Среди гостей воцарилась тишина. Мысли Рехмира витают далеко отсюда. Он думает о заброшенных гробницах, которые повстречались ему по пути, когда он плыл вверх по реке — пирамидах Хеопса, Хефрена, Джосера…
Я слышал слова Имхотепа и Джедефгора,
Слова, которые все повторяют.
А что с их гробницами?
Стены обрушились,
Не сохранилось даже место, где они стояли.
Словно никогда их и не было.
Никто еще не приходил оттуда,
Чтобы рассказать, что там,
Чтобы поведать, чего им нужно,
И наши сердца успокоить,
Пока мы сами не достигнем места,
Куда они удалились.
Отуманенный вином, Сенмут опустил голову на грудь. Его охватила невыносимая, черная тоска, которая, однако, не в силах побороть его безответную любовь к Нофрет. И это все, что может предложить ему жизнь? Неужели только подведение итогов, достигнутых предками и запечатленных в величественных памятниках? Неужели только краткий миг бытия, заканчивающийся смертью? Арфист продолжает песню, но слова ее не радуют Сенмута.
А потому утешь свое сердце,
Пусть твое сердце забудет
О приготовлениях к твоему просветлению.
Следуй желаниям сердца,
Пока ты существуешь.
Надуши свою голову миррой,
Облачись в лучшие ткани.
Умасти себя чудеснейшими благовоньями
Из жертв богов.
Умножай свое богатство
И не давай обессилеть сердцу.
Следуй своим желаниям и себе на благо.
Свершай дела свои на земле
По велению своего сердца,
Пока к тебе не придет тот день оплакивания.
Утомленный сердцем не слышит их криков и воплей.
Причитания никого не спасают от могилы.
А потому празднуй прекрасный день
И не изнуряй себя.
Видишь, никто не взял с собой своего достояния.
Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.
(Пер. А. Ахматовой)
Песня кончилась. Гости поднялись и собираются уходить. Они прощаются с хозяином и хозяйкой и в сопровождении рабов с факелами в руках идут нетвердой походкой по дорожке, ведущей к домику привратника. Там уже их ждут колесницы. Возницы занимают свои места, скороходы стоят наготове. Луна высоко поднялась над верхушками пальм, и факелы первых отъехавших гостей слабо светятся вдалеке.
В пустом зале Нофрет читает папирус, который ей передал брат. На нем одним из самых лучших писцов Фив написана древняя поэма.
Семь дней не видал я любимой.
Болезнь одолела меня.
Наполнилось тяжестью тело.
Я словно в беспамятство впал.
Ученые лекари ходят —
Что пользы больному в их зелье?
В тупик заклинатели стали:
Нельзя распознать мою хворь.
Шепните мне имя Сестры —
И с ложа болезни я встану.
Посланец приди от нее —
И сердце мое оживет.
Лечебные побоку книги,
Целебные снадобья прочь!
Любимая — мой амулет:
При ней становлюсь я здоров.
От взглядов ее молодею,
В речах ее — черпаю силу,
В объятьях — неуязвимость.
Семь дней глаз не кажет она!
(Пер. В. Потаповой)
Нофрвт с развернутым свитком в руке подходит к жаровне и бросает его в горящие угли. Некоторое время она наблюдает, как свиток извивается и рассыпается в золу. Потом в сопровождении рабов уходит на женскую половину дома.
Глава V
ЕГИПЕТСКИЕ ЖЕНЩИНЫ
За исключением Рехмира, членов его семьи (чьи имена нам известны из надписей на его гробнице) и Аменемхеба, все персонажи предыдущей главы вымышлены. Однако их прототипы можно найти в древнеегипетской литературе или в надписях на гробницах. Я собрал их всех вместе, создал им условия для личных контактов и каждому придумал биографию. Но я могу заверить любого читателя этой книги, что мой полет необузданной фантазии не собьет его с истинного пути. Каждое событие, описанное здесь, могло произойти в действительности, а некоторые из них вполне реальны. Прототип дома Рехмира можно увидеть на рисунках в фиванской гробнице. Там он изображен во всех деталях: с домиком привратника, садом, с тремя галереями, колонными залами, гаремом и комнатами для слуг. Вы можете увидеть такой рисунок в гробнице Эйе в Тель-эль-Амарне. Можно привести и другие примеры. Изображение празднеств часто встречается в египетских гробницах. Большинство подробностей пира Рехмира я почерпнул из сцен, изображениых в его собственной гробнице. Там можно увидеть музыкантов, танцующих девушек и гостей с цветами лотоса в руках, которые смотрят представление, в то время как рабы подают им напитки и еду.
То, что дети иногда посещали такие празднества, доказывает одна фреска гробницы Тель-эль-Амарны, где изображены маленькие дочери Эхнатона и Нефертити, сидящие рядом с креслами своих родителей. Даже игрушечная собачка Небет имеет свой прототип, который был найден в гробнице. В другой фиванской гробнице вы можете увидеть пьяную Нозем, испытывающую приступ тошноты, а рядом стоит раб и держит перед нею чашу. В еще одной гробнице изображен слепой арфист, а над его головой начертана та самая песня, которую я вложил в уста певца. Все приведенные песни: любовные, гимны Амону-Ра, песня, под которую танцевала Мутардис, — подлинные. Если даже они были записаны на папирусе раньше или позднее времени Рехмира, нет никаких доказательств того, что эти песни или подобные им не пели при нем. Что касается самого везира и его красавицы-жены, то их портреты можно еще сегодня видеть в фиванской гробнице, пожалуй, одной из самых интересных в некрополе. На одном рисунке изображен везир, выходящий из лодки после путешествия в Средний Египет. Там нет записи о его посещении Вавилона, но в равной степени и нет доказательств того, что он там не был. На стенах его гробницы изображено много сцен из его жизни. Некоторые из них будут описаны в последующих главах. Там мы снова встретимся с Нофрет, Синухетом и Тахает, Кенамоном и Сенмутом.
То обстоятельство, что женщины в доме Рехмира пользуются гораздо большей свободой, чем это можно было ожидать в восточной стране, способно вызвать недовольство читателей, которые только что начали изучать Древний Египет. Однако они ошибаются. Одна из наиболее гуманиых и привлекательных сторон жизни Древнего Египта, приближающая ее к нам, — семейная жизнь. В образованной среде женщину почитали и уважали. Многие надписи на стенах гробниц и многие дошедшие до нас письма свидетельствуют о любви и уважении к женщинам. Одно из высказываний великого мудреца Ани звучит так:
Никогда не забывай, что сделала для тебя твоя мать… Она родила и вырастила тебя. Если ты ее забудешь, она может осудить тебя. Она может «обратиться к богу, и он услышит ее жалобу». После предписанных месяцев она родила тебя и кормила тебя три года. Она воспитала тебя, а когда ты ходил в школу и учился писать, она каждый день приходила к учителю с хлебом и пивом для него.
Другой мудрец, Птахотеп, дает следующий совет:
Если ты склонен к добру, заведи себе дом,
Как подобает: его госпожу возлюби.
Чрево ее насыщай, одевай ее тело.
Кожу ее умащай благовонным бальзамом.
Сердце ее услаждай, доколе ты жив!
Она — превосходная пашня для своего господина.
(Пер. В. Потаповой)
Однако мужчина мог иметь несколько жен. А если он был богат, то и многочисленных любовниц. В некоторых надписях упоминаются «красивые певицы» и другие прислужницы в «доме женщин». Тем не менее главная жена всегда занимала самое высокое положение. На росписях в гробнице ее всегда изображают вместе с мужем на пиру или на охоте, она помогает присматривать за хозяйством или принимает подношения. Ее называют «его любимая жена» или «его дорогая». Многие женские имена красноречиво говорят о той любви, которую питали к ним их мужья. Например, «Первая любимица», «Единственно любимая», «Моя владычица, подобная золоту» и «Это моя царица».[33] Если принять во внимание, что в некоторых странах Востока предпочтение отдается мальчикам (как у арабов в наши дни), то в Древнем Египте дочерей, судя по их именам, почитали не меньше сыновей. Некоторые имена очень трогательные: «Идет красавица», «Владычица отца своего» и довольно странное имя «Красивая, как ее отец». Мне кажется наиболее трогательным имя, очевидно данное отцом дочери после смерти жены, возможно умершей во время родов. Оно звучит «Замени ее…»
Сыновьям также давали нежные имена: «Идет богатство», «Любовь отца своего» и наверняка маленькому сыну воина — «Военачальник наемников». Другие имена, которые в равной степени могли быть даны как мальчикам, так и девочкам, звучат так: «Моя собственность», «Я этого хотел», «Приятный» и «Добро пожаловать».[34]
