Афганское правительство во главе с Хашим-ханом и молодой король Захир-шах после заключения в августе 1939 г. советско-германского пакта опасались, что из-за каких-нибудь очередных договоренностей между Гитлером и Сталиным их страна может разделить судьбу Польши. Поэтому в начале 1940 г. Хашим-хан смог добиться от Англии гарантии того, что, если советская армия перейдет границы Афганистана для вторжения в Индию, англо-индийские войска численностью 100 тыс. человек вступят в Южный Афганистан. Для обсуждения вопроса о вводе английских подразделений Захир-шах созвал совещание ведущих афганских политиков, которые приняли решение просить у Великобритании поставок вооружения, а от помощи войсками отказаться, так как «реальной угрозы со стороны СССР сейчас нет»{7}.
Однако, по донесениям советской разведки из Кабула, слухи о походе Красной Армии на Индию в апреле 1940 г. все же заставили Захир-шаха выехать в Северный Афганистан, а затем в течение двух недель каждый вечер «обсуждать план защиты Севера»{8}. Заверениям Москвы, что советской угрозы Афганистану не существует, афганское правительство не верило. Визит В. Молотова в ноябре 1940 г. в Германию вызвал настоящую панику в Кабуле. Советский посол К. Михайлов сообщал в Москву: «Поездку т. Молотова в Берлин афганское правительство переживало с огромной тревогой. Афганцам казалось, что в Берлине при участии т. Молотова происходит передел мира и что после возвращения т. Молотова в Москву Красная Армия немедленно начнет военный поход через Афганистан на Индию»{9}.
Афганское руководство трезво оценивало возможности правительственных войск, которые не смогли бы отразить вероятное наступление Красной Армии на Индию. В связи с этим в Кабуле было принято решение в случае советской агрессии объявить джихад в стране. Партизанская война афганцев неизбежно должна была замедлить, а затем и парализовать продвижение любой армии, вторгнувшейся в Афганистан и Индию.
По сведениям советского военного атташе Я. Карпова, афганские власти приняли меры, чтобы организовать разрозненные отряды среднеазиатских эмигрантов на случай военного столкновения с СССР. В первой половине 1940 г. министр внутренних дел Мухаммад Гуль-хан объехал Северный Афганистан и провел переговоры с лидерами басмачества. Всем им были вручены крупные денежные суммы и предоставлены новые земли для заселения в районе Баглана. Страх перед советским вторжением в Афганистан и щедрость династии Яхья-хель реанимировали некоторые басмаческие отряды в Ташкургане, Мазаре-Шарифе, Ханабаде и Кундузе{10}. Однако эти формирования были плохо вооружены и недостаточно многочисленны, чтобы на длительное время задержать вероятное наступление Красной Армии в глубь Афганистана. Только объединенные силы афганской армии и пуштунских племен могли нанести возможному агрессору серьезные удары и парализовать его продвижение к Индии.
Британским властям в Индии на собственном горьком опыте была хорошо известна эффективность «священной войны» афганцев, поэтому в Симле приняли решение привлечь силы племен для защиты северо-западной границы Британской Индии и Афганистана от гипотетической угрозы с севера{11}. Пуштунские лашкары должны были стать сильным резервом афганской армии и обеспечить оборону индо-афганской границы. Губернатор СЗПП Д. Каннингхем писал 24 апреля 1940 г. статс-секретарю по иностранным делам Британской Индии О. Кароэ, что пуштуны смогут «захлопнуть дверь» перед советскими войсками{12}.
С помощью огромных взяток вождям приграничных племен англичанам удалось привлечь к сотрудничеству многие пуштунские племена. Так, подкупленный англичанами вождь момандов Бадшах Гуль открыто заявил, что в случае агрессии России против Афганистана его племя окажет этой стране поддержку «всеми своими ресурсами и людскими силами»{13}.
Особенную щедрость британские власти проявили при подкупе афридиев Хайбара. Важное стратегическое значение Хайбарского прохода заставляло англичан стремиться любой ценой привлечь афридиев на свою сторону. Весь 1940 г. британские власти СЗПП целенаправленно, не жалея золотых монет, вели переговоры с лидерами афридиев, которые за баснословную сумму 1,5 млн кальдаров{14} согласились предоставить свои лашкары в распоряжение английского командования.
В марте 1941 г. посольство СССР в Лондоне направило в Москву доклад о ситуации на северо-западной границе Британской Индии. Об афридиях в нем говорилось: «В конце марта вожди семи племен африди послали официальную бумагу губернатору Северо-Западной провинции (так в документе. – Ю. Т.), заверяя в готовности 100 тыс. африди воевать с Советским Союзом, в случае нападения (СССР. – Ю. Т.) на какое-либо «восточное государство»{15}. В какой степени вожди пуштунов были искренни, трудно сказать, но британские власти могли надеяться, что хотя бы часть приграничных племен не станет поднимать мятеж против них.
В начале Второй мировой войны колониальные власти Индии попытались в очередной раз с помощью Кабула добиться «примирения» приграничных пуштунских племен. Афганский премьер-министр Хашим-хан активно помогал Великобритании усмирять патанов, так как в случае крупномасштабной войны на Среднем Востоке вооруженное противостояние между патанами и британской армией одновременно лишало Афганистан двух единственных (!) союзников против СССР.
С целью координации совместных действий в зоне пуштунских племен в апреле 1940 г. была создана англо-афганская комиссия, штаб-квартира которой находилась в Чамане (Британская Индия). В докладе советского посла в Кабуле К. Михайлова в НКИД сообщалось, что она была создана «для обсуждения особо важных проблем, связанных с племенами, живущими по обе стороны индо-афганской границы»{16}.
Для укрепления позиций Яхья-хель среди приграничных племен в марте 1940 г. г. Джелалабад посетила королева Омейра, которая подарила женам влиятельных вождей значительные денежные суммы{17}.
Весной 1940 г. двоюродный брат Захир-шаха командующий Центральным корпусом афганской армии М. Дауд-хан провел переговоры с момандами. По официальной версии, Дауд ездил освобождать четверых пограничников, захваченных воинами этого племени, но для разрешения такого типичного для индо-афганской границы инцидента афганское правительство не стало бы направлять командира королевской гвардии. Вероятнее всего, Дауд-хан тайно обсудил с момандами важные вопросы, связанные с формированием племенного ополчения.
Отношения между Кабулом и «афганскими» пуштунскими племенами всегда требовали от представителей государства большой осторожности и такта. Еще более сложными были связи между династией Яхья-хель и племенами «независимой» полосы Британской Индии: восточные пуштуны формально являлись английскими подданными. Поэтому без содействия британских властей афганское правительство не могло получить от «британских» приграничных племен помощь в случае агрессии СССР. В апреле 1940 г. англичане дали свое согласие Хашим-хану на привлечение сил патанов для обороны Афганистана. С этого момента началось создание «племенной армии» из пуштунов, проживавших по обе стороны индо-афганской границы.
В апреле-мае 1940 г. афганский военный министр Шах Махмуд, пользовавшийся большой популярностью среди приграничных племен, совершил продолжительную поездку по южным районам Афганистана. В одном из донесений советского посла К. Михайлова в НКИД сообщалось, что целью Шах Махмуда было «уговорить представителей вазиров... отказаться от попыток использовать благоприятную обстановку для усиления войны против англичан...»{18}. На подкуп вождей приграничных племен Великобритания выделила афганскому министру 2 млн рупий (8 млн афгани){19}. Истратив 1,6 млн афгани, Шах Махмуд убедил вождей пуштунских племен по «линии Дюранда» оказать помощь афганскому правительству в случае войны Афганистана с СССР. Оставшиеся миллионы афгани военный министр присвоил. Вожди племен Южной провинции Афганистана обещали предоставить Кабулу в случае опасности 50 тыс. воинов{20}. Махмуд Шах заставил вождей этой мятежной провинции дать клятву на Коране, что они сохранят верность афганскому правительству.
Только с вазирами афганский эмиссар так и не смог договориться. Их представители потребовали от Шах Махмуда помощи вооружением и деньгами. Когда же военный министр попытался уговорить вазиров прекратить восстание против Англии, они, как указывалось в докладе советского посольства в Москву, стали угрожать «военмину поднять против афганского правительства священную войну»{21}. Шах Махмуд с трудом добился от них согласия до зимы прекратить боевые действия против британских войск, а также прислать своих представителей для продолжения переговоров в Кабул.
Король Захир-шах и Хашим-хан остались крайне недовольны столь скромными результатами переговоров Шах Махмуда с вазирами. Афганскому правительству не удалось примирить племена Вазиристана с Великобританией. К тому же, когда стало ясно, что Кабул пытается помочь англичанам, в полосе «независимых» племен Британской Индии еще больше выросло недовольство патанов проанглийской политикой Хашим-хана, что могло привести к новым восстаниям приграничных племен против Кабула.
