Княгиня Ольга
По поводу жены Игоря, великой княгини Ольги, есть целый ряд спорных вопросов и поводов для недоумения.
Игорь родился в 879 г., погиб в 944 г. (ошибочная дата — 945 г.), стало быть, прожил 64–65 лет. Для той эпохи возраст весьма преклонный, но ничего удивительного — проживали в те времена люди и больший срок. В 942 г. у него родился сын Святослав — наследник престола. Время для отцовства поздноватое, но в 62–63 года — вещь вполне возможная.
Ольга вышла замуж за Игоря в 903 г. Сколько ей тогда было лет? Согласно Новгородской I летописи, родилась Ольга в 893 г. Значит, она вышла замуж в 9 — 10 лет за жениха в возрасте 23–24 года. В принципе, такое можно допустить, в особенности если к тому были политические соображения. Следовательно, Святослава она родила в 48–49 лет. Приходилось слышать, что изредка такие вещи случаются. Но стоит ли в данном случае полностью доверять летописи? Тем более что перед этим у супружеской пары 39 лет не было детей (может — умерли?). Одно исключение еще можно принять, в два поверить значительно труднее.
Такими вопросами задавались поколения исследователей. Кто-то из них, пожав плечами, переходил к дальнейшему анализу, кто-то обвинял летописцев в путанице. Путаница с Ольгой у летописца действительно есть. Согласно летописи, Ольга побывала в Константинополе, где приняла крещение в 955 г., причем император Константин Багрянородный был настолько очарован гостьей, что хотел на ней жениться. На дикарке, возрастом за 60 лет! На самом деле в Константинополе Ольга была в 946 г., крестилась 21 мая 946 г. [154, с. 376]. Константин Багрянородный родился в 905 г., между ним и Ольгой разница в возрасте около 12 лет. Если Ольга была хороша собой, то мог и очароваться.
Так или иначе, в биографии Ольги много фактов, которые хоть и не противоречат прямо жизненной практике, но находятся награни возможного с невозможным. Тут или летописцы напутали, или современные историки неточно интерпретируют сведения. Или и то, и другое вместе, как мне представляется наиболее вероятным.
Начну с напоминания о том, что в языческой Руси было принято многоженство. Несколько жен имел Святослав, Владимир имел целый гарем, который пришлось распустить с принятием христианства. Хотя сведений об этом нет, но можно смело предположить, что великому князю иметь одну жену было непрестижно. Нет никаких оснований считать, что Игорь был исключением из этого правила. Также сомнительно, чтобы великий князь долго тянул с женитьбой по достижении совершеннолетия. Ему этого просто не позволило бы окружение. Первую жену Игорь должен был получить по достижении 16 лет, самое позднее — 18 лет, т. е. в 895–897 гг. Трудно указать причину, по которой эта акция затянулась бы до 23 — 24-летнего возраста. Если пройтись по всем последующим векам, то увидим, что князей, великих князей, царей женили, как правило, в 16 лет. И это при том, что христианство требует моногамии. Не может быть сомнения, что Ольга, на которой Игорь женился в 903 г., была не первой и не единственной женой Игоря.
В таком случае нет никаких оснований считать, что Ольга 903 г. и Ольга 945 г. — одно и то же лицо. Христианские летописцы либо не поняли, что речь идет о разных Ольгах, либо намеренно заретушировали факт Игорева многоженства, чтобы поднять авторитет Ольги-княгини, которую они возвышали и прославляли. Поэтому Ольга летописная может быть намного моложе, чем следует из вышеприведенных расчетов. Следует также учесть, что в первой половине X в., любую жену великого князя могли назвать «ольгой». Женщины в Киевской Руси позднее, чем мужчины, обзавелись индивидуальными именами.
Также не может быть сомнения, что в момент гибели Игоря Ольга была единственной его женой. Во всей истории, связанной с убийством Игоря и местью Ольги, скрыть наличие других жен не удалось бы. Так, например, почему древляне направили посольство именно к Ольге, если были бы и другие вдовы покойного князя? Почему у состарившегося Игоря Ольга осталась единственной женой — гадать бесполезно, версий можно предложить много. Так или иначе, престарелый князь влюбился в женщину, очевидно, значительно моложе себя, она родила наследника, она оказалась умной, энергичной, честолюбивой. Как уже сказано, Игорь не производит впечатления сильной личности и руководителя. Скорее он оставляет впечатление полного ничтожества. Он не имел организаторских способностей, и за него, пока был жив, управлял Олег. Игорь не имел военных способностей и не одержал ни одной победы, иначе летописцы обязательно сообщили бы о ней. Зато наверняка потерпел множество поражений, поэтому летописи так громко молчат о его правлении. Наконец, ему не хватало простого здравого смысла, иначе сообразил бы, что первую дань можно собрать с малой дружиной, для второй дани нужна большая дружина, а не наоборот. Жизненная практика подсказывает, что люди такого типа на престоле проявляют склонность к пьянству или к извращенным развлечениям. Такие мужья легко подпадают под влияние умных, энергичных жен. Еще выходя замуж за великого князя, Ольга могла испытывать симпатии к христианству, в том числе из-за его отрицательного отношения к полигамии. А познакомиться с христианским обычаем при наличии минимального кругозора на Руси было уже возможно. В момент смерти Игоря Ольге могло быть 20–21 год, когда ей сделал предложение Константин Багрянородный — 31–32 года (если это было в 955 г.), а скончалась она в возрасте около 45 лет.
Отдельно следует рассмотреть неясные аспекты истории о мести Ольги древлянам. Последнюю версию на этот счет предложил А.П. Богданов в «Вопросах истории» [19]. Иные его догадки весьма остроумны, кое-где при выявлении причинно-следственных связей он игнорирует чисто житейскую логику. В том, что Ольга после убийства Игоря оказалась в сложном положении, — он прав, но некоторые тайные пружины ее мотивов не вскрыл. И очень портит его статью ползучий норманнизм, который он пытается протащить по принципу: «нельзя в дверь — так я его в окно». Но разбирать тему «месть Ольги древлянам» удобно, отталкиваясь от его статьи, что я и сделаю.
Игорь убит в конце 944 г., - в конце осени или начале зимы. А.П. Богданов полагает, что о судьбе мужа Ольга ничего не знала до весны следующего года, когда прибыло первое посольство от древлян. Тут нарушена житейская логика. Получается, в Киеве почти полгода ничего не знали ни о великом князе, ни о его дружине, хотя древлянская земля расположена рядом с Киевщиной. Невозможно допустить, что ни один дружинник Игоря не спасся и не добрался до Киева, что в древлянской земле не оказалось ни одного руса, что среди древлян не нашлось ни одного киевского доброхота, что ни один древлянин не приехал на Киевщину, не похвастался, что ни Свенельд, ни Асмунд, ни Ольга не удивились долгому отсутствию вестей и не послали гонцов… Не может быть сомнений, что о трагедии с Игорем в Киеве узнали самое большее через неделю после случившегося. А вот древлянское посольство, да, скорее всего, прибыло к Ольге весной 945 г. Видимо, А.П. Богданов считает невозможным, чтобы через четыре-пять месяцев после получения черной вести в Киеве не предприняли никаких действий по такому нетривиальному случаю. Не только через такой срок — за время, в которое прибыли два посольства, тоже не было ничего предпринято. И далее полная неподвижность, раз дело пришлось брать в свои руки женщине, а не тем, кому положено. Эту странность до сих пор никто не объяснил.
И еще одна странность, которая почему-то нигде не прозвучала, — поведение древлянского князя Мала. Он убил монарха, занимавшего трон по праву рождения, под рукой которого находился. Это же мятеж! На что же он рассчитывал, сватаясь к вдове, следовательно, делая заявку на то, чтобы занять опустевший престол? В том-то и дело, что по реалиям X в. и поведение Киева, и поведение древлянского Мала были строго логичны и даже жестко детерминированы.
Оценим ситуацию в Киеве. После смерти Игоря остались два человека с властными полномочиями и с дружинами для их реализации: Свенельд и Асмунд. Давно известна истина: трое могут быть союзниками, двое — всегда соперники. Чтобы отомстить за Игоря, кому-то надо было возглавить поход. Но кто из пары уступит первенство другому? Если один из двоих и захочет, то его дружина ему не позволит, ибо в этом случае не только глава дружины, но и сами его дружинники отодвигаются на второй план и в получении доли власти, и в получении доли с полюдья. Это первое соображение.
Если бы даже по этому пункту была бы достигнута договоренность, то следовало одному из двоих остаться в Киеве, охранять престол и наследника, а второму отправиться с карательной экспедицией в древлянскую землю. Не годится! Один будет терять воинов, а второй не только сохранит свою дружину, но и возьмет под контроль столицу, малолетнего наследника и уже собранное полюдье. Перед страной и обществом второй будет выглядеть как владыка-регент, а первый — как воевода у него на посылках. Если первый не согласится с ситуацией и с потрепанной, усталой дружиной вернется отстаивать свои права, он увидит закрытые ворота Киева и свежих, отдохнувших дружинников на стенах. Это второе соображение.
