Саксонское зерцало датируется примерно 1225 годом. Швабское зерцало (Schwabenspiegel) относится ко времени лет на пятьдесят позже, и в нем уже заметно сильное влияние канонического законодательства с его теорией «вечного рабства» евреев, что в этом кодексе получило четкое выражение. Таким образом, церковные концепции постепенно проникают в светское законодательство. К тому же именно в эту эпоху они находят свое окончательное выражение в «Декреталиях» Григория IX (1234 г.) и особенно в сочинениях Фомы Аквинского. Речь еще идет о достаточно тонкой доктрине, которая формулирует принцип принадлежности всего еврейского достояния князьям, но одновременно требует «не лишать их жизненно необходимых вещей» и не требовать от них «вещей, противоречащих их обычаям». Вот как это сказано у Фомы Аквинского:
«…Было бы справедливым в соответствии с законом держать евреев из-за их преступления в вечном рабстве, и поэтому монархи могли рассматривать собственность евреев как государственную принадлежность; тем не менее они должны были использовать ее с умеренностью и не лишать евреев вещей, необходимых для жизни… и пусть никто не требует от них силой никаких услуг, которые у них не были приняты до этого, поскольку непривычные вещи обычно вызывают больше смятения в умах».
Что же касается еврейских ростовщиков, то в своей «Сумме теологии» Фома Аквинский сначала делает общее замечание, что «из-за несовершенства людей… человеческие законы допускают отдачу денег в рост, но не потому, что они считались соответствующими правосудию, но чтобы не навредить большему числу людей». Поскольку люди нуждаются в этом, выполнение этой функции евреями является наименьшим злом, тем более, что Моисей уже разрешил им переступать через некоторые запреты, учитывая их темперамент или их пороки. Но еврейское ростовщичество подлежит осуждению. «Лучше всего было бы заставить евреев работать, чтобы обеспечивать свою жизнь, подобно тому, как это происходит в некоторых областях Италии, вместо того чтобы позволять им жить в праздности и обогащаться только благодаря ростовщичеству». Очевидно, какой путь был пройден между «Суммой теологии» и «Суммой ангелов», между XIII и XV веками (Подробно об этих крайне сложных проблемах см. мое исследование о еврейских банкирах и Святом Престоле – L. Poliakov. Les Banquieis juifs et le Saint-Siège. Ulmann-Lévy, 1965. ).
Как хорошо известно, вторая половина XIII века стала в Германии периодом политической смуты и анархии. Пока претенденты на императорскую корону вели друг против друга бесконечные и беспорядочные войны, мелкие и крупные сеньоры все более предавались своеволию, а города объединялись в лиги или провозглашали себя княжествами. Произошло несколько локальных войн, а также городские и крестьянские восстания. Кроме того случилось событие, о котором пойдет речь ниже и которое на рубеже наступающего столетия явилось своеобразным прообразом серьезных изменений, связанных с ним.
В маленьком городке Ретингене во Франконии весной 1298 года возникло дело о просфоре, которую якобы осквернили евреи. Некий житель города по имени Риндфлейш, по одним сведениям дворянин, по другим мясник (слово Rindfleisch означает «мясо быка») взбунтовал население, призывая к отмщению. Под его предводительством вооруженная банда набросилась на евреев Ретингена, которые были перебиты или сожжены заживо все до последнего. В этом не было ничего нового, и мы уже видели, что большое число подобных историй происходило и ранее. Но на этот раз дело этим не ограничилось. Вместо того, чтобы разойтись, эти Judenschächter (убийцы евреев) стали переходить из города в город, грабя и предавая огню еврейские кварталы и убивая всех жителей этих кварталов, кроме тех, кто согласился принять крещение. Это произошло в большинстве городов Франконии и Баварии за исключением Регенсбурга и Аугсбурга. Активность банд Риндфлейша продолжалась несколько месяцев – с апреля по сентябрь 1298 года. В одной из христианских хроник того времени утверждалось, что тогда было убито около ста тысяч евреев. Эта цифра едва ли является сильно преувеличенной, поскольку сохранились списки с именами многих тысяч погибших.
Новым в этой истории было то, что впервые за преступление, в котором обвиняли одного или нескольких евреев, должны были нести ответственность все евреи страны. Разумеется, весьма вероятно, что по обыкновению речь шла лишь об удобном предлоге для занятия грабежами в широких масштабах. Но раньше дела подобного рода, какими бы многочисленными они ни были, сохраняли преимущественно локальный характер. На этот раз вспышка распространилась по всей стране. Если прибегнуть к современной терминологии, то мы можем сказать, что, если не иметь в виду крестовые походы, то речь идет о первом случае «геноцида» евреев в христианской Европе. Отныне весь XIV век будет отмечен нескончаемыми трагедиями такого рода: в конце концов в Северной Европе уцелели лишь отдельные группы евреев, отверженных и бездомных. Одновременно у различных народов развивается настоящий антисемитизм. Прежде чем приступить к рассказу об этих событиях, необходимо напомнить в общих чертах, что представлял собой этот смутный век и проиллюстрировать наше повествование некоторыми примерами.
Мы подошли к эпохе первостепенного значения, когда начало медленно разрушаться грандиозное монолитное здание средневекового христианства и стали вырисовываться контуры тех новых специфических сообществ, которые лягут в основу современных наций, и начали складываться национальные характеры; тогда утрачивали свое значение прежние социальные рамки, и проявился смутный подъем простого народа – городских ремесленников и крестьян, вставших на защиту своих прав. Столь огромные изменения не могут происходить без всевозможных потрясений. Рождение нового общества осуществлялось ценой бесчисленных испытаний и страданий. Без сомнения в Европе XIV век был самым богатым на разнообразные кризисы и катастрофы. Возможно, когда-нибудь его будут сравнивать с нашим столетием…
– Политические конфликты: Столетняя война истощила Францию и Англию, в то время как Германия пребывала в состоянии
постоянной анархии.
– Социальные конфликты: Жакерия во Франции, крестьянские восстания в Нидерландах и Англии и, особенно, кровавые городские волнения, «демократические революции», в ходе которых в большинстве немецких городов, в Италии и во Фландрии столкнулись честолюбивые ремесленные корпорации с аристократами, изнуренными властью. В рамках этих конфликтов, как мы это скоро увидим, происходили многочисленные случаи избиения и изгнания евреев.
– Стихийные бедствия: похоже, что история европейского континента еще никогда не знала ничего подобного: великий голод
1315 – 1317 годов и особенно эпидемия черной чумы 1347-1349 годов.
В завершение этого перечня следует упомянуть и еще одну, не менее зловещую эпидемию, а именно охоту на ведьм, которая вспыхнула во второй половине этого проклятого столетия, но об этом мы поговорим в другом разделе данной главы.
Таков задник нашей сцены. Бесчисленные антиеврейские эксцессы предыдущих веков, несмотря на их спорадический характер, достаточно хорошо подготовили почву для того, чтобы в случае серьезных кризисов или массовых бедствий общественное мнение с легкостью склонялись к тому, чтобы обвинять во всем евреев. Ниже мы рассмотрим один чрезвычайно показательный случай, позволяющий изучить во всех подробностях, каким образом функционирует этот механизм и с какой скоростью он приводит одновременно к ухудшению положения евреев и к резкому усилению вызываемой ими ненависти и страха. На этот раз сцена находится во Франции, и драма в двух действиях разыгрывается с 1315 по 1322 год.
В 1315 году на Европу обрушился ужасный голод, бесспорно самый страшный за всю ее историю. Лето 1314 года было дождливым, а летом следующего, 1315 года разразился настоящий потоп. Результатом был катастрофический неурожай, а в тех районах, где, как во Фландрии, обширные территории оказались затопленными, урожай фактически оказался нулевым. Как сообщает Жеффруа Парижский, напрасно возносили к небу молитвы:
«Каноники и школяры повсюду молят Бога, чтобы Он послал на землю хорошую погоду. Долго ждали… Наступил голод, великий голод, и нет ни вина, ни хлеба».
Голод свирепствовал столь сильно, что в Париже или Антверпене люди сотнями умирали прямо на улицах. В деревнях бедствие было столь же велико: нередки были случаи каннибализма, из-за отсутствия муки булочники выпекали хлеб «с винным осадком и всяческими отбросами», а цена на зерно поднялась с двенадцати су за сексту (старинная мера сыпучих тел,- прим. ред.) до шестидесяти. В 1316 и 1317 годах также был неурожай, так что лишь в 1318 году наступило некоторое улучшение, но последствия этого бедствия – эпидемии и социальные беспорядки ощущались в некоторых районах еще очень долго.
