О. Пимен взял недельный тайм-аут для изучения книги о. Геннадия, а через неделю предложил своему духовному сыну такой вариант: сейчас, в присутствии о. Пимена и еще четырех монахов, о. Геннадий собственноручно сжигает свой труд, черновые материалы к нему, свой архив, уничтожает электронную версию книги и форматирует винчестер своего компьютера. Кроме того, уничтожает все имеющиеся у него носители информации: CD, дискеты и пр. В противном случае все материалы уничтожаются насильственно, а о. Геннадий насильственно же расстригается и выдворяется за пределы монастыря.
Потрясенный предложенной альтернативой о. Геннадий согласился на первый вариант и заявил, что ему необходимо пойти в свою келью, чтобы подготовить все материалы, подлежащие уничтожению. Получив на это разрешение, о. Геннадий быстро побросал в дорожную сумку свои записи, диски и ноутбук, выскочил из окна кельи (она находилась всего-навсего на втором этаже) на монастырский двор, добежал до ворот, увидел, что готовится к выезду через них мужик с возом сена, прыгнул к нему на воз, закопался в траву и, никем не замеченный, покинул территорию монастыря.
Буквально в течение получаса за ним была отправлена погоня, но к тому времени о. Геннадий уже переоделся на вокзале в светскую одежду и покупал билет на поезд до Петербурга. Приехав в Питер, он остановился у своих аспирантских знакомых и начал звонить в Пушдом. Там ему сообщили, что его хватились в монастыре, заочно расстригли за развратное поведение и, поскольку он, поспешно покидая обитель, прихватил с собой монастырское имущество и казну, его объявили во всероссийский розыск.[7] О. Геннадий попытался было уговориться о встрече и обсуждении своих новых изысканий, но ему отказали: руководство солидного научного учреждения не хотело конфликтовать с Церковью, которой бывший аспирант, а теперь еще и монах-расстрига умудрился напакостить.
Тем же вечером начались звонки в квартиру друзей о. Геннадия, у которых тот остановился. Им угрожали и требовали выдачи беглого монаха со всем его имуществом. Будучи людьми порядочными, временные хозяева не выдали его, но попросили покинуть их дом. Для о. Геннадия началась полоса скитаний. За 4 месяца он сменил 12 мест, и каждый раз ему удавалось уходить буквально из-под носа преследователей. Обращаться в правоохранительные органы было нельзя, поскольку они сами его искали по заявлению о. Пимена.
В конце концов о. Геннадий встретился с компанией марсельских матросов, которые помогли ему нелегально эмигрировать во Францию, спрятав в трюме своего судна. В настоящее время о. Геннадий добывает себе в Париже средства к существованию, давая частные уроки русского языка, и надеется в скором времени опубликовать свои наработки. Правда, с некоторых пор и здесь он чувствует себя под прицелом. Он^чэворил мне во время последней встречи, что за ним постоянно следит чье-то недреманное око, причем не похоже, чтобы в Париж добралась русская Православная Церковь. Скорее всего, сейчас его ведут уже католики.
Не желая подставлять этого человека, я, естественно, изменил его имя и имена всех действующих лиц его истории. Мне очень хочется верить, что все у него сложится нормально и его труд, за который он к настоящему времени уже так серьезно пострадал, наконец увидит свет.
В самом ли деле Христа распяли?
Наконец, перед нами закономерно встает вопрос: неужели всемилостивый Бог не мог просто отпустить людям грехи, без комедии с распятием? Зачем потребовалась последняя, вообще непонятно. Она фактически лишь продемонстрировала бессилие Иисуса, тогда как демонстрация силы позволила бы обратиться к христианству и спастись гораздо большему количеству душ. Заключенный в этой сцене садомазохизм абсолютно непонятен.
О. Геннадий показал мне массу своих материалов. Особенно привлек мое внимание скопированный им с древнерусской рукописи текст «Слова о господе нашем Иисусе Христе, како родился, подрастал и вырос», собственно, и легший в основу фундаментального разыскания о. Геннадия в области биографии Спасителя. Согласно данным «Слова», жизнь Христа протекала совершенно иначе, чем принято считать (то есть чем расписано в каноническом своде Писания). Я не буду подробно пересказывать данного источника (надеюсь, что все-таки книга о. Геннадия выйдет в свет, из нее вы все и узнаете), остановлюсь лишь на основополагающих моментах, буквально потрясших меня своей логичностью (в особенности — если сопоставить факты, изложенные в «Слове», с евангельской историей).
Итак, Христос действительно был бродячим проповедником. Он видел свою миссию в том, чтобы раскрыть своим современникам глаза на истинную сущность Бога. Трактовка, предлагаемая Торой, Иисуса категорически не устраивала: жадный до подношений и льстивых славословий, жестокий и недалекий Саваоф-Яхве представлялся скорее языческим идолом, нежели добрым и справедливым Отцом всего сущего. Христос полагал, что такая подача выгодна священникам, которые именем Бога наживаются на своей пастве, запугивая неискушенных людей и взимая с них неограниченную мзду s уплату за прощение грехов (на разнообразные жертвоприношения).
К таким же выводам пришел и отшельник Иоанн, который, осознав несправедливость общественного устройства Иудеи, удалился в пустыню, подальше от людей, глупости и жадности которых дивился и возмущался, но не имел сил что-либо исправить. Встретившись с Иоанном, Иисус укрепился в своих выводах и решил объявить поход против фарисейского мракобесия и дурости верующих. Обзаводясь по мере своих странствий сторонниками, он обходил город за городом, деревню за деревней и обращался к иудеям с крамольными речами.
Он заявлял, в частности, что болезни, которыми люди страдают, посылаются не за грехи, потому что Бог не карает своих чад в доброте своей. Так что пытаться излечиться с помощью жертвоприношений и молитв — дело бесперспективное. Совсем иное — попытаться справиться с недугом подручными средствами: массажем, растираниями, прогреваниями, употреблением настоек и вытяжек целебных трав и растений. Научившись от матери основам врачевания, Иисус излечил во время своих странствий немало людей, что, естественно, располагало окружающих к доверию.
Слух о чудесном проповеднике-исцелителе распространился по Иудее, и церковные служители в Иерусалиме поджидали своего конкурента, чтобы поквитаться с ним. Однако же Иисус был вовремя оповещен о грядущей расправе и подготовился к ней. Он явился во дворец Пилата и составил с тем беседу, рассказав о своей миссии. Пилат одобрил идеи странствующего проповедника, поскольку и сам имел к тому времени основания убедиться в том, что фарисеи стремятся только к обогащению и не брезгуют при этом никакими способами. Иисусом и Пилатом был разработан следующий план.
Иисус продолжает проповедовать на улицах Иерусалима, при этом один из его учеников, Иуда, сдает его властям как бунтовщика, и Иисуса препровождают под стражей во дворец Пилата. Там осуществляется процесс переодевания: в одежду Иисуса обряжают ожидающего казни разбойника Варраву, лицо которого после пыток напоминает кровавое месиво и вряд ли поддается идентификации. После этого Пилат принимает официальное решение: Варраву отпустить, Христа казнить.
Отпущенный «Варрава» остается во дворце прокуратора, «Христа» распинают вместе с еще двумя преступниками. Затем тело «Христа» (на самом деле — Варравы) хоронят в секретном месте и объявляют, что осуществилось чудесное воскрешение Сына Вожия (данная акция была запланирована по двум причинам: во-первых, из практических соображений, ведь кто-то мог, глядя на покойника, понять, что на самом деле имеет место подлог; во-вторых, с точки зрения идеологии выгодно было объявить Христа воскресшим и использовать данный мотив в доказательной базе альтернативной интерпретации Бога).
Собственно, данный план был успешно приведен в исполнение. А Иисус через некоторое время покинул дворец Пилата под именем… Петра.
Лишенной здравого смысла представляется беседа Христа с дьяволом; последний искушает Спасителя властью над миром. Если Бог един в своих ипостасях и Христос — его воплощение на Земле, такие предложения как минимум глупы: как можно искушать создателя вещи властью над ней? Ведь Бог сотворил мир, и тот ему по определению подвластен. Ну и как Иисус = Бог может быть искушаем властью над тем, что и так его? Либо дьявол блефует, надеясь на то, что Христос, в действительности, и не подозревает о своих прерогативах; либо автор(ы) Евангелия не додумали этот момент, как, впрочем, и многие другие (второе представляется более правдоподобным. А еще мне кажется, что текст Священного Писания оформлялся как бы впопыхах, в спешке, отсюда в нем и дикое количество «боговдохновенной» глупости).
