12 декабря 1939 г. И. Риббентроп назначил для переговоров с В. Молотовым специалиста по Восточной Европе П. Клейста, который мало знал об операциях «Тибет» и «Аманулла», но был компромиссной фигурой, устраивающей как СС, так и абвер{21}. П. Клейст был выдвиженцем И. Риббентропа и в первую очередь представлял на переговорах в Москве интересы германского Министерства иностранных дел и абвера, но как офицер СС он был подчинен Гиммлеру и не мог игнорировать пожелания рейхсфюрера. Как это ни удивительно, кандидатура немецкого представителя для переговоров в Москве устраивала и Советское правительство, так как П. Клейст был информатором советской разведки, которой передавал наисекретнейшие сведения{22}.
Отправить в Москву Сиддик-хана, знавшего все детали операции «Аманулла», германская сторона не решилась. В Берлине опасались прямых переговоров посланца Амануллы-хана с советским правительством, так как, вероятно, не исключали возможности двойной игры как со стороны СССР, так и со стороны Сиддик-хана, который был лично знаком с И. Сталиным.
17 декабря 1939 г. В. Шуленбург встретился с В. Молотовым и сообщил ему о прибытии П. Клейста. Реакция советского министра на это известие была очень холодной. Но все же в середине декабря в советской столице в течение нескольких дней представитель И. Риббентропа вел переговоры с В. Молотовым. Российские документы, относящиеся к визиту Клейста в Москву, еще недоступны исследователям, но из уже опубликованных немецких источников известно, что «русские в принципе согласились с действиями Германии, но воздержались от окончательного одобрения»{23}.
Именно этими словами подвел итог своей поездки П. Клейст на совещании 9 января 1940 г., на котором он отчитывался о результатах проведенных им переговоров. Шеф абвера адмирал В. Канарис, присутствовавший на этом совещании, был крайне недоволен таким расплывчатым ответом советской стороны, так как считал, что «без активного сотрудничества с русскими план („Аманулла“. – Ю.Т.) не имел шансов на успех»{24}. Поэтому в Берлине было решено продолжить переговоры в Москве.
Но против осуществления плана «Аманулла» выступил глава внешнеполитического отдела НСДАП Альфред Розенберг, который опасался, что попытка Амануллы вернуть себе власть приведет к гражданской войне в Афганистане и заставит Захир-шаха искать союза с Великобританией. В день отъезда П. Клейста в Москву А. Розенберг подготовил для Гитлера докладную записку под названием «Операции против Индии», в которой указал на опасность потери «результатов многолетнего проникновения в Афганистан», если Аманулла попытается свергнуть существующее в Кабуле правительство. 18 декабря 1939 г. внешнеполитический отдел нацистской партии составил еще одну записку, в которой резко критиковалась операция «Аманулла». В ней указывалось, что афганское правительство располагает сильной армией и сможет легко подавить восстание пуштунских племен, и тогда «Афганистан будет потерян как база для удара Германии по Британской Индии»{25}.
А. Розенберг считал возможным «убедить афганское правительство поддержать приграничные племена в их борьбе против Британии и оказать им неофициальную систематическую помощь»{26}. Гитлер согласился с точкой зрения Розенберга и отклонил план реставрации Амануллы.
Но абвер и германский МИД решили продолжить на свой страх и риск переговоры в Москве. И в феврале 1940 г. П. Клейст второй раз приехал в СССР. На этот раз ему не удалось встретиться с В. Молотовым, но он, по германским источникам, провел переговоры с представителями советской разведки{27}. Еще в свой первый визит П. Клейст предложил, чтобы тибетскую экспедицию сопровождали офицеры НКВД{28}. Теперь советская сторона согласилась участвовать в операции «Тибет». А план «Аманулла» Советское правительств отвергло.
Переговоры с П. Клейстом использовались советской разведкой для получения необходимой информации о планах фашистской Германии в отношении Афганистана и Индии. Операция «Тибет» была выбрана для сотрудничества с немцами лишь для отвода глаз. Она не имела больших шансов на успех, даже если бы ее поддержал Советский Союз.
Провал второго визита П. Клейста в Москву показал, что Советское правительство не намерено помогать немцам в осуществлении их планов в Афганистане. Поэтому 5 марта 1940 г. В. Шуленбург встретился с В. Молотовым, которому заявил: «План касательно Тибета и Афганистана, с которым приезжал в Москву г-н Клейст и который ему самому... казался фантастическим, не исходил от фюрера и фон Риббентропа. Поэтому вопрос об Афганистане... снимается совсем»{29}.
Однако в Берлине и Риме, как показали дальнейшие события, не отказались от идеи осуществления в Кабуле государственного переворота с целью свержения «проанглийского» режима Захир-шаха. План «Аманулла» был лишь отложен до более благоприятного момента.
Визит риббентроповского эмиссара заставил В. Молотова принять меры для того, чтобы советско-афганские отношения не пострадали от вероятной утечки информации о мнимой причастности СССР к операции «Аманулла». 9 февраля 1940 г. советский посол в Афганистане К. Михайлов получил из НКИД указание сделать афганскому министру иностранных дел заявление от имени Советского правительства о том, что «Советский Союз хочет сохранить и укрепить мир с Афганистаном»{30}. Директива главы НКИД была выполнена. Дальнейшие события показали, что бдительность В. Молотова была оправданной.
Индийская политическая разведка (ИПР) бдительно следила за бывшим афганским монархом и его окружением. Ей удалось получить информацию о переговорах Сиддик-хана с Амануллой-ханом, во время которых обсуждалась возможность с помощью Германии и СССР попытаться весной 1940 г. поднять восстание в Афганистане и свергнуть короля Захир-шаха. В качестве платы за помощь предполагалось отдать Советскому Союзу афганский Туркестан, но при условии, что Москва гарантировала бы возвращение Афганистану северо-западных районов Британской Индии{31}. ИПР также получила разведданные о переписке между В. Молотовым и И. Риббентропом{32}.
Информация о предстоящей поездке Сиддик-хана в Москву окончательно убедила Лондон, что Германия добилась разрешения на проход своих войск и провоз вооружения через территорию СССР с целью реставрации Амануллы. В это же время английское разведывательное бюро в Пешаваре получило ложные сведения о том, что Гулям Сиддик-хан приехал в советскую Среднюю Азию из Европы с 20 немецкими офицерами и осматривал границу по Амударье{33}.
Эта непроверенная развединформация была срочно передана афганскому правительству, которое предприняло ответные меры. 21 марта 1940 г. в Кабуле послу К. Михайлову был вручен меморандум о враждебной династии Яхья-хель деятельности Сиддик-хана. А 23 марта афганский посол в Москве Ахмед-хан встретился с В. Молотовым и поднял вопрос о причастности Советского правительства к деятельности Сиддик-хана. В ответ на это В. Молотов заявил: «Советское правительство не интересуется Гулям Сайдыком (так в документе. – Ю. Т.) и не имеет с ним никаких отношений»{34}.
Еще более жестко и решительно правительство Хашим– хана потребовало объяснений от германского посланника Ганса Пильгера. Этому дипломату пришлось долго опровергать причастность Германии к плану реставрации Амануллы-хана. При этом он постарался свалить всю вину на СССР. Так, в докладе советского посольства за 1940 г. отмечалось: «Немецкий посланник Пильгер заявил афганцам, что немцы ничего не знают о попытках Амануллы, что касается помощи со стороны СССР Аманулле, то это-де не исключено»{35}.
В Берлине так и не заподозрили двойной игры советского руководства, и вплоть до начала 1941 г. немцы пытались реализовать полученное от Москвы разрешение на проведение операции «Тибет». 31 мая 1940 г. П. Клейст посетил советское посольство в Берлине и просил предоставить ему многократную визу, так как «скоро собирается в Москву»{36}. Судя по рассекреченным документам, виза предоставлена не была, что было крайне редким случаем в практике советско-германских отношений в тот период...
Несмотря на трудности, П. Клейст все же надеялся осуществить экспедицию в Тибет. После поражения Франции на приеме в советском посольстве он заявил резиденту советской разведки советнику посольства А. Кобулову: «Победа над Английскими островами вовсе не означает развала Британской империи и не приведет к сдаче ее колониальных владений Германии. Для этого необходимы будут толчки на местах в самих колониях. Подобную роль преследует, например, посылка при содействии СССР германской „научной экспедиции“ в Тибет. Германия пока еще не воспользовалась соглашением СССР на данное мероприятие, так как это дело ближайшего будущего»{37}.
В Кабуле со все возрастающим беспокойством и страхом наблюдали за развитием советско-германских отношений. Афганское правительство боялось, что СССР и Германия попытаются реставрировать Амануллу-хана. Эти страхи подогревала Англия, снабжая Хашим-хана развединформацией об активизации амануллистов в Европе. Британской разведке удалось раскрыть замысел и детали плана «Аманулла», поэтому в Индии с тревогой ожидали развития событий в Афганистане. По всем базарам уже Среднего Востока распространились слухи о скором возвращении Амануллы, и население доверяло им больше, чем правительственным сообщениям и газетам, вместе взятым.
