Тринадцатого декабря Хедин обсуждал с Арвидом Риккер — том Нюрнбергский процесс.
— Все нацистские лидеры, против которых выдвинуты обвинения, заслуживают самого сурового наказания. Они виновны в смерти сотен тысяч людей, хотя я и понятия не имел о массовой ликвидации евреев, политзаключенных и славян, когда жил в Берлине, — сказал Риккерт.
— Я планирую написать книгу о моих впечатлениях и воспоминаниях о Германии во время войны. Что ты об этом думаешь? — спросил Свен.
— Я считаю, это было бы очень хорошо. В этом случае отчеты, которые ты представил Министерству иностранных дел о переговорах с Гитлером и прочими, сослужат тебе очень хорошую пользу.
Несколько недель спустя «Стокгольмская газета» рассказала читателям о суде в Хельсинки над бывшим министром и послом Финляндии в Берлине в 1940–1944 годах Тойво Кивимяки. Ему были предъявлены весьма сомнительные обвинения в военных преступлениях. В своей защитной речи Кивимяки упомянул о приезде Хедина в Берлин в июне 1942 года и о том, что Хедин пытался убедить Гитлера убрать Квислинга и прекратить жестокое обращение с норвежцами. Хедин был доволен: о нем написали хоть что-то хорошее.
В начале марта Свен узнал, что русские запретили немецкому издательству «Брокхаус» печатать его книги. То, что имелись в виду книги о путешествиях, ничего не меняло. Берлинская газета «Дер морген» выразила свое восхищение решением оккупационных властей. «Я верю: обязательно придет время, когда «Дер морген» и в помине не будет, а мои книги будут издаваться и читаться в Германии так же хорошо, как и раньше», — с горечью написал Хедин в дневнике.[51]
В конце августа 1946 года Хедин получил письмо от жены бывшего немецкого главнокомандующего в Норвегии фон Фалькенхорста, который в 1941 году помог Хедину спасти жизни приговоренных к смерти норвежцев.
Теперь сам Фалькенхорст был приговорен Нюрнбергским трибуналом к смертной казни, и его жена просила Свена попробовать помочь. Хедин немедленно отправил телеграмму в трибунал. Он сообщил о том, что благодаря содействию Фалькенхорста Гитлер заменил смертную казнь осужденным норвежцам тюремным заключением. Теперь Свен просил такого же снисхождения для бывшего генерал-полковника. Бывший шведский главнокомандующий Олоф Тёрнель, хорошо знакомый с Фалькенхорстом, также старался ему помочь. Три месяца спустя, 4 декабря 1946 года, газета «Дагенс эко» («Эхо дня») сообщила о смягчении приговора-Фалькенхорст получил двадцать лет тюрьмы.
Стокгольм,
10 июня 1948 года
Десятое июня 1948 года. Хедину 83 года, и он практически ослеп. В половине десятого eгo повезли на каталке по длинному коридору Каролинской больницы в операционную. Вся операция по удалению катаракты заняла около десяти минут.
В начале сентября Хедин принял участие в собрании Шведской академии, на котором обсуждались кандидаты в нобелевские лауреаты по литературе. Обсуждались две кандидатуры — Уинстон Черчилль и Томас Элиот. Академики склонились к тому, что премия должна быть литературной, а не политической. Нобелевским лауреатом стал Томас Элиот.
В начале 1949 года Хедин издал свою первую послевоенную книгу, она называлась «В Берлин не по поручению». Это была история общения Хедина с Гитлером, Герингом и дpyгими нацистскими бонзами. Заголовок книги должен был подчеркнуть то, что в Берлин он ездил по собственному желанию, что, как мы знаем, было не совсем правдой.
«В Берлин не по поручению» — это, безусловно, исторический документ и в то же время самооправдание. В сравнении с записями, которые Хедин делал в Германии сразу же после встреч, повествование в книге кое-где приглажено, но не искажает фактов.
В конце мая 1949 года в Стокгольм приехал Томас Манн. Двадцать лет назад здесь ему вручали Нобелевскую премию. Он прочитал доклад о Гёте для Шведской академии. После собрания Манн подошел к Свену.
— Кого я вижу! Дружище Свен Хедин! Я несколько раз слышал ваши доклады. У вас действительно талант, вы умеете рассказывать.
— Очень рад вас видеть. Я восхищаюсь вами так же, как и вашими книгами. «Доктор Фаустус» — это шедевр!
— Вы его прочитали? Для меня это честь.
Хедин попытался поменять тему беседы:
— Мне бы очень хотелось обстоятельно поговорить с вами о Германии.
— Да, да… — ответил Томас Манн и поспешил удалиться. У него не было ни малейшего желания разговаривать со Свеном о Германии, которую ему пришлось оставить из-за нацистов. Теперь Томас Манн жил в США.
В начале 1950 года Хедин закончил свою вторую послевоенную книгу «Властители и короли», обширнейший двухтомный труд обо всех выдающихся людях, с которыми ему довелось встречаться и общаться на протяжении своей долгой жизни.
Стокгольм,
25 ноября 1950 года
В конце октября 1950 года умер Густав V. У Хедина больше не осталось друзей во дворце. И принц Евген, и король Густав VI Адольф дистанцировались от германофила Хедина. Свена даже не пригласили на похороны Густава V, которые состоялись 22 ноября.
Некоторым утешением для уязвленного Хедина стала просьба посла Китая о встрече. 25 ноября 1950 года посол в сопровождении переводчика явился к Хедину.
— Мао великий человек, он знает свой народ, и его все любят. Он сам из народа и понимает его нужды. Гоминьдановские кровососы думают только о себе, — начал посол.
— Я испытываю чувство восхищения перед Мао и надеюсь, что он сможет вернуть Китаю величие, — заверил посла Свен.
Посол заулыбался и покивал.
— Ваша вера в Китай, который вы так хорошо знаете, доставляет нам истинную радость, — заявил с энтузиазмом китаец. Затем он заговорил об археологических находках экспедиции Хедина, привезенных в Швецию на время по соглашению с китайцами. Хедин заверил посла в том, что все в целости и сохранности.
«Типичный ушлый китаец, да еще и коммунист», — суммировал в дневнике впечатления от встречи Хедин.
Двадцать третьего марта 1951 года Хедин прочитал в газете «Дагспостен» новости о еврейской иммиграционной политике в Палестине. Он пишет в дневнике: «Евреи используют любую возможность, чтобы их в Палестине стало как можно больше. Каждый новый палестинский еврей обходится в 500 долларов. Сейчас евреи требуют от Германии 6 миллионов марок, и это только начало. Арабы жили в Палестине сотни лет, но их выдавливают из их собственной страны. Арабов выгоняют из домов, им приходится спать под открытым небом. Но евреи даже и не пытаются делать вид, что они найдут и покарают убийцу графа Фольке Бернадотта.[52] На еврейской стороне Организация Объединенных Наций, и они получают постоянную помощь США, потому что Америкой правят евреи».
Хедин рядом со своим архивом в Государственном архиве в Стокгольме.
В июне 1951 года Хедин закончил свою третью послевоенную книгу «Борьба за оборону (1912–1914)». Король Густав V умер, и теперь он мог наконец написать, что на самом деле авторами знаменитой королевской речи 6 февраля 1914 года были Карл Беннедик и он сам. Впрочем, об очень и очень многом Свен все же предпочел умолчать.
Стокгольм,
6 октября 1951 года
Осенью 1951 года 86-летний Хедин собрался в Западную Германию по приглашению бывшего финансового директора «ИГ Фарбен индустри» Макса Ильгера. Но за неделю до отъезда он почувствовал себя плохо, и поездку пришлось отложить. Но о его планах прознали газетчики, и, когда Свен отменил поездку, «Афтонпостен» тут же предположила, что Хедина не пускают в ФРГ новые власти. Эта версия была перепечатана несколькими газетами.
Тридцатого октября 1952 года Шведская академия обсуждала кандидатуры на Нобелевскую премию. Среди них были Франсуа Мориак, Уинстон Черчилль, Альберт Швейцер и Рамон Пидаль. Хедин категорически возражал против Черчилля:
— Черчилль поставил под угрозу существование Запада. В Ялте он отдал на заклание Сталину всю Восточную Европу.
Нобелевскую премию 1952 года получил Франсуа Мориак.
На Хедине стояло клеймо «нацистофил», его практически никуда не приглашали. Свен заполнял пустоту работой. Он написал книгу «Мои собаки в Азии» с замечательными собственными рисунками.
Пятнадцатого ноября он встретился с Альбертом Швейцером, который ненадолго приехал в Швецию.
Через несколько дней Хедин узнал, что организуется новое шведско-германское общество. Газетчики интервьюировали в этой связи коллег Свена по академии Нильса Анлунда и Андерса Остерлинга, — но к нему никто не пришел. Хедина игнорировали. «Надеюсь, что хоть в Германии кто-нибудь удивится, почему меня нет в этом обществе», — написал Свен с горечью в дневнике 19 ноября.
Двадцатого ноября Хедина навестил старый друг и соратник Ёста Монтелль. Ёста возмущался, что при создании шведско-немецкого общества обошлись без Хедина. Но Свен никаких эмоций не проявил, — казалось, это его уже не беспокоило.
