Вообще, невзирая на то что современная Северная Корея, безусловно, является жестким авторитарным режимом, эта ситуация не всегда была таковой, и, по мнению целого ряда корееведов, в том числе В.П. Ткаченко, вплоть до второй половины 1950-х годов КНДР отличалась большим уровнем демократии и плюрализма, чем современный ей Советский Союз.
Совокупность приведенных выше фактов и аргументов позволяет сделать однозначный вывод: вклад Советского Союза в то, что ситуация на Дальнем Востоке в августе-сентябре 1945 года разворачивалась именно так, невозможно недооценить. Верный своему союзническому долгу, СССР в кратчайшие сроки вступил в войну на Дальнем Востоке, чем окончательно подорвал как способность японской империи к продолжению войны, так и ее возможность ответить на американский ядерный удар своим бактериологическим. Без советской помощи Япония вполне могла сложить оружие только в 1946-1947 годах после неоднократного применения ядерного оружия.
При этом действия Советского Союза не выходили за рамки принятого международного права, а поведение советских военнослужащих на оккупированной территории - за рамки права воинского. Раздуваемые клеветниками факты совершенных ими преступлений немногочисленны и не могут быть квалифицированы как тенденция, поощряемая руководством. Наоборот, советские военные власти предпринимали все меры к тому, чтобы минимизировать конфликты с местным населением.
И хотя раскол Кореи на Север и Юг остается одним из наиболее явных шрамов «холодной войны», введение советских войск в Китай и в Корею не имело в качестве изначальной задачи «коммунизацию Азии». Более того, «новый порядок» в южной части Кореи внедрялся тогда со значительно большим числом репрессий.
Все это заставляет нас, сравнивая «старые и новые» точки зрения, отдавать предпочтение старым как (пусть и не полностью, но) глубже соответствующим исторической реальности. Хотя точка зрения классической советской историографии не совсем корректна, ее полное отрицание в рамках вышеописанной концепции совсем не корректно. Нашей стране есть чем гордиться, а нашему народу есть что вспоминать.
НИКИТА МЕНДКОВИЧ.
НАЦИЗМ КАК СИСТЕМА ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры, в ином смысле это меня не интересует. Погибнут или нет от изнурения при создании противотанкового рва 10 000 русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готов ли для Германии противотанковый ров.
Генрих Гиммлер, имперский министр внутренних дел, 1943
Пройдут века, и народ спросит: как могло все это случиться? Вы не можете это назвать просто преступлением - преступление слишком мягкое слово. Воровство - преступление. Убийство человека - преступление. А это? Это просто не укладывается в голове! Система массовых убийств. Две тысячи жертв в день. Золотые зубы и кольца - в имперский банк, волосы для матрацев…
Ганс Франк, губернатор Польши, 1946
Чем был немецкий нацизм? В чем был смысл этой государственной системы? Казалось бы, ответ на этот вопрос был дан раз и навсегда Нюрнбергским трибуналом, признавшим немецкий фашизм единым историческим преступлением. Увы, гитлеризм все еще не хочет умирать.
21 апреля 2007 года в Москве прошел митинг, приуроченный ко дню рождения Гитлера. Участники, молодые парни, пели хвалу Гитлеру и кричали «Зиг Хайль»1.
В центре столицы страны - победительницы фашизма, на глазах у милиции и множества прохожих.
Это говорит о том, что уже сейчас, всего через 62 года после окончания войны, суть ужасной системы, побежденной Советским Союзом, забывается. Это создает почву для всевозможных «ревизионистских» спекуляций, направленных на то, чтобы обелить преступный гитлеровский режим. Настоящий очерк направлен именно на то, чтобы напомнить, что на самом деле представляла собой эта система и сколько зла принесла народам России и всего мира.
Здесь я стараюсь опираться не только на материалы Нюрнбергского процесса над военными преступниками, подвергающиеся нападкам ревизионистов, но и на другие независимые источники, чтобы читатель мог наиболее ясно представить себе суть нацистского режима.
1
Итак, к моменту прихода гитлеровцев к власти в 1933 году Германия находилась в сложном экономическом и социальном положении: разруха в экономике, высокая безработица, внешний долг почти в 19 миллиардов марок были главными проблемами, которые предстояло решить любому правительству.
С точки зрения экономиста, решение в общих чертах тривиально: нужно взять кредиты или осуществить денежную эмиссию вне или внутри страны, на них развить определенный сектор промышленности, чья продукция востребована на международном рынке (это решит проблему безработицы), и реализовать товар на рынке (это даст деньги на оплату кредитов и социальное развитие).
Внешне Гитлер выбрал именно такой путь. Его представители в Лондоне и Вашингтоне добиваются отсрочки по платежам, а англичане даже предоставляют заем в 1 миллиард фунтов. Но полученные деньги были потрачены несколько странно: большая часть средств шла на производство вооружений, которые преимущественно шли не на экспорт, а для собственной армии.
Получаемых денег не хватает, поэтому в Германии стартует программа внутреннего займа: все счета за производство вооружений переводятся на подставную фирму «Металлургише Форшунгсгезельшафт»2, которая оплачивала их своими долгосрочными векселями (срок оплаты - 1942 год), гарантированными государственным банком. К 1938 году таких векселей выпущено на 20 миллиардов марок. Если эта пирамида рухнет, то окончательно похоронит под собой и Германию и правящий режим.
Денег на покрытие этих нарастающих долгов внутри Германии нет, а фюрер и не думает о торговле, а спокойно штампует новое оружие. В 1935 году приходится даже засекретить государственный бюджет, но в конечном счете истина не может не выйти наружу. На что же надеются фашисты?
Подобный подход начинает вызывать значительное недоумение у других государств. 25 сентября представитель Президента США Фуллер прямо заявил немецкому представителю Я. Шахту:
– Вы не можете продолжать до бесконечности делать оружие, если оно не будет находить применения.
– Совершенно верно, - честно и лаконично ответил Яльмар Шахт3.
Смысл немецкой «пирамиды» именно в возможности захватить силой имущество соседних государств, чтобы компенсировать собственные финансовые потери. А деньги можно собирать многими способами. Например, одни только целевые платежи на военных расходы, поступившие в бюджет Германии от оккупированных стран, составили 87 млрд.4
Но фантазия немецких финансистов достаточно разнообразна. По свидетельству имперского министра финансов фон Крозигка, финансовые вклады оккупированных областей в бюджет Германии составили:
– в виде оккупационных издержек - 66 млрд. марок;
– невыкупленных кредитных кассовых билетов - 3 млрд. марок;
– клирингового долга - 25,2 млрд. марок;
– вывезенных золотых запасов - 0,7 млрд. марок (Бельгия, Голландия, Югославия);
– прочих платежей - 5,1 млрд. марок (сюда входят взносы Чехословакии и Польши, а также прибыль восточных обществ).
В общей сложности - 100 млрд. марок, из которых 74 млрд. были использованы непосредственно на финансирование военных действий5. Но и этих денег уже не хватает: общие военные расходы Германии за всю войну составили более 600 млрд. марок. Приходится, не удовлетворяясь наличностью, вывозить с оккупированных территорий товары и средства производства.
Например, после захвата Польши Герман Геринг издал директиву: «…с территории генерал-губернаторства следует вывозить все сырье, все материалы, весь лом, все машины, которые могут быть употреблены для германской военной экономики. Предприятия, которые не абсолютно необходимы для удовлетворения самых неотложных надобностей населения, должны быть вывезены в Германию, если только их вывоз не потребует слишком долгого времени и поэтому целесообразнее использовать их на старом месте для работы по германским заданиям»6.
Однако проблема в том, что эксплуатация захваченных территорий имеет свои границы: на определенном этапе выкачивания продовольствия и ресурсов из страны неминуемо вспыхнет голодный бунт, который сделает дальнейшую работу невозможной.
Поэтому Германии приходится идти на новые захваты, чтобы ослабить нажим на уже покоренные территории и оправдать военные расходы союзников и сателлитов (Румыния, Италия и проч.). Захватив Чехию, Гитлер вынужден идти на захват Польши, чтобы Германия не стала банкротом, затем повернуть на Запад, чтобы избежать голодного бунта чехов и поляков. Фактически перед нами возникает классическая финансовая пирамида с той лишь разницей, что те, кто «связался с нами прямо сейчас», не выигрывают, а просто теряют меньше, чем другие участники7.
