В последних отчаянных боях за Святую Землю одними из тех, кто покрыл себя наибольшей славой, были «бедные рыцари Христа» — тамплиеры. Они оборонялись до последнего, даже там, где все остальные уже отступили или сдались на милость победителя. Смертью героя пал сам великий магистр ордена Храма — Гийом де Боже. Однако этот запоздалый героизм не мог уже ничего изменить ни в судьбе Леванта, ни в том отношении к храмовникам, которое начало господствовать в обществе. Вместе с последними христианами Святой Земли тамплиеры вынуждены были бежать на Кипр. Сюда из Акры была перенесена и их штаб-квартира. К тому же на острове им принадлежало немало замков и укрепленных зданий, здесь же хранилась и главная казна ордена.
С первых дней пребывания на Кипре перед тамплиерами встала задача определения собственного места в новых условиях. Ведь оставление Святой Земли было для них не эпизодом истории: с потерей священных мест христианства храмовники лишались того, что определялось термином raison d'etre — «смысл существования». Выбор пути в немалой степени зависел от того, кто встанет во главе ордена в это трудное время. По этому вопросу в братстве возникли довольно серьезные разногласия, и лишь в 1293 году был избран новый великий магистр ордена, волею судьбы оказавшийся и его последним магистром. Им стал французский дворянин Жак де Моле. В момент избрания ему было уже за пятьдесят, и половину жизни он отдал тамплиерскому братству. Этот выбор во многом определил всю дальнейшую стратегию ордена и, в значительной мере, его судьбу.
Жак де Моле был представителем наиболее консервативной части храмовников. Для нового магистра и его единомышленников потеря Акры и оставление Левантийского побережья были лишь трагической случайностью, стечением обстоятельств. С их точки зрения, все можно было вернуть на круги своя, притом без каких-либо запредельных усилий. Один крестовый поход должен возвратить все утраченное — таким было кредо великого магистра. Жак де Моле словно не замечал, что на дворе не конец XI, а конец XIII века; не хотел видеть, что крестоносное движение в его первоначальном виде уже агонизирует; не обращал внимания на то, что европейские правители давно погрязли в собственных делах, махнув рукой на святые цели. Ничего этого магистр, а вслед за ним и большинство тамплиеров, не видели. Не понимал де Моле и причин потери популярности тамплиерского братства в общественном мнении Европы. Он считал, что орден по-прежнему процветает и силен как никогда, что тамплиеры, как и сто пятьдесят лет назад, остаются передовым отрядом христианства, и служить в этом отряде — честь для любого католика. Между тем, орден был поражен серьезным внутренним кризисом и превращался в замкнутую саму на себя корпорацию с постоянно оскудевающим притоком новых членов. Полная закрытость тамплиерских собраний и завеса тайны, окружающая прием неофитов в орден, порождали самые невероятные слухи об оргиях, непристойных обрядах и т. д. Тамплиеры в своей гордости считали недостойным для себя опровергать такого рода негативную информацию и на многочисленные неприятные вопросы отвечали одно: наша цель — Гроб Господень, и все, что ни делают тамплиеры, служит делу его освобождения.
Уже в 1294—1295 годах Жак де Моле переходит к активным действиям по организации нового крестового похода. Он посещает Италию, Францию и Англию и пытается убедить властителей поделиться деньгами и людьми для святого дела. Попытка эта безнадежна: небольшие подачки да обещания — вот и все, что он получает в итоге. Однако де Моле не собирается отказываться от избранного пути. Еще почти десять лет рыцари Храма, используя Кипр в качестве основной базы, пытаются вести активную политику в Восточном Средиземноморье. К 1305 году полный провал этих попыток становится очевидным для всех: для европейских королей и, в первую очередь, французского монарха Филиппа IV; для римского престола в лице вновь избранного папы-француза Климента V; для руководителей других духовно-рыцарских орденов (тевтонцы окончательно выбирают северное направление экспансии, а великий магистр госпитальеров Фульк де Вилларе начинает готовить экспедицию по захвату Родоса). И только консервативное крыло тамплиеров во главе с де Моле еще рассчитывает поправить ситуацию старыми методами, но и в нем нарастают пораженческие настроения. Многие храмовники поддерживают святое дело лишь на словах, не желая жертвовать ни собственными богатствами, ни устоявшимся образом жизни. Это особенно заметно в Европе, и прежде всего во Франции, где тамплиеры владеют огромным количеством земель, десятками замков и, фактически, превращаются в обычных средних и мелких феодалов, не отличаясь от светских феодалов ни по жизненному укладу, ни по экономическим возможностям.
Летом 1306 года римский первосвященник Климент V окончательно приходит к мысли о необходимости поиска новых путей на восточном направлении политики апостольского престола. С целью обсудить существующие реалии, он вызывает в Европу великих магистров обоих главных рыцарских орденов — Жака де Моле и Фулька де Вилларе. Возможно, что папа лелеет мысль об объединении орденов и концентрации сил христианства для возвращения Святой Земли. Это вполне вероятно, так как именно в это время появляется и обретает популярность трактат юриста из Нормандии Пьера Дюбуа «О возвращении утраченной Святой Земли». В нем Дюбуа активно ратует за полное объединение духовно-рыцарских орденов: больше того — требует лишения рыцарей-монахов их имущества, то есть, фактического превращения их в наемных воинов церкви. С точки зрения юриста, это позволит ежегодно экономить огромную сумму в восемьсот тысяч турских ливров, а такого количества денег будет вполне достаточно и для отвоевания (постепенного, конечно) Леванта и для его дальнейшей защиты.
Планы, подобные предложенному Дюбуа, получали все большую известность в Европе, а гигантские денежные суммы, которые якобы тратят на себя рыцарские ордена, вызывали зависть у светских и церковных владык. Все это сильно подтачивало устойчивость военно-монашеских братств, делая их уязвимыми для возможной массированной атаки. Эту новую ситуацию лучше других понял великий магистр госпитальеров и, под предлогом занятости подготовкой экспедиции на Родос, которую он незамедлительно начал в том же 1306 году, отказался ехать в Европу. Жак де Моле, наоборот, именно там хотел поправить невеселые там-плиерские дела, воздействуя своим авторитетом на тех храмовников, которые слишком приросли корнями к сытой и спокойной жизни в Европе. По вопросу возможного объединения с иоаннитами он, однако, занял непримиримую позицию: ни о каком слиянии орденов не могло идти и речи. Возможно, именно этот категорический отказ объединиться (а фактически — поделиться деньгами с власть имущими) и был главной стратегической ошибкой великого магистра, предопределившей трагическую судьбу храмовников.
Жак де Моле в сопровождении шестидесяти рыцарей-тамплиеров прибыл в Европу в начале 1307 года. В Пуатье состоялась его встреча с папой, которая не дала никаких видимых результатов: вероятно, магистр отказался идти на какие-либо компромиссы. В июне 1307 года де Моле приезжает в Тампль — парижскую резиденцию храмовников — и здесь начинает новую агитационную кампанию за крестовый поход. Он не замечает, что тучи над орденом сгустились уже не на шутку. Даже само его прибытие в Париж подстегивает французского «железного короля» Филиппа IV Красивого к решительным действиям против духовно-рыцарского братства тамплиеров. Филипп, вечно нуждающийся в деньгах, страшно завидует несметным богатствам рыцарей Храма. Король и сам имел возможность убедиться в том, до чего тугой мошной обладают тамплиеры, когда в 1306 году был вынужден укрываться в Тампле от разъяренной толпы парижан, недовольных постоянной порчей монеты*. По слухам, храмовники показали ему подвалы, заполненные бочонками с золотом, и предложили миллионный заем. От займа Филипп IV отказался, но, и выйдя из Тампля, всегда помнил об огромном капитале, лежащем всего лишь в нескольких сотнях шагов от его собственного дворца.
14 сентября 1307 года Филипп Красивый рассылает по всем городам и весям Франции письма, запечатанные большой королевской печатью. На конвертах —-указание королевским чиновникам: взломать печать на рассвете пятницы, 13 октября, и выполнить содержащийся в письме приказ. За вскрытие печати раньше срока — смертная казнь. Таким способом Филипп обеспечивал секретность предварительных действий; и, надо сказать, в данном случае ему это явно удалось. А в письмах было предписание о немедленном аресте и заключении в тюрьму всех без исключения тамплиеров.
Операция «Пятница, 13-е» прошла весьма удачно. Четкая координация действий и полная секретность позволили нанести поистине массированный удар по рыцарям Храма. Из многих сотен тамплиеров лишь единицам удалось ускользнуть (и то, по большей части, ненадолго) от карающей королевской длани. Вся верхушка ордена, включая самого великого магистра Жака де Моле, была арестована в парижском Тампле. Удивительно, но тамплиеры нигде не оказали ни малейшего сопротивления. Вероятно, они считали этот арест ошибкой, казусом, который вскоре благополучно разрешится. Если бы храмовникам стало известно содержание секретного письма, они бы не были так спокойны. «С горечью и обидой в сердце видим мы эти ужасные, достойные всякого порицания примеры отвратительнейших преступлений, слушаем историю чудовищных злоумышлении, мерзких позорных деяний, поистине дьявольских, чуждых роду человеческому». Этой напыщенной фразой начинается предписание короля об аресте тамплиеров. Далее он раскрывает, в каких же «отвратительнейших преступлениях» обвиняются гордые рыцари Храма. По словам Филиппа, верные ему люди, доложили, что тамплиеры во время приема в братство трижды отрекаются от Христа и плюют на Святое распятие, что они поклоняются идолам и животным, а также живут в грехе гомосексуализма. И вообще они, оказывается, «оскверняли нашу землю, загрязняя ее развратом, стирая с лица ее Божью росу и отравляя чистый воздух, которым мы дышим».
