Гитлер заботился о своей охране, следил за тем, чтобы они получали большие деньги, чтобы их кормили так же, как его самого, чтобы у каждого была своя комната, а у женатых — квартира. Он дарил им подарки, приглашал с семьями на кофе и одаривал их детей шоколадом.
Личные адъютанты Гитлера тоже считались его телохранителями. Они присутствовали на совещаниях Гитлера с военными. А вот представителю Гиммлера при ставке обергруппенфюреру СС Карлу Вольфу присутствовать на совещаниях не разрешалось, как ни просил об этом Гиммлер. Его преемнику группенфюреру СС Герману Фегеляйну это разрешили, но только в конце войны.
Старшим адъютантом Гитлера был обергруппенфюрер СА Вильгельм Брюкнер. Он оставался на этой роли до октября 1940 года. Брюкнер попал в автомобильную катастрофу — заснул за рулем. Товарищи умело воспользовались его долгим отсутствием, свалив на него вину за какие-то неурядицы. Фюрер расстался с ним со словами:
— Мне надоели постоянные неприятности с адъютантурой!
Старшим стал группенфюрер СС Юлиус Шауб, еще один старый соратник фюрера, настолько преданный Гитлеру, что даже курить бросил, — вождь не выносил запаха табака. Во время войны более значимую роль стал играть старший военный адъютант Рудольф Шмундт. Его прикомандировали к фюреру в 1937 году в звании майора, а в 1944 году он был уже генералом пехоты.
Личные слуги Гитлера состояли в СС. Один из слуг всегда находился рядом с фюрером, держа в руках то, что может ему понадобиться, — пальто, бинокль, таблетки, бутерброд. Они заботились об одежде фюрера, приносили ему в постель газеты и телеграммы, докладывали о последних новостях.
Бывший моряк Карл Краузе был его первым слугой. 16 сентября 1939 года его уволили: Гитлер уличил слугу в обмане — Краузе упрямо доказывал, что принес ту самую минеральную воду, которую всегда пил фюрер, а на самом деле он забыл взять нужную бутылку и налил из другой.
Отто Майер недолго проработал слугой — фюреру доложили, что Майер вошел во вкус своего положения и позволил своим родным занять ложу фюрера в театре.
Вильгельм Шнайдер был отправлен на фронт, когда выяснилось, что его пристрастие к карточной игре идет во вред работе. После Сталинграда был отдан приказ не отправлять на Восточный фронт тех, кто прежде служил в ставке (чтобы в плену они не рассказывали о фюрере), но приказ не всегда соблюдался.
Старшим слугой стал Хайнц Линге, который вступил в СС в 1932 году в девятнадцать лет. Необыкновенно ловкий человек, он изучил характер и привычки фюрера, поэтому оставался с Гитлером до конца.
Когда начались воздушные бомбардировки Берлина, охрана задумалась над тем, что воздушная тревога — самый удобный момент для врага заложить взрывчатку: все спустятся в убежище. Поэтому охране было приказано при налетах авиации противника оставаться на своих местах. Прятаться в бомбоубежище разрешалось только в тот момент, когда открывали огонь зенитки, установленные на крыше здания, то есть когда бомбили непосредственно имперскую канцелярию.
Стали с опаской относиться к посылкам, которые доставляли в канцелярию. Их принимали в отдельном помещении и проверяли. Поставку продуктов на кухню тоже поставили под контроль. Если приезжал новый человек, фирма должна была по телефону предупредить об этом и назвать его имя. Его документы проверялись. Фрукты, овощи и картофель для кухни фюрера выращивались под особым контролем в Баварии. Остальные продукты теперь приобретались только у проверенных поставщиков.
Гитлер был крайне подозрителен. Когда хозяин Румынии маршал Йон Антонеску прислал ему икру и сладости, Гитлер приказал не подавать их к столу, икру передарил своему военному адъютанту Николаусу фон Белову.
Несколько десятков человек имели право свободного доступа в имперскую канцелярию. Они приезжали, никого не предупреждая. Иногда их встречал кто-то из эсэсовских охранников и вел в личные покои фюрера. Иногда они проходили сами. Полная свобода передвижения для узкого круга существовала до 20 июля 1944 года.
Начальник секретариата имперского министра иностранных дел доктор Эрих Кордт принадлежал к тем, кто имел доступ к фюреру. Осенью 1939 года он решил, что Гитлера необходимо убить, потому что он втягивает страну в большую войну. Но после неудачного покушения Георга Эльзера меры безопасности ужесточили, и благоприятный момент был упущен.
Тайные контакты антигитлеровски настроенных политиков и военных с Западом продолжались. Осенью тридцать девятого, после разгрома и оккупации Польши и после того, как Англия и Франция, поддерживая поляков, объявили Германии войну, Ханс Остер пригласил в абвер антинацистски настроенного католика-юриста Йозефа Мюллера. Остер попросил его поехать в Ватикан и от имени отставного генерала Людвига Бека попросить папу римского Пия XII обратиться к Англии с предложением заключить мир.
Адмирал Канарис сам встретился с Йозефом Мюллером и сказал ему, что Гитлер "ведет войну не только преступно, но и непрофессионально".
Заговорщики хотели гарантий, что в случае переворота в Берлине англичане и французы не воспользуются обстоятельствами и не нападут на Германию, чтобы разгромить немецкую армию и захватить ее территорию.
Теперь уже англичане жаждали встреч с немцами, представлявшими антигитлеровскую оппозицию, от которых год назад отмахивались. В Лондоне хотели, чтобы Гитлера свергли и война прекратилась. Лорд Галифакс через посредника вел переговоры с немецким дипломатом Ульрихом фон Хасселем, антинацистски настроенным бывшим послом в Италии. Договорились о том, что правительство, которое свергнет Гитлера, немедленно будет признано Англией и начнутся мирные переговоры. Посланец Галифакса беседовал с Хасселем сорок раз с осени 1939 по весну 1940 года.
Зять знаменитого гросс-адмирала фон Тирпица, карьерный дипломат Ульрих фон Хассель был противником оси Берлин — Рим. Министр Риббентроп распорядился в феврале 1938 года отозвать фон Хасселя из Италии. В окружении Муссолини этому были только рады.
"Проводил фон Хасселя. — записал в дневнике итальянский министр Чиано. — Короткий, холодный, враждебный разговор. Не испытываю ни малейшего сожаления по поводу того, что убрал из страны этого человека, который плохо служил своей стране и делу итало-германской дружбы. Может, он и пытался преодолеть свои враждебные чувства, но ему это не удалось — он принадлежит к миру юнкеров, которые не могут забыть 1914 год и, поскольку они враждебны нацизму, не обладают чувством солидарности наших двух стран. К тому же фон Хассель слишком хорошо знает Данте. Я не доверяю иностранцам, которые знают Данте".
Еще одной ключевой фигурой Сопротивления стал внучатый племянник знаменитого фельдмаршала Хельмут Джеймс фон Мольтке. Он изучал юридические науки в Берлине и Оксфорде и, как специалист по международному праву, работал в военной разведке.
Хельмут фон Мольке и Петер Йорк фон Вартенбург, служивший в экономическом управлении Верховного командования вермахта, независимо друг от друга пришли к одинаковым выводам. Они встретились весной 1940 года и начали искать единомышленников. И нашли — примерно четыре десятка человек.
Гестапо назвало их крайзауским кружком — по названию силезского фамильного поместья Мольтке. Хотя там произошли только две или три встречи. Встречались оппозиционеры в основном в берлинском доме Петера Йорка фон Вартенбурга. В дискуссиях разрабатывались идеи строительства послевоенной Германии.
Они исходили из того, что немецкое общество находится в ужасном кризисе. Худшие варианты — нацизм и коммунизм. Так что недостаточно свергнуть Гитлера и пойти привычным путем, то есть воссоздать государство, которое уже было, как хотела группа Карла Герделера.
Мольтке и Йорк полагали, что только после полного поражения нацистской Германии возможно создание нового общества. Они надеялись, что на руинах нацистского режима возникнет абсолютно новое государство, основанное на христианско-социалистических взглядах. Они желали возвращения к основным европейским ценностям и считали, что немцам надо перестать видеть в соседях угрозу. Хельмут Мольтке вообще выступал за роспуск национальных государств Европы, предлагая вместо них создать единое европейское государство. В этом кружке были против покушения на Гитлера. Мешало христианское сознание.
Хельмута фон Мольтке неплохо знал известный американский дипломат Джордж Кеннан, который в сорок первом году работал в Берлине:
"Наш поверенный в делах доверил мне поддерживать связь с одним из немецких оппозиционеров графом Хельмутом фон Мольтке, который время от времени тайно встречался с американскими дипломатами. Из его слов следовало, что, несмотря на первые победы Германии, война закончится для нее неудачно…
Когда началась военная кампания в России, Мольтке почему-то осмелел и однажды даже явился к нам в посольство. Я вывел гостя на балкон, где шум уличного транспорта нейтрализовал работу подслушивающей аппаратуры. Он сказал, что гестапо никогда не заподозрит человека, который пришел в американское посольство открыто. Мольтке был аристократом, но одновременно человеком глубокой религиозной веры, идеалистом и приверженцем демократических идеалов. Я считаю его самым высоконравственным и просвещенным человеком из тех, кого я встречал по обе стороны фронта во время Второй мировой войны…"
