– Петр, прекрати, – растерянно прошептала Екатерина, беспомощно наблюдая за тем, как тот с отсутствующим взглядом крошит побелевшими пальцами деревянный столбик их узкой кровати.
Царь вздрогнул и огляделся вокруг безумным взглядом. Екатерина застыла посреди шатра, напряженно следя за Петром, готовым вот-вот впасть в очередной припадок ярости. Усилием воли Петр взял себя в руки.
– Мне нужно идти, – он набросил на плечи верхнюю одежду, торопливо поцеловал Екатерину в лоб и вышел из шатра.
Осмотревшись, Петр был поражен. Его войско было окружено полукольцом из артиллерийских батарей и земляных укреплений, а вдалеке реяли флаги Османской империи. Увиденная картина поразила царя настолько, что он ударил себя кулаком в грудь и вскричал:
– Неужто мы туркам поганым поддадимся?! Воины мои, отвоюем честь России-матушки, не дадим супостатам посрамить великое войско русское… – Петр вдруг захрипел и упал на землю, забившись в судорогах.
Он уже не видел подбежавшей к нему Екатерины и не чувствовал рук, что несли его в шатер. Периодически он выплывал из забытья, словно из глубокого темного озера, – выплывал, чтобы ухватиться за теплую руку и снова ее отпустить, уйти на холодное черное дно и переживать там свои кошмарные видения в печальном одиночестве.
* * *
Екатерина изо всех сил старалась не поддаться гнетущему чувству безысходности. Петр лежал на кровати, белый как мел и недвижимый, как поверженный титан. Войско, до которого уже донеслись слухи, что царь серьезно занемог, утратило значительную часть своего боевого духа. Даже будучи обычной, не сведущей в политических вопросах, женщиной, она понимала – их шансы на победу равны нулю.
Но какова будет цена капитуляции? Что нужно для того, чтобы вымолить у проклятого турка мир?
Больше всего хотелось завыть в голос, громко, по-бабьи. Но Екатерина знала, что это последнее, что она сделает. Негоже будущей царице вести себя, как деревенская дурочка. Хитрее надо быть, а уж повыть она завсегда успеет. И девушка решилась на отчаянный и безумный поступок. Она приказала фрейлинам достать ее черное муслиновое платье, расшитое серебром и украшенное опалами в круглой огранке.
На закате к турецким укреплениям подъехала карета, которую сопровождали несколько офицеров. Часовые удивленно переглянулись – в карете сидела дорого одетая женщина, которая попросила пропустить ее как представительницу интересов Петра Великого в шатер турецкого визиря, командовавшего осаждением. Визирю тут же донесли о появлении высокопоставленной гостьи, и тот, заинтересовавшись, велел пригласить незнакомку к себе.
Турок пил черный ароматный кофе, удобно разлегшись на персидском ковре. Это был высокий статный мужчина, которого природа щедро вознаградила не только храбростью и удачей, но и роковой красотой. Хищный профиль визиря бередил сердца многих восточных красавиц, а взгляд темных с поволокой глаз, на дне которых плескался жар раскаленных пустынь, разбил не одно хрупкое девичье сердце.
Рядом с визирем на невысоком резном столике находилась доска, расчерченная темными и светлыми клетками, на которых стояли фигуры тех же цветов (позже Петр рассказал ей, что это «шахматы» – игра, созданная исключительно для битв мужских умов). Визирь, отставив чашку, внимательно посмотрел на вошедшую девушку.
«Ах, какая газель!» – про себя восхитился турок. Но, присмотревшись, мысленно добавил: «Нет, в газелях нет столько огня. Тигрица. Настоящая тигрица».
– Прошу прощения за вторжение, – девушка очаровательно улыбнулась и сделала изящный реверанс. – Государь не смог лично переговорить с вами, поэтому позвольте мне изложить вам его позицию по поводу сложившейся ситуации, – на удивление спокойно сказала Екатерина, чье сердце грозило вот-вот пробить грудную клетку, вырваться на пол и подкатиться к ногам визиря.
– Располагайтесь удобнее, – мгновенно оценил гостью визирь и маслянисто улыбнулся. Черноглазая волоокая девушка с пышными формами явно пришлась ему по душе, да и смелости ей было не занимать. Шпионы визиря, которых он заблаговременно отправил в расположение русских войск, доложили, что царь слег с неизвестным недугом и даже глаз открыть не может.
С одной стороны, визиря порадовал тот факт, что с мировой арены, возможно, исчезнет достаточно сильная фигура, и неизвестно, кто возглавит Российское царство. Но, с другой стороны, визирю Петр импонировал чисто по-человечески – как опасный и сильный, а главное, умный соперник, потеря которого сделала бы этот суетный мир чуточку скучнее. На свой лад визирь был настоящим философом.
«А русский царь – не дурак, совсем не дурак, – знал, что турки охочи до русских женщин, вот и прислал мне лучший бриллиант своей коллекции», – подумал он.
Если отбросить в сторону вероисповедание и воспитание, между визирем и Петром было много общего. Оба по достоинству умели оценить настоящую преданность, храбрость, верность и самопожертвование. И визирь прекрасно понимал, что девушка, стоящая перед ним, понимает всю хрупкость своего положения. Ведь, несмотря на то, что встретил он ее достаточно вежливо, одно его слово – и ей конец. Одно его слово – и утром царю доставят обезображенную голову его неудачливой фаворитки. Но визирю совсем не хотелось причинять вреда этой маленькой смелой девушке.
Конечно, он видал женщин и красивее – однако ни в одной из них не ощущался такой внутренний стержень, такой огненный смерч, который, казалось, можно выпустить на волю всего лишь одним поцелуем…
Девушка смущенно улыбнулась и присела на расписную тахту. Екатерина прекрасно поняла намерения визиря – она слишком хорошо знала мужчин, чтобы не придать значения оценивающему взгляду, не заметить, как заблестели глаза турка, как часто он облизывает пухлые губы. На минуту ей овладела ярость – неужели этот чернявый горбоносый завоеватель думает, что Петр выкупит свободу для себя, расплатившись ее телом?! Внезапно все ее смущение как рукой сняло, и она решительно заговорила.
– Итак, у меня к вам есть деловое предложение, – девушка открыто взглянула прямо в глаза собеседнику, не ожидавшему такого напора. – Я хочу, чтобы вы подписали с нами договор о перемирии…
– А что я получу взамен? – прервал Екатерину визирь, склонившись над ней и жадно рассматривая ее грудь в декольте. Девушку замутило от резкого мускусного запаха, волнами исходящего от турка, но она удержалась от брезгливой гримасы и подняла голову.
– Взамен я отдам вам все свои драгоценности, но не больше, – с этими словами Екатерина жестом фокусника раскрыла ларец, доселе лежавший у нее на коленях, и поднесла его к лицу визиря. Тот лениво перевел взгляд на ларец – там переливались бриллиантовые ожерелья, крупные изумрудные серьги, золотые подвески, жемчужные нити, перстни с сапфирами, серебряные бляхи с рубиновыми вставками, тяжелые браслеты, богато отделанные самоцветами, и еще много украшений, которые визирь даже не смог узнать. В его стране многие женщины скорее пожертвовали бы своей честью, нежели добровольно расстались со своими драгоценностями.
«Смелая какая… и отчаянная», – турок задумчиво отвел взгляд в сторону. И хотелось бы строптивицу схватить, насладиться ею сполна, выжать досуха. Но настоящий мужчина никогда не идет на поводу у своих страстей – так говорилось в Коране. И визирь решил позволить себе маленькую блажь как дань уважения к смелости Екатерины. Глаза мужчины расширились, а ноздри затрепетали.
– Я согласен, – хрипло сказал турок, не сводя глаз с ларца.
Теперь они вернутся домой, не потеряв часть войска, да еще и с трофеями, доставшимися практически даром. Быстро поставив подпись на документе, визирь не удержался и прижал к груди отважную девушку.
Екатерина была слишком обессилена и обрадована неожиданной победой, чтобы сопротивляться, – стиснув зубы, она вытерпела жаркое объятье турка и с облегчением покинула его шатер.
По возвращении из столь тяжкого для него похода, Петр решил учредить принципиально новый орган власти – Правительствующий Сенат, который должен был управлять государством во время частых отъездов царя. Мысль о его создании посетила Петра во время подготовки к Прутскому походу, когда он не мог сконцентрироваться на решениях государственного толка и всецело был погружен в проблему русско-турецкой войны.
– Всякий должен подчиняться воле Сената, иначе не сносить ему головы! – заявил Петр боярам и сурово оглядел присутствующих. – Но ежели управители Сената провинятся перед царем, дело лихое учинив, – накажу жестоко и по всей строгости.
Сенаторов царь набирал, опираясь не на знатное происхождение, а на его служебные заслуги. Ранее бояре автоматически сменяли на постах своих отцов – ныне же на высокие должности Петр ставил людей, которые обладали достоинством, острым умом, образованием и служебными умениями, отменив, таким образом, заслуги предков. Благодаря такому решению, в верхушке правящего слоя появились новые лица, которые во всем помогали Петру поднимать Россию на современный уровень.
