Такое «просто государство» Жак де Моле нашел во Франции Филиппа Красивого. В июне 1306 г. папа Климент V, который тогда жил в Пуату, вызвал к себе магистров обоих орденов. У него уже находились составленные ими доклады о крестовом походе. Жак де Моле прибыл во Францию в конце 1306 или в начале 1307 г. Магистра сопровождал прецептор Кипра Рембо де Карон. Его присутствие доказывает, что разговор должен был пойти о крестовом походе. Моле не «эмигрировал» и не собирался переносить постоянную резиденцию ордена во Францию. Он лишь прибыл в ответ на приглашение папы, чтобы поучаствовать в обсуждении вопроса, в котором был до известной степени компетентным. Магистр ордена госпитальеров, задержанный делами на Кипре, приехал позднее, в августе 1307 г. Не следует противопоставлять храброго Вилларе, у которого из-за войны с турками не находилось времени, чтобы предстать перед папой, и праздного Моле, который охотно совершил приятное путешествие во Францию. Вилларе, безусловно, прибыл с опозданием, но и он оставался в Европе до октября 1309 г., так что остров Родос был покорен без него.[477] Что касается Моле, прибывшего на совет к папе, то поистине не его вина в том, что он так и не смог вернуться на Восток!
Каковы же были в то время отношения ордена Храма с французской монархией? Даже если сановники ордена Храма этого и не знали, то в 1306–1307 гг. эти отношения складывались не лучшим образом. Но с каких пор началось это похолодание? Были ли арест тамплиеров и суд над ними спланированы заранее? Или же все было организовано если не в последний момент, то, по крайней мере, за предшествовавшие этим событиям четыре-пять лет? Возможно ли, что, изучив процесс тамплиеров и его исход, историки истолковали малозначительные факты как проявления глубокой враждебности короля и его окружения к ордену Храма? Примером тому может служить случай с переводом королевской казны из парижской резиденции ордена в Лувр в 1295 г.
В действительности признаки разногласий с монархией в вопросе о правах и привилегиях ордена Храма наблюдаются с правления Людовика IX. Но в этих разногласиях нет ничего нового, ни присущего исключительно Франции, ни какой-то особой нацеленности на орден Храма. Перевод казны в Лувр не являлся признаком недоверия — в противном случае почему оно исчезло в 1303 г., когда казна вернулась в парижский дом ордена?
Хроника тамплиера из Тира упоминает о бестактности, если не грубости, проявленных Моле в отношениях с папой, и рассказывает об одном случае, который привел к столкновению магистра и короля: якобы парижский казначей ордена Храма одолжил королю четыреста тысяч флоринов, не посоветовавшись с магистром. Моле, рассерженный подобным нарушением устава, исключил казначея из ордена и остался глух к просьбам о помиловании со стороны короля, а затем и папы. Можно усомниться в реальности этого происшествия, поскольку о нем поведал человек, остававшийся на Кипре и располагавший крайне скудной информацией о событиях на Западе (как показывает его рассказ о процессе тамплиеров); впрочем, тамплиер из Тира подтверждает другие свидетельства, представляющие Моле «скаредным человеком» (вспомним рассказ о приключениях Рожера де Флора, ограбленного магистром ордена Храма, которым, без сомнения, был Моле). Правда это или нет, но подобный случай никак не мог стать истинной причиной процесса тамплиеров. Скорее его, то была последняя капля, переполнившая чашу терпения Филиппа.[478] Наконец, в какой степени присутствие тамплиера Гильома де Буанема, или Бубена, среди предводителей восстания в Брюгге в мае 1302 г. могло восстановить короля Франции против ордена в целом?[479]
Тамплиеры королевства и Гуго де Пейро, влиятельный сановник главный досмотрщик ордена, поддержали Филиппа Красивого в его борьбе с папой Бонифацием VIII. Это содействие вовсе не было незначительным; король в нем нуждался. Кроме того, по причинам, о которых я подробно расскажу, приступив к рассмотрению процесса тамплиеров, я полагаю, что «Дело» могло начаться только после пленения папы в Ананьи и окончанием конфликта с Бонифацием VIII. То есть не раньше 1303 г.
Слухи
В июне 1307 г. в Париже Жак де Моле провел капитул ордена. Вероятно, на нем обсуждались надоедливые слухи об ордене, ходившие, по крайней мере, с 1305 г. Теперь речь шла уже не о традиционных упреках в высокомерии, корыстолюбии и пр. Родилось обвинение в ереси, идолопоклонстве и содомии. Это вызывало большее беспокойство.
Эти слухи возникли в районе Ажана и распространялись человеком по имени Эскье де Флуаран, выходцем из Безье и приором Монфокона. В 1305 г. этот человек поделился дошедшей до него молвой с королем Арагона Хайме II, и когда последний не выразил доверия к письму Эскье, тот обратился к французскому двору. «Да будет известно Вашему королевскому величеству, что именно я открыл факты, касающиеся тамплиеров, сеньору королю Франции…»,[480] снова написал он Хайме II 28 января 1308 г. Мы находимся в конце 1305 или начале 1306 г. Некоторые советники короля, Гильом де Ногаре. Гильом де Плезиан, начинают собирать досье на орден Храма. С какой целью? Ускорить объединение орденов? Разорить орден Храма? Оказать давление на папу с целью добиться пересмотра последствий покушения в Ананьи (Ногаре был отлучен от Церкви)? У нас нет уверенности в том, что цель уже тогда была четко определена.
Папа знал о распространившихся сплетнях и отказывался им верить. Он не мог не упомянуть о них во время своей встречи с королем Франции в Лионе в 1305 г., а затем в Пуатье весной 1307 г. Чуть позже доверенные лица короля попытались сослаться на согласие папы, чтобы оправдать аресты, однако ни в Лионе, ни в Пуатье об этом и речи не было.
Ногаре терпеливо пополнял свое досье: он вербовал свидетелей обвинения среди бывших тамплиеров, изгнанных из ордена за свои проступки, и внедрил в ряды тамплиеров около дюжины шпионов, «стукачей», как мы сказали бы сегодня. Он усилил давление на папу, предложив торг: Ананьи в обмен на тамплиеров. Жак де Моле был осведомлен обо всем этом тамплиерами из окружения папы.
Он сделал упреждающий ход, попросив Климента V начать расследование, чтобы очистить орден от постыдных обвинений, которые против него выдвинуты. Двадцать четвертого августа 1307 г. папа уведомил короля Франции о том, что распорядился о расследовании. Его инициатива ускорила события, поскольку к этому моменту решение короля, искреннее или нет, уже было принято, а цель определена — уничтожить орден. Однако папское расследование угрожало затянуться, настолько велико было неодобрение папы, или и того хуже — закончиться оправданием. Нарушив границы церковной юрисдикции, королевская полиция взяла дело в свои руки и создала совершившийся факт.
Арест
В пятницу 13 октября, на рассвете, Жан де Веррето, бальи Кана, сообщил нескольким лицам, которых тайно собрал, о королевском письме, датированном 14-м числом прошедшего сентября. Эта дата была символической, так как 14 сентября отмечается праздник Воздвижения святого креста.
О горестное, печальное событие, о котором, конечно, ужасно даже думать. <…> Отвратительное преступление, гнусное злодеяние. <…> Благодаря нескольким достойным доверия лицам, до нас дошло известие о совершенно бесчеловечном деянии, хуже того, о деянии, чуждом всему человеческому.
После изрядной порции риторики Филипп переходит к фактам: «Братья ордена воинства Храма, скрывающие волчью злобу под овечьей шкурой и одеянием ордена, гнусно кощунствующие над нашей верой», обвиняются в отречении от Христа, плевках на распя-яе, совершении непристойных жестов при приеме в орден, и «своим символом веры они клянутся, не боясь оскорбить человеческий закон, безотказно отдаваться друг другу, когда бы их ни попросили». Затем король рассказывает о расследованиях и совещаниях, предшествовавших его решению:
Ввиду того что истина не может быть полностью раскрыта иным способом, а горькие подозрения пали на всех… мы решили, чтобы все члены названного ордена в нашем королевстве, без всякого исключения, были арестованы и содержались под стражей до суда Церкви, и чтобы все их имущество, движимое и недвижимое, было изъято, передано в наши руки и надежно сохранено. <…> Именно поэтому мы поручаем и строго предписываем вам в том, что касается округа Кан, и пр.[481]
Далее следуют предписания, адресованные чиновникам, которым поручается проинструктировать бальи и сенешалей о том, как им надлежит произвести арест и расследование. Заканчивается этот текст кратким изложением тяжких обвинений против гамплиерои.
Жан де Верето получил это письмо задолго до 13 октября из рук уполномоченных, раскрывших ему цель операции. Те же самые чиновники потребовали, чтобы он сохранил полученную информацию в тайне от всех орденских домов своего округа, «и из предосторожности, если в этом есть нужда, провел также расследование в других монастырях и притворился, что это по поводу десятины (от 3 июня 1307 г,) или под другим предлогом».
