Ознакомительная версия.
Впрочем, если и есть противоречия нашему логическому посылу, то это – ярлык Менгу-Тимура (от 1267 или 1279 г.) русской церкви. В нём говорится об освобождении церкви от таких налогов, как поплужное, тамга, ямская повинность, содержание послов из Орды и – что очень существенно – освобождение от участия во вспомогательных войсках во время ордынских походов. И отсюда делается заключение: раз церковь ото всех этих повинностей освобождалась, значит – автоматически на всех остальных эти повинности распространялись. Этот вывод явно противоречит Марко Поло, Гандзакеци и обобщениям Соловьёва. Но противоречит ли им сам ярлык? Посмотрим внимательно. Ведь ярлык был выдан церкви, которая окаймляла как основные районы страны: Новгород, Смоленск, Суздаль, Волынь, так и приграничные лесостепные – от Киева до Курска (где ещё в 1274 году находились Ахматовы слободы баскака), которые были в сильной зависимости от Орды (Егоров В. Л.). А Гандзакеци и Поло говорят – логичнее всего – об основных, важнейших землях страны, откуда были изгнаны монгольские чиновники и баскаки: это Вел. княж. Владимиро-Суздальское. И Менгу-Тимуру не было нужды объяснять или уточнять, что их ярлыки освобождают духовенство как от существенных даней и повинностей в Курске, так и от малых даней в Вел. княж. Владимирском. Потому что современники всё это и так хорошо знали. Т. о., получается, что никаких противоречий между сообщениями Марко Поло, К. Гандзакеци, летописями, на которые ссылался Соловьёв, и данными Махнача с названным ярлыком – просто нет. А рассмотренный выше логический посыл очень правдоподобен.
394. А ситуация заключалась в том, что вел. князь Михаил никаких политических уступок не добился. Договорная грамота была заключена «по старине», а значит – на новгородских условиях. (В. С. Борзаковский, [395]) Особой строкой было прописано, что князь Михаил и бояре его не должны наводить рати на Новгород. Когда после битвы новгородцы были заперты в Торжке, Михаил потребовал в качестве заложника их князя Афанасия, брата Юрия Московского. Новгородцы отказались, заявив, что они предпочтут лютую оборону и смерть, ибо «честь всего дороже» (Карамзин, Борзаковский). Михаил уступил, в заложники (до уплаты контрибуции) был отдан Фёдор Ржевский. Но после подписи мира и ухода татар Михаил пригласил Афанасия на переговоры и объявил его тоже заложником – также до уплаты контрибуции. И в это же время часть возвращающихся от Торжка новгородцев, в том числе раненых, были ограблены: у них отбирают оружие. Им становится понятно, что Михаил может продолжить войну (Карамзин, Борзаковский).
395. В. С. Борзаковский. История Тверского княжества. СПб., 1876.
396–397. Карамзин, т. 4, гл. 7
398. Это действительно так. Обнаружилась сия тенденция при Андрее Боголюбском, причём во время его наивысшего могущества. 8 марта 1169 г., собрав большинство русских князей и половцев, он штурмом взял Киев. А через год послал ту же армаду войск на Новгород, желая смять его одним ударом. Но новгородцы не стали отсиживаться в городе, а вышли в поле и в ужасной, кровопролитной битве разгромили суздальцев, смоленцев и их русских и половецких союзников в пух и прах. Крушили их без жалости, как викингов за 5 лет до этого. Пленных было столько, что новгородцы за гривну отдавали 10 суздальцев, более в насмешку, по цене барана. Понятно, что наши поздние московские летописцы не очень-то любили писать о таких делах. В 1215 году Ярослав Всеволодович (отец Невского) был приглашен на княжение в Великий Новгород. Лаврентьевская летопись утверждает, что перед этим новгородцы изгнали Мстислава Мстиславича, но, согласно Новгородской летописи старшего извода (которой историки, как правило, больше доверяют), Мстислав сам ушел на юг. Как заметил Сухарев Ю. В., править Ярослав стал властно и жестко, даже жестоко. Двое бояр были окованы и сосланы в Тверь. Это вызвало цепную реакцию. Начались волнения и борьба партий. По крайней мере два двора были разграблены. Один из дворов принадлежал тысяцкому Якуну Намнежичу. Второй – боярину Овстрату, который вместе с сыном был убит. Янин В. Л. считает, что Ярослав решил продолжить политику отца «разделяй и властвуй». Он попытался спровоцировать конфликт между боярскими группировками, чтобы, играя на их противоречиях, усилить свою власть. Но не получилось. Дальнейшее развитие событий привело к консолидации новгородцев. В Новгороде ему оставаться было опасно. Он переехал в пограничный город Торжок. И перекрыл подвоз хлеба из «низовой земли». Новгородцы послали Ярославу посольство с просьбой вернуться. Посланцы были задержаны. Та же судьба постигла следующее посольство, которое возглавлял посадник Юрий Иванович. И следующее тоже было задержано.
На помощь Новгороду пришел тесть Ярослава – Мстислав Удалой. Он прибыл в Новгород, где схватил и перековал сторонников Ярослава. После этого он отправил своему зятю священника с предложением мира. Ярослав мир отверг и приказал схватить и сослать в Суздальскую землю всех новгородцев, которые были в Торжке. Началась война. Кроме новгородцев, в этой войне приняли участие жители Смоленского и Владимиро-Суздальского княжеств. Ярослава поддержал его брат – великий князь Владимирский Юрий. К ним присоединились Святослав и Иван. Мстислав заключил союз со старшим Всеволодовичем – Константином и позвал на помощь своих родственников – смоленских князей Ростиславичей.
В Лаврентьевской летописи про эту войну сказано очень мало. И это вполне понятно. Неохота писать про такой разгром. Более подробно эта война описана в Новгородской летописи. В результате маневров две армии сошлись около реки Липицы (апрель 1216). Согласно Новгородской летописи, Мстислав и Константин неоднократно предлагали своим соперникам мир, но Юрий, Ярослав и присоединившийся к ним Святослав и Иван все предложения отвергли. Мстислав решил нанести главный удар отрядами новгородцев при поддержке смолян по правому флангу Всеволодовичей, где стояли стяги Ярослава. Сухарев Ю. В. считает, что это было верно и психологически – поставить против него новгородцев, горевших желанием отомстить за голод, поборы, «обиду» послов. Новгородцы предпочли идти в бой пешими. Спешились и смоляне. Преодолев болотистую, заросшую кустарником долину ручья, под градом стрел поднялись по крутому склону и ударили на конных ярославовых воинов. После долгой битвы воины Ярослава не выдержали и стали отступать. Войска остальных братьев оказались под угрозой окружения. Новгородцы и смоленцы всё глубже и глубже обходили их с фланга, оставленного воинами Ярослава. И они тоже побежали. Битва превратилась в избиение. В этой битве погибло 9233 русских воина. Больше, чем на Сити в 1238 году. Великий князь Юрий, утомив трех коней под собой, на четвёртом прискакал во Владимир, где оставались одни старцы, дети, женщины и монахи. Видя вдали скачущего всадника, они думали, что князь их одержал победу и шлёт к ним гонца, но сей мнимый радостный вестник был сам Юрий, он оказался расторопнейшим жокеем в войске: без кольчуги и шлема явился в одной рубашке под стенами столицы, в шоке ездил вокруг стены и кричал, пугая верных подданных. Кричал о том, что нужно срочно укреплять стольный город, ибо войско разбито и враг скоро будет у ворот. Но потери оказались настолько велики, что дух защитников столицы окончательно упал. Это было самое крупное и самое кровопролитное междоусобное сражение за всю историю средневековой Руси. И Владимир капитулировал на милость победителя, открыв ворота.
399–400. Карамзин, т. 4, гл. 7
401–402. В. С. Борзаковский. История Тверского княжества. СПб., 1876.
403. Карамзин, т. 4, гл. 8
404–405. Абрамович Г. В. Князья Шуйские и российский престол. Л., 1991. Стр. 14.
406–413. В. С. Борзаковский…
414. Эти события показали, что и при Узбеке окончательное слово про выборы князя было не за ханом, а за русской церковью и её митрополитом.
415–420. Н. С. Борисов. Иван Калита. М., 1995.
421. В. В. Похлёбкин. Татары и Русь. М., 2000.
422–445. Н. С. Борисов. Иван…
446. В то время Псков действительно считался неприступным. Очень серьезные испытания пришлось выдержать Пскову во второй половине XIII века, в годы княжения Довмонта (в крещении Тимофея). После битвы при Раковоре (в которой особенно отличились псковичи вместе со своим князем) и последовавшего затем похода русских на Поморье немцы осуществили нападение на приграничные псковские села. Князь Довмонт с небольшой дружиной настиг неприятелей и победил их на реке Мироповне. Тогда против Пскова выступил сам магистр Ливонского ордена. «Повесть» о князе Довмонте сообщает по поводу этой осады Пскова, вновь завершившейся для немецких рыцарей неудачно: 10 дней шли бои на стенах и в вылазках в поле, отважный князь Довмонт в поединке ранил магистра (Карамзин). Когда подошли новгородцы, измотанные немцы разбежались (кто успел). Весной 1299 г. последовало новое нападение ливонских рыцарей на Псков: «И бысть сеча зла, яко николи же бывала у Пскова; и раниша самого кумендеря по главе, а прочий вскоре повергоша оружия своя и устремишася на брег страхом грозы храборства Довмонтова и мужий его пскович».
Ознакомительная версия.
