллинистической Греции продолжалась довольно оживленная строительная деятельность и что основная масса архитектурной интеллигенции сумела поставить свои знания на службу привлекавших их полисов.
Профессия землемеров в Элладе характеризуется рядом особенностей, порожденных как спецификой их работы, так и особенностями социально-экономического характера полиса.
Греческий межевик — γε(ομέτρες — должен был работать в условиях, весьма затруднявших его деятельность: большая часть поверхности страны покрыта горами, перемежающимися глубокими долинами и ущельями. Здесь измерение полей требовало применения самых разнообразных приемов геометрии, а также создания сложных чертежей, доступных лишь искусному графику. Таким образом, обширные теоретические и практические знания, необходимые для землемеров, ставили эту специальность в ряд сугубо интеллектуальных профессий.
Вместе с тем связи землемеров с гражданским коллективом отличались рядом особенностей, присущих только этой профессии. Она, т. е. землемерие, служила полису в самой важной области его внутренней жизни — в аграрной сфере. Земледелие занимало первостепенное место в жизни греческих полисов, громадное большинство их граждан и в эллинистическое время жило за счет трудов на собственном земельном участке. Как и раньше, земля была для них главным источником существования, а право владения ею обусловливало их социальное место в обществе.
Греки имели ясное представление о практическом значении земледелия, а небольшие размеры их полей заставляли граждан неустанно заботиться о своей земле [868]. С древнейших времен каждая республика Эллады строго и детально разрабатывала правила землепользования. Выдающиеся мыслители, особенно Платон и Аристотель, сохранили много сведений о старинных законах и правилах, определявших земельные отношения [869]. Ряд важных эпиграфических документов VI —II вв. содержит некоторые тексты установлений о земле. Традиционные порядки землепользования иногда бывали изменены в результате напряженной политической борьбы внутри свободного населения полисов [870]. Это вызывало необходимость проведения больших землемерных работ. Еще более мощный импульс развитию землемерного дела дал бурный процесс выведения апойкий, развернувшийся в VIII—V вв. Там, в отдаленных землях, переселенцы активно применяли геометрические знания, принесенные с родины [871].
Таким образом, к началу эллинистической эпохи искусство измерения земли имело длительную историю. В это время знатоки межевого дела были заметными и уважаемыми гражданами полиса. Значение профессии землемера и всей науки геометрии — γεωμετρία — очень рельефно показал Аристотель: говоря о праве выбора землемера или капитана корабля, он указывает, что избрание должно быть делом людей, обладающих специальными землемерными или навигационными знаниями [872].
В развитии древнего искусства измерения земли выступает один, совершенно своеобразный феномен, сказавшийся и на практическом применении искусства землемера: уже в VII—VI вв. произошло кардинальное отделение теории геометрии от повседневной работы межевиков. Абстрактные логические положения геометрии стали предметом умозрительных рассуждений крупнейших мыслителей Греции. Начиная с Пифагора (VI в. до н. э.) геометрия заняла почетное место среди чисто теоретических наук, и ее задачей стало изучение геометрических линий и фигур на плоскости и в пространстве. Результатом этого было то, что землемерное дело утратило свое первоначальное название и получило более конкретное обозначение — разделение земли, γεωδαισία. Совершенно ясно об этом говорит уже Аристотель, указывая в «Метафизике» (997 b 26) отличия геодесии от геометрии. Видимо, довольно скоро обозначение межевика геометром вообще исчезло из употребления. В источниках оно встречается лишь в надписи IV в. из южноиталийской Гераклеи, где γααέτρας обозначает лицо, работавшее с коллегией межевиков [873]. Но и термин «геодесист» не стал общепринятым обозначением межевика, иногда его применяли к людям, смотревшим за землею [874]. В документах III — II вв. лица, ведавшие межеванием, обычно именовались όριστής.
Одной из причин некоторой неустойчивости наименования специалистов является множество видов землевладения в эллинистическом полисе. Исконно вся земля была собственностью государства, но владельцами разных ее частей могли быть сам полис, отдельные граждане, союзы граждан, святилища, а также инополиты, получившие право покупки земли и дома в чужом полисе. К концу IV в. аграрный фонд каждого полиса был в основном уже давно измерен и разделен, а границы между участками были точно зафиксированы. На межах стояли каменные знаки [875], иногда вдоль межей тянулись стенки, сложенные полностью из камня [876] или имевшие сырцовую кладку на каменном основании [877]. В маленьких полисах, где каждый клочок земли был хорошо всем известен [878], границы участков определялись по постоянным локальным реперам (дом соседа, дорога к святилищу, источник, река и т. д.).
Неприкосновенность межей сохранялась всеми законами и религиозными постановлениями полисов. Создается впечатление, что государства обычно стремились не нарушать уже сложившиеся границы отдельных владений. Например, власти в Афинах сразу пускали в продажу конфискованные участки — поля оставались ухоженными и алчные соседи не успевали самовольно передвинуть межевые знаки.
Стабильность границ отдельных участков соблюдалась даже и тогда, когда эти хоридионы были частями одного обширного владения. Пример этому можно найти на Делосе [879]. Многолетние записи делосских гиеропеев, ведавших сдачей в аренду земель храма Аполлона, показывают, что каждый надел имел традиционное собственное название — Фиталия, Гипподром, Лиман, Эписфенея и т. д. Эти хоридионы на протяжении многих десятилетий фигурировали в документах как устойчиво обособленные участки. В начале III в. на самом Делосе во владение храма поступили еще шесть новых хоридионов. Только один из них вскоре был присоединен к старому храмовому участку. После этого приблизительно с 280 по 166 г. все десять сдаваемых в аренду владений постоянно фигурировали в отчетах о получении арендной
