Хива, 1885–1912 гг
Начиная с 1870-х годов Россия считала Хиву менее важной из своих центральноазиатских протекторатов. Бухара была больше, богаче, ценнее для русской экономики и имела большее стратегическое значение. Однако в последние годы существования империи, когда внутренние проблемы, беспокоившие ханство с 1873 по 1877 год, приняли наиболее серьезную форму, внимание русских было приковано именно к Хиве.
Русский протекторат затронул внутреннюю жизнь Хивы даже меньше, чем жизнь Бухары. Через Хиву не прошла железная дорога, там не возникли русские анклавы, не появились ни военные, ни гражданские экстерриториальные русские суды, не создавались ни таможенные, ни пограничные русские посты. Несмотря на неофициальную колонию русских купцов, возникшую в Ургенче, общее число русских в ханстве оставалось незначительным – 3951 человек по результатам переписи 1897 года и 6150 – в 1912-м – и ограничивалось почти исключительно Ургенчем. В Ургенче имелось несколько современных коммерческих предприятий, телеграфная контора и филиал русского казначейства, но не было ни русских школ, ни церквей, ни больниц или гостиниц и никакой русской администрации. Русские, проживавшие в Хиве, пользовались школами, больницами и юридическими учреждениями Амударьинского отдела.
Хан Хивы играл гораздо меньшую роль в русском обществе, чем бухарский эмир. Россия пожаловала Мухаммаду Рахиму чин генерал-майора Оренбургского казачьего войска и наградила его несколькими высшими орденами, но вследствие официальной утраты Хивой независимости по договору 1873 года Россия относилась к хану совсем не так, как к эмиру, поскольку не считала его независимым правителем. В ежегодном списке Министерства иностранных дел хан Хивы никогда не значился среди иностранных суверенов и глав государств. Официальным обращением к нему до 1896 года было всего лишь «ваше степенство», после чего ему присвоили несколько более высокий титул «сиятельство». В 1902 году хан удостоился обращения «светлость», присвоенного Абдул-Ахаду десятью годами ранее. Но только сын и преемник Мухаммада Рахима Исфандияр удостоился наконец обращения «высочество». Хан Хивы посещал Россию гораздо реже, чем эмир, не имел там дворцов и не ездил в Россию в персональном вагоне. Он был далеко не так богат, как эмир, и, следовательно, не мог себе позволить делать такие же дорогие подарки и щедрые благотворительные взносы.
Вековая вражда между Хивой и Бухарой продолжалась и под протекторатом России. В тех редких случаях, когда хану или его признанному наследнику нужно было ехать в Россию, как, например, по случаю коронации Николая II, он ехал до Чарджоу и дальше по железной дороге, однако неизменно предпочитал провести ночь на пароходе, который вез его по реке, чем быть гостем эмира в Чарджоу.
Власти Хивы вызывали меньше критики, чем власти Бухары, и потому, что русских, имевших свой интерес в Хиве, было меньше, и потому, что сами власти Хивы, вероятно, не проявляли такой жестокости. Налоги были ниже, и на такие общественные работы, как дороги и мосты, правительство тратило пропорционально больше. Как и в Бухаре, значительная часть дохода от налогов оставалась в руках хакимов и сборщиков налогов. Общий годовой доход в 1870-х годах составлял около 400 000 рублей. После 1885 года эта цифра выросла, поскольку Хива стала получать прибыль от растущей торговли с Россией, но значительная доля доходов хана уходила в Россию в счет выплаты военной контрибуции по договору 1873 года. По этому договору ежегодные платежи в счет контрибуции постепенно росли, пока к 1881 году не составят 200 000 рублей, после чего они оставались бы на том же уровне до полной выплаты контрибуции в 1893 году. На
