Причиной, которая могла бы подтолкнуть Марию Федоровну к измене мужу, должно быть, являлась фаворитка Нелидова. Но Павел говорил, что его с Нелидовой связывают чисто платонические отношения, и требовал от жены монашеского образа жизни. Она выдержала три года, а потом завела себе любовника. Некоторые историки утверждают, что мысль изменить Павлу ей подала сама Екатерина II во время известной сцены у зеркала, когда Мария Федоровна пришла жаловаться не неверность мужа. Якобы императрица уже тогда подумывала передать власть внуку Александру в обход Павла – чем хуже для великого князя, тем лучше для Екатерины. По-моему, это чушь – чтобы мать специально подговаривала невестку изменять мужу? Ни за что не поверю! Какой бы ни была Екатерина II, но все же она была матерью, а мать сыну зла не пожелает! Это сама Мария Федоровна позволила себе измену и распутство, не без отрицательного воздействия Нелидовой, конечно. Мы просто живем в другое время, а тогда, в XVIII веке, среди королей, императоров и знати вообще было принято заводить себе любовников и любовниц (муж себе, а жена себе), и никто в этом большой беды не видел. Нарвы были такие, «гламурный» век, понимаешь! Некоторые мужья мирились с любовниками жен, а некоторые – нет. Павел, как видно, был из числа последних. Он считал себя благородным рыцарем «без страха и упрека», чисто платонически любящим свою прекрасную Дульсинею (Нелидову), а жену – изменницей, которая рожала детей от придворных. Заметим, что Нелидова никогда не была в «интересном положении», тогда как императрица была постоянно беременной. Восприятия у супругов были разные – Павел пребывал в романтических мечтаниях, соблюдал свой кодекс чести, а Мария Федоровна желала чисто плотской любви. Она прежде всего была женщиной. Молодой (ей было тогда чуть за сорок) и привлекательной. Вот только не надо ей было трубить на всех углах о своей невинности, притворяясь тихой овечкой.
Сначала ее любовником был статс-секретарь Сергей Муханов. Он был моложе Марии Федоровны на три года и всегда, так сказать, у нее под рукой. Достоверно известно, что она родила от него дочь Ольгу в 1792 году. Девочка через три года умерла. Потом Мария Федоровна сменила Муханова на 23-летнего красавца гофкурьера Данилу Бабкина. От него она родила в 1795 году дочь Анну, а в 1796 году – сына Николая, которые были похожи на Бабкина как две капли воды. Это его Павел называл «гофкурьерским ублюдком», а – поди ж ты! – он стал императором Николаем I, который и продолжил династию Романовых.
Итак, Екатерина II умерла. Великий князь Павел Петрович стал императором Павлом I. Из 42 лет, прожитых им, 34 года он ждал этого момента. Ждал и боялся. Теперь бояться было нечего, и он стал править по своему разумению. Лучшим устройством государственного механизма он считал армию, и Россия превратилась в кордегардию. Мы не станем рассуждать, справедливым ли государем он был, правильные ли решения принимал – это не входит в наши планы. Отметим только, что он никого не казнил, а видно, зря – его убили. В нашей книге речь о любви, а не о государевой деятельности. Вспомним: характерной чертой Павла была рыцарственность. У него были высоко развиты понятия о чести, долге, достоинстве и великодушии, до предела обострено чувство справедливости. Его попытки насильно вложить в общество доброту и милосердие выдают в нем любимого им Дон Кихота. Наполеон так и назвал Павла – «русский Дон Кихот»! Однако средневековое рыцарское сознание Павла не соответствовало тому времени, в котором он жил. Герцен высказался проще: «Павел I являл собой отвратительное и смехотворное зрелище коронованного Дон Кихота». В чем и была его беда. Еще он по-прежнему торопился жить. Всякое промедление в выполнении приказаний вызывало в нем гнев. Изнеженное гвардейское офицерство ненавидело Павла, но простой народ любил его.
Первой, кто на коленях присягнул ему с детьми, была Мария Федоровна. Однако Павел удивил всех, присовокупив к присяге старшего сына Александра следующий пункт: «И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего». Он и сына боялся, и не без оснований, что подтвердилось в 1801 году.
Итак, после своего воцарения Павел I стал уговаривать Нелидову вернуться к нему. Она некоторое время раздумывала, а потом согласилась. Более того, они помирились с Марией Федоровной, и они стали выступать одним фронтом против непредсказуемого Павла. Обе женщины – и вместе, и каждая самостоятельно – пытались благотворно воздействовать на императора. Сумасбродный Павел был скор на расправу. Мемуаристы приводят примеры заступничества Екатерины Нелидовой за некоторых лиц или выступления против какого-нибудь нелепого распоряжения императора. Наиболее известна история, когда он хотел упразднить орден Святого Георгия – наиболее чтимую воинскую награду. Наша героиня дважды упрашивала его не делать этого. Помимо этого, она заступалась за саму Марию Федоровну – как мы уже писали выше, Павлу было за что неодобрительно относиться к ней. Нелидова была одной из немногих, кто мог сдерживать его гнев. «Когда он что-нибудь хочет, спорить с ним не решается никто, ибо возражения он считает бунтом. Случается, что потом императрица, чаще же мадемуазель Нелидова, или обе вместе укрощают его, но бывает это редко», – отмечал лейб-медик Павла. Она называла императора Павлушкой. Говорили, что Екатерина Нелидова была в те годы «владелицей двора». Ее почитали как первую персону при Павле, перед ней заискивали. Хвалить ее красоту было как-то неудобно, поэтому вельможи восхищались танцевальными способностями Екатерины – а танцевать она любила. В угоду ей, любившей зеленый цвет, Павел приказал одеть придворных певчих в изумрудные одежды.
Все складывалось вроде бы благополучно. Павел гневался, а Мария Федоровна с Нелидовой укрощали его гнев – в общем, все как всегда. В какой-то момент императрица даже уговорила мужа вернуться к супружеским обязанностям, в результате которых у нее родился в 1798 году сын Михаил.
И вдруг, в один момент, все пошло прахом. В 1797 году на одном из балов в Москве Павел обратил внимание на двадцатилетнюю девицу Анну Лопухину. Это вызвало, по замечанию современников, «некоторое волнение» у Марии Федоровны и Нелидовой. Тогда эта мимолетная встреча последствий не имела. Но бывший брадобрей Павла Кутайсов, хитрый и честолюбивый человек, страдавший от того, что при воцарении Павла его обошли наградой, затеял интригу, приведшую к падению Нелидовой и отстранению Марии Федоровны на задний план. Он отметил внимание Павла к Лопухиной и решил использовать это в своих целях. Весной 1798 года Павел I опять поехал в Москву. Во время этой поездки Кутайсов стал исподволь внушать императору, что Нелидова, мол, много себе позволяет, а Мария Федоровна так вообще руководит им. Мнительный Павел согласился с ним и клюнул на наживку. Между тем, Павел опять на балу встретил Лопухину. Та ходила за ним как привязанная и смотрела ему в рот. Кто-то сказал Павлу, что девица из-за него совсем голову потеряла. И вот уже Кутайсов договаривается с мачехой Анны о переезде падчерицы в Петербург и переводе ее отца, сенатора Лопухина, в столицу на обер-прокурорскую должность. Анну Лопухину Павел определил во фрейлины к государыне. Кутайсову было пожаловано графское достоинство. Все это, конечно, стало известно Марии Федоровне и Нелидовой. Они выехали государю навстречу и «были поражены переменою его отношения к ним». Обе женщины пытались остудить пыл императора, но куда там! Влюбленный дурак и слушать ничего не хотел. Тогда Мария Федоровна послала сопернице угрожающее письмо, которое тут же было перехвачено и передано Павлу. Император страшно разозлился, и между супругами произошел «крупный разговор», в результате которого он выгнал ее из-за стола. Мария Федоровна поняла, что Павла уже не остановить, и просила его лишь об одном: относиться к ней вежливо «при публике». Летом 1798 года скандальное объяснение повторилось опять, но уже в присутствии сына Александра, который буквально защитил мать «свом телом». Разгневанный Павел запер Марию Федоровну в своей комнате на три часа. Императрица горько рыдала. Затем в атаку на Павла кинулась Нелидова. Она начала упрекать его за такое обхождение с императрицей. Разойдясь в припадке гнева не на шутку, Екатерина стала клеймить Павла за его скоропалительные распоряжения, вызывавшие ропот и недовольство подданных. Она называла Павла тираном и даже палачом.
Император, уже подготовленный Кутайсовым к разрыву с Нелидовой, прогнал ее из дворца и распорядился, чтобы к нему ее больше не пускали. Тогда она написала письмо, в котором напоминала Павлу, что всю жизнь посвятила исключительно любви к нему, а почестей и наград не искала. Екатерина Ивановна прямо обвиняла Кутайсова в том, что это он ее очернил в глазах императора. Заступилась она и за Марию Федоровну. Ответа на это послание она так и не получила. В том же году опальная фаворитка уехала в Эстляндию. От гнева императора пострадали и близкие ей люди – были сняты со своих должностей. Вернулась в Петербург Екатерина Нелидова только в 1800 году, поселилась в Смольном монастыре и больше при дворе не появлялась.
