И в самом деле, сколько можно.
ПОКОНЧИТЬ С «ОБОРОННЫМ СОЗНАНИЕМ»
Главной, на мой взгляд, задачей, которую необходимо выполнить русскому народу для резкого улучшения своего положения, является такая задача – покончить с «оборонным сознанием». Без этого невозможно коренное улучшение положения народа, ибо «держа в руках два пистолета, невозможно делать что-то другое».
Что это означает – покончить с «оборонным сознанием»? Во-первых, решительно отказаться рассматривать весь мир и окружающих соседей только как потенциальных врагов. Пристальный и внимательный анализ положения показывает, что ситуация оказывается намного сложнее, и в окружающем нас мире существуют и враги, и друзья, а просто нейтрально настроенные к нам люди. Не учитывая их существования, легко впасть в ошибку «оборонного сознания» и переоценку опасности.
Во-вторых, решительно отказаться рассматривать окружающий мир только как арену потенциальных захватов. Нам ничего не нужно захватывать, ибо ресурсов у нас достаточно, территории тоже достаточно, даже с избытком при сегодняшней плотности населения. Нам нет неотложной нужды бороться за средства к существованию, и нет нужды в захватах чего-то там. О «войне за ресурсы» пусть говорят параноики. Мы же можем любому желающему предложить поработать на нефтяных скважинах Самотлора, никелевых рудниках Норильска, алмазных трубках Мирного и золотых приисках Колымы. Добывать ресурсы в России не такая простая работа, как может показаться человеку, незнакомому с заполярными условиями.
Соответственно, за границами России начинается мир, куда нас могут только пригласить, но где мы не имеем права приказывать, навязывать свою точку зрения. Этот мир нужно изучать, развивать сотрудничество, торговлю, разнообразные связи. Но мысли, что этот мир когда-нибудь станет «русским», подвластным и подчиненным, нужно оставить раз и навсегда.
Есть два возможных контраргумента против решительного отказа от «оборонного сознания». Первый аргумент состоит в классическом: «Как мы можем отказываться, когда они…». Человеку, всерьез придерживающемуся такой аргументации, уже ничем не поможешь. «Оборонное сознание» в таком виде есть разновидность мании преследования.
Ссылки параноика на военное планирование не принимаются. «Оборонное сознание» и военное планирование – это совершенно разные вещи, и не надо путать одно с другим. Генштаб, в своей работе руководствуется огромным объемом информации о противнике, о его намерениях, о ТВД, о собственных войсках и планах, и основывает свои решения на точном и объективном анализе ситуации. «Оборонное сознание» основывает свои мнения на твердой и априорной убежденности в том, что Россию все хотят завоевать. Все аргументы против отметаются усилением голоса.
Второй аргумент: «Это слишком мало, чтобы произвести ожидаемые изменения». Вот с этим аргументом согласиться никак нельзя. Во-первых, отказ от «оборонного сознания», отказ видеть в окружающем мире только врагов и только плацдарм для завоевания, заставляет окружающий мир изучать. Изучая внешний мир, входя в понимание отношений в нем, мы вынуждаемся также глубже узнавать себя, определять себя гораздо более четко и ясно, чем при «оборонном сознании», чтобы в условиях разнообразных связей, разнородного и разнокультурного окружения не потеряться и не утратить понимание своих интересов. При «оборонном сознании» русский – всего лишь малозначащий винтик военно-административной России, за которого думают и решают. При отказе от «оборонного сознания» русский становится тем, кем он и должен быть и кем является на самом деле – представителем своего народа. При «оборонном сознании» – русский сильный, а при нормальном и разумном подходе – русский умный. Разница понятна?
Отказ от «оборонного сознания» делает не нужным следующие явления российской жизни. Не нужны становятся многочисленные силовые ведомства. Большая армия нужна только тогда, когда есть априорное представление об окружающем мире, как о потенциальных врагах. При нормальном подходе численность армии резко сокращается, ибо становится понятно, что большинство политических проблем и внешних угроз можно решить политическими методами.
Не нужна детальная регламентация общества, и отпадает принуждение общества жить в рамках высочайше установленных образцов. Это делает ненужным многочисленные силовые ведомства: МВД, ФСБ, МЧС и другие, чья численность падает по уровня, необходимого для поддержания правопорядка. Именно поддержания правопорядка, а не навязывания полицейского режима! Значительно сокращается административный аппарат, чьи функции при здравом подходе также являются излишними и дублирующими друг друга.
Здесь нужно понять вот какой момент. Тщательная регламентация общественной жизни нужна только для принуждения гражданина к повиновению любому государственному указу и превращения его в «мобилизационный резерв». Такой государственно-политический строй, какой есть сейчас у нас, направлен только на это. Главная его цель – создать такие условия, чтобы никакой человек ничего не мог сделать без обращения к государственным органам, и получения письменного разрешения. Это очень удобно для милитаризованного государства. Единым разом можно все хозяйство, все общество перевести на военное положение и принудить его к исполнению приказов.
Раздутая армия, силовые ведомства и административный аппарат – это совсем не пороки этой системы, с точки зрения «оборонного сознания». Это величайшая его сила, и величайшие возможности, ибо при существующей системе изменить общество можно иногда буквально за день путем отдачи соответствующего распоряжения. Мы видим уже, как это делается на примере монетизации льгот и отмены выборов губернаторов.
Разрушить эту систему, растрачивающую силы русского народа, невозможно путем частичных изменений в этой системе. Ее можно разрушить только поразив ее в самый центр и ядро – «оборонное сознание».
РУССКИЙ ПАТРИОТИЗМ ИЛИ ИМПЕРСКИЙ ПАТРИОТИЗМ?
Долгое время русский патриотизм был понятием достаточно абстрактным. Он распространялся на всю огромную державу, в одну шестую часть суши, на все ее самые разнообразные условия, ландшафты от субтропиков до субарктических пустынь, города и поселки. Русский патриотизм был многоликим и многонациональным, и к нему на полных основаниях мог присоединиться человек любой национальности, любой культуры и языка. Этот вид патриотизма правильнее было бы назвать имперским патриотизмом. Русские построили огромную империю и на полных правах любили каждый завоеванный кусочек земли, считая его своим на том основании, что он полит русской кровью при завоевании.
Этот вид патриотизма, а, именно, имперский патриотизм имеет несколько ярких отличительных сторон.
Во-первых, центр для империи – это столица империи, где сосредоточена центральная власть. Отсюда исходят указания, распоряжения, сила, принуждающая народы, входящие в империю, к повиновению. Здесь же сосредоточена основная часть богатств и культурных достижений империи. Потому, вполне законно, столица империи любима и воспеваема ее гражданами.
Гражданин империи вполне мог никогда не бывать в столице, или быть только проездом, что не мешало ему гордиться столицей и превозносить ее выше всего на свете. Что же здесь любимо и воспеваемо? Город? Нет, поскольку город населяет лишь незначительная часть граждан империи, а вот культ столицы проникает во все концы имперской территории. Нация? Тоже нет, ибо в столице живут представители всех народов, входящих в империю. Имперская столица – город многонациональный по определению.
Скорее всего, когда воспевают столицу империи, то любят и превозносят власть. Вот она-то, в отличие от города, является для всех важной. Она достает любого гражданина империи, она устанавливает все порядки, от нее все зависят. Центральная власть – это высшая ценность гражданина империи, и потому неудивительно, что на ее поддержание и превознесение тратится столько много сил.
Во-вторых, патриотизм в империи не связан с какой-то территорией. Даже столица не является тем местом, где патриотические чувства выражаются сильнее всего. Что уж говорить о других частях империи? Имперский патриотизм связан с символами. Патриотизм для гражданина империи – это приверженность символам, их определенному набору. Это тоже самое превознесение центральной власти, только в несколько опосредованном виде.
В Российской империи главным символом был императорский двуглавый орел, который мы встречаем на всех предметах, так или иначе связанных с властью. Даже обращения в органы власти полагалось писать на особой, «гербовой бумаге», с оттиском двуглавого орла и соответствующими водяными знаками.
