Записки о московской войне - Рейнгольд Гейденштейн

на полях и для угона добычи. Привыкши на практике к такому роду военной службы, не имея на себе никакого оружия, едва только прикрывшись одеждою для защиты против непогод, они сражаются вооруженные саблею и одним копьем, очень часто владея, впрочем, и ружьем; как по легкости оружия, по способности переносить жажду, голод и труды, так по привычке и сноровке своей, они в особенности годятся для того, чтобы окружать и захватывать одиночных, для расследования дорог, местностей, сил неприятельских; они могут на челноках и бревнах переплывать реки, проходить по самым дремучим лесам и непроходимым местам, — в этом они превосходят почти всех прочих военных людей. Однако Шуйский, пригласив их на обед, задержал внутри города. Узнав все это и рассмотрев укрепления города, король легко понял, что он был прав, когда не соглашался сначала с мнением тех многих, которые утверждали, что лучше всего прямо идти сюда, и что далеко не все, как он сам теперь узнал, было ему сообщено о положении города Пскова и его укреплениях. Он видел, что  [202]  приступил к осаде города, не имея достаточно пехоты, что если бы он хотел, не щадя величайших усилий, взять город приступом, то нужно было бы привести ее втрое больше, что у него не было и достаточных запасов пороха. Запас в Сузе сгорел от неосторожного обращения с огнем тех, которые охраняли его; а в замен его, вследствие предвзятой мысли о мире, с самого начала подскарбиями заготовлено было недостаточное количество; да притом, вследствие особенной трудности подвоза, так как только по реке оставалась возможность транспорта, они с трудом могли привезти даже и тот, который был приготовлен. Вследствие того, раздумывая о всех случайностях, ему казалось иногда, что лучше было бы или, оставив Псков, направиться прямо к Великому Новгороду, который, как полагали, был менее укреплен, или обратиться к соседним крепостям: Порхову и Гдову и уже, покорив их, из них теснить город, так как первая, находясь между Новгородом и Псковом, как полагали, очень удобна была для того, чтобы отрезать Псков от подкреплений и подвоза съестных припасов, а последняя прилегает к крепости Ивангороду, который образует Нарвский порт; но с одной стороны как и вышеуказанные доводы и опасность от Пскова, а с другой и слава самого Новгорода, который также, как известно, и сам может иметь значительные силы, чтобы сопротивляться, наконец дальность дороги, ибо уже кончалось лето и ожидались непогоды, не допускали исполнить упомянутое намерение. Что касается до второго способа осады и взятия соседних крепостей, то, по его мнению, во первых, это было бы недостойно славы начатого похода, а во вторых, придало бы мужества неприятелю. Вследствие таких соображений, не отчаяваясь в возможности преодолеть вышеозначенные трудности при помощи доблестного духа и храбрости своих воинов, при содействии которых он уже достиг многого другого, король  [203]  стал обдумывать выбор места для лагеря. Сперва он полагал поставить лагерь со стороны Новгородской дороги, где река Псковка течет в город и затем впадает ниже его в Великую; это казалось особенно выгодным в том отношении, что доставляло бы возможность отрезать от города подкрепления и препятствовать подвозу провианта; но слишком длинное протяжение города на этой (северной) стороне, простирающееся приблизительно на 8.000 шагов, как выше указано, и весьма обширные с той стороны открытые кругом соседние поля заставили оставить такой план. Не было никакой возможности ни расставить там без большой опасности засадных конных отрядов, ни придвинуть лагерь ближе к крепости, из которой неприятель открыл бы непрерывную стрельбу из пушек. Король опасался, что его пехота, лишенная близкой поддержки конницею, во время самых осадных работ и устройства окопов, могла бы со всех сторон быть окружена пешими и конными массами неприятелей, вдруг во многих местах устроивших вылазку, особенно если в решительный момент ему пришлось бы бороться и с пришедшими на помощь Новгородцами и с вылазкой из города. Замойский, убеждая короля остаться при своем первом намерении, указывал на реке Пскове некоторые извилины, в коих могут расположиться под палатками в надлежащем количестве эскадроны всадников, способные в нужное время подать помощь нашим против неприятельских вылазок; таким образом, растянув как можно шире лагерь по направлению к Новгороду, весьма легко будет отрезать осажденных от всякого подкрепления и подвоза провианта, даже не ставя многочисленных караулов; а в случае расположения лагеря на другой стороне, их пришлось бы держать постоянно, крайне утомляя тем солдат; кроме того, с этой стороны блaгoпpиятcтвoвaлa, де, совершенно мягкая почва, во все другие стороны сменяющаяся твердыми и жесткими скалами, которые стали бы мешать  [204]  всякой работе, и совершенно не допустили бы устройства траншей и подкопов. Король однако полагал, что следует сперва думать о безопасности, а потом уже о победе, и порешил вести осаду с восточной стороны, так как на этом месте и пехота, занятая работами, будет защищена слева рекою Великой, да и лагерь может быть придвинут очень близко к окопам неприятелей, ибо возвышающиеся в той стороне холмы должны были защищать фронт от выстрелов неприятельских пушек; наконец и то, что городские стены сходились здесь и смыкались углом, представляло по его мнению выгодное для дела обстоятельство. Поэтому, переправившись через реку Череху и расположив там лагерь, он перевел туда литовские войска и польскую конницу из ветеранов, коим приказано было идти, как мы сказали, с левой стороны. Туда же Фаренсбек привел немецкую пехоту, с которой пришел к тому времени; в ней в известном количестве находились люди, служившие в Бельгии, но по причине краткости времени, и потому, что Любечане оказались менее благосклонными при допущении вербовки, большая часть отряда была набрана наскоро в соседних Немецких странах и притом среди неопытных и неслуживших прежде новичков. В тоже время от Курляндского герцога прибыл в лагерь Варфоломей Бутлер с некоторым числом воинов, которые во время предшествовавших походов, когда король вел войну в других пунктах, стояли на страже у границ Ливонии против неприятелей; сверх того пришло несколько волонтеров как из Пруссии, между которыми замечателен был Фабиан фон Донау (Fabianus Donaus), и кроме Редера, о котором мы выше упоминали, также и несколько других иностранных молодых людей, которые были привлечены молвою об этом походе. Переправившись со всем войском через реку, король расположился лагерем у подошвы выше названных холмов. Венгерцы расположились с левой стороны при реке Великой;  [205]  Литовцы с верхней стороны при Порховской дороге; в середине же между ними, поставив, по вышеописанному способу, тройной ряд повозок по обе стороны протекавшего там ручья, укрепились лагерем Поляки; то