которые умели отстаивать свою независимость и создавали большие затруднения для арабов своими набегами на соседние области. Мардаиты в своей внутренней организации представляли войско. Феофан определяет их, как военную часть — τάγμα του Λιβάνου, а Никифор видит в них воинов (όπλῖται), которые «с давнего времени были расквартированы в горах Ливана». [705] Так как военное звание было наследственным еще при Константине Великом, и горы Ливана составляли особое военное управление, то весьма вероятно, что главное ядро мардаитов составляли потомки тех воинов, которые числились некогда в старых имперских полках, расквартированных в горах Ливана и имевших там свою оседлость.
Халиф предложил императору переселить в свое христианское царство немирившихся с игом ислама христиан и встретил с его стороны полную готовность. Забота императора о христианах, живших под властью иноверных владык, была старой традицией византийского двора, и согласие Юстиниана принять мардаитов могло содействовать поднятию его престижа на Востоке, оторванном от империи. Переселение совершилось во второй год правления Юстиниана, очевидно, после сношений с мардаитами, и было с их стороны добровольным, так как император не имел в отношении к ним никаких способов воздействия силой. Все наши источники, отметившие это событие, дают точную цифру переселения, а именно: 12 тысяч человек. [706] Это число относится только к воинам, как и выражается Никифор (όπλῖται), и не обнимает собою жен, детей и неспособных к военной службе членов их семей. Переселение совершилось при личном участии в этом деле Юстиниана, который побывал для этого в Армении. О том, где были поселены мардаиты, Феофан не упоминает. Но для IX и X веков имеются определенные сведения, что мардаиты составляли два военных корпуса, из которых один входил в состав морской фемы кивериотов и имел свой центр в приморском городе Атталии в провинции Памфилии, а другой — на западе империи: в Пелопоннесе, на острове Кефалонии и в Никополе, приморском городе провинции Эпира. Численность корпуса в Атталии была 5087 человек, а на западе — 4067. Первый корпус нес морскую службу на судах, которые назывались галерами, γαλαῖαι, и состоял под общим начальством командира, носившего имя ὀ κατεπάνω (капитан), которого назначал сам император. Офицерский корпус составляли 3 турмарха, 42 друнгария и 42 комита. [707]
Феофан сопровождает свое сообщение о переселении мардаитов в империю злостным осуждением Юстиниана за то, что он сам «разрушил медную стену», которая охраняла империю от арабских нашествий в малоазиатские области. По его словам, мардаиты своими набегами сделали необитаемыми города пограничной от империи полосы от города Мопсуестии в Киликии и до пределов Четвертой Армении, и лишь после их выселения в империю арабы могли утвердиться в этих городах, и «Романия» (т. е. Малая Азия) стала терпеть «неисчислимые бедствия, которые длятся и доселе». Но так как мардаиты сидели в горных ущельях Ливана, а арабы давно держали под своей властью северную Сирию, отвоевав ее у Ираклия, то утверждение Феофана является весьма сомнительным. Мардаиты тревожили своими набегами Палестину, а не далекие от их местожительства северные области, и в словах Феофана слышится лишь отзвук тех осуждений Юстиниана, которые могли возникнуть позднее, когда возобновились нашествия арабов и Абд-аль-Малик превратил в сильную крепость старый город Мопсуестию, что случилось, по всему вероятию, в 704 году. Исполнителем этого дела был Абдалла, сын Абд-аль-Малика. [708]
Переселению мардаитов в империю предшествовал поход имперских войск в Армению под начальством стратига анатоликов Леонтия, исавра по национальности, занимавшего, по-видимому, этот пост еще при имп. Константине. Феофан помещает этот поход в первый год правления Юстиниана; но так как его правление началось осенью, то, очевидно, следует иметь в виду весну и лето 686 года, как время военных действий в пределах Армении. По сообщению Феофана, Леонтий покорил целый ряд областей: Армению, Албанию, Буканию (?) и Мидию, причем истреблял повсюду арабские гарнизоны и обложил все эти земли податями в доход казны и препроводил императору большую сумму денег. [709] В этом предприятии Феофан видит проявление самовластия юного императора (άβούλως τα κατ’ αύτόν διοικῶν) и прибавляет, будто Абд-аль-Малик, узнав об этом, завладел Киркезием и подчинил себе Феополь. [710]
В сообщении Феофана является вполне невероятным распространение военных действий Леонтия на Албанию и Мидию, тем более, что в Албании уже с давних пор хозяйничали хазары. Что же касается Киркезия и Феополя (т. е. Антиохии), то оба эти города давно находились под властью арабов. По свидетельству, сохраненному Михаилом Сирийцем, Абд-аль-Малик отступился от Армении в пользу императора, а тем самым и от Иверии. Таким образом, поход в Армению Леонтия мог иметь целью восстановление власти императора в восточных ее областях и не мог превратиться в войну с арабами, как это выходит в зложелательном к Юстиниану изложении Феофана. Насколько успешны были действия Леонтия и насколько прочны результаты его похода, судить об этом является весьма затруднительным ввиду скудости византийского предания и большой неясности и противоречий в свидетельствах армянских историков. [711] Гевонд в своей «Истории халифов» упоминает об этом походе, как о разбойническом набеге, сопровождавшемся грабежом, опустошением и пожарами. [712]
Мир с арабами обеспечивал спокойствие на восточной границе, а те тяжкие междоусобия, которые продолжались в халифате, давали надежду на его прочность в течение выговоренного десятилетнего срока. Эти благоприятные условия Юстиниан задумал использовать для военных предприятий против славян, заселивших области, ближайшие к столице с запада. Покорение некоторых славянских племен Константом в его походе 658 года имело характер эпизода, а в правление Константина не было, по-видимому, предпринято ничего с целью упрочить достигнутые тогда результаты. Водворение болгар на севере от Балканских гор и покорение ими славянских племен создавало новую опасность для империи. В третий год своего правления Юстиниан организовал большой поход на славян по следам деда в направлении города Фессалоники. Переправив из Малой Азии кавалерийские полки, он покорил войной много славянских племен, а некоторые из них подчинились ему добровольно. Повторяя попытку своего деда усилить армию организацией из славян новых военных частей, Юстиниан задумал переселить покоренных и подчинившихся ему славян на территорию Малой Азии и избрал для этой цели ближайшую к столице с востока область, провинцию Вифинию.
В это время эта страна составляла часть фемы, носившей старое имя Опсикия, от латинского слова obsequium, свита. При имп. Константине Опсикий составлял часть военного управления войск Фракии, [713] а при Юстиниане являлся особой самостоятельной фемой, во главе которой стоял командир, носивший старый титул комита. [714] Набеги арабов в первые годы правления Константина, доходившие до самого Халкидона
