ГЛАВА VII. Средняя Европа 1300–1460
I. ЗЕМЛЯ И ТРУД
Поскольку человек живет по воле физической географии, его судьба — быть разделенным горами, реками и морями на группы, которые в полуизоляции развивают свои разные языки и верования, свои обусловленные климатом особенности, обычаи и одежду. Побуждаемый неуверенностью в себе, он не любит и осуждает чуждые, диковинные внешность и образ жизни других групп, отличных от его собственной. Все те очаровательные разновидности рельефа — горы и долины, фьорды и проливы, заливы и ручьи, — которые превращают Европу в панораму разнообразных удовольствий, разбили население небольшого континента на десятки народов, лелеющих свои различия и заключенных в плен своей ненависти. В этой мозаике самобытности есть своя прелесть, и не хотелось бы, чтобы мир людей был заключен в одинаковые мифы и панталоны. И все же над и под этими различиями в костюмах, обычаях, вере и речи природа и потребности человека навязали ему экономическое единообразие и взаимозависимость, которые становятся все более заметными и убедительными по мере того, как изобретения и знания рушат барьеры. От Норвегии до Сицилии, от России до Испании непредвзятый наблюдательный глаз видит людей не столько разнообразно одетых и говорящих, сколько занятых сходными занятиями, формирующими сходные характеры: обрабатывающих и добывающих землю, ткущих одежду, строящих дома, алтари и школы, воспитывающих молодежь, торгующих излишками и формирующих социальный порядок как сильнейший орган защиты и выживания человека. На мгновение мы рассмотрим Среднюю Европу как такое единство.
В Скандинавии главной задачей человека было покорение холода, в Голландии — моря, в Германии — лесов, в Австрии — гор; от этих побед зависела судьба сельского хозяйства, основы жизни. К 1300 году чередование культур стало повсеместным в Европе, умножая урожайность земли. Но с 1347 по 1381 год половина населения Центральной Европы была уничтожена Черной смертью, и смертность людей задержала плодородие земли. За один год Страсбург потерял 14 000 душ, Краков — 20 000, Бреслау — 30 000.1 В течение столетия рудники Гарца оставались без шахтеров.2 С простым животным терпением люди возобновили древний труд, копая и переворачивая землю. Швеция и Германия усилили добычу железа и меди; уголь добывали в Ахене и Дортмунде, олово — в Саксонии, свинец — в Гарце, серебро — в Швеции и Тироле, золото — в Каринтии и Трансильвании.
Поток металлов питал растущую промышленность, которая питала распространяющуюся торговлю. Германия, лидер в горнодобывающей промышленности, естественно, лидировала и в металлургии. Доменная печь появилась здесь в XIV веке; вместе с гидравлическим молотом и прокатным станом она изменила обработку металлов. Нюрнберг стал столицей железоделательных заводов, славился своими пушками и колоколами. Промышленность и торговля Нюрнберга, Аугсбурга, Майнца, Шпейера и Кельна сделали их почти независимыми городами-государствами. Рейн, Майн, Лех и Дунай обеспечили южногерманским городам первое место в сухопутном сообщении с Италией и Востоком. Вдоль этих путей выросли крупные торговые и финансовые фирмы с далеко разбросанными отделениями и агентствами, которые в XV веке превзошли по масштабам и мощи Ганзейский союз. В XIV веке Ганзейский союз был еще силен, доминируя в торговле на Северном и Балтийском морях; но в 1397 году скандинавские страны объединились, чтобы нарушить эту монополию, и вскоре после этого англичане и голландцы начали перевозить свои собственные товары. Даже сельдь сговорилась против Ганзы; около 1417 года они решили нереститься в Северном море, а не в Балтийском; Любек, опора Лиги, потерял торговлю сельдью и пришел в упадок; Амстердам выиграл ее и процветал.
Под этой развивающейся экономикой кипела классовая война — между городом и деревней, лордами и крепостными, дворянами и предпринимателями, купеческими и ремесленными гильдиями, капиталистами и пролетариями, духовенством и мирянами, церковью и государством. В Швеции, Норвегии и Швейцарии крепостное право то уходило, то исчезало, но в других странах Средней Европы оно обретало новую жизнь. В Дании, Пруссии, Силезии, Померании и Бранденбурге, где крестьяне заслужили свободу, расчищая пустыни, крепостное право было восстановлено в XV веке военной аристократией; о суровости этих юнкеров мы можем судить по пословице бранденбургских крестьян, которые желали долгой жизни лошадям господина, чтобы
