Слева направо – А. И. Воронин, А. С. Чуянов (председатель) и И. Ф. Зименков.
Днем 21 июля. Южная группировка противника состоит из двух пехотных, двух танковых, одной моторизованной дивизий из 4-й танковой армии и четырех румынских пехотных дивизий. Форсировав Дон и захватывая плацдарм, он преступил к наступлению на город с юга, вдоль железной дороги Котельниково-Сталинград, на юг, на Кавказ.
Анализ сложившейся обстановки показывает, что активные действия немецко-фашистских войск, особенно центральной группировки, нацеливаются на спешно подготовленные рубежи обороны 62-й и 64-й армий.
62-я армия получает указание Сталина занять оборону в большой излучине Дона. Военный совет 62-й армии под руководством члена Военного совета К. А. Гурова и бригадного комиссара И. В. Васильева направляет партийных работников на места, чтобы обеспечить быстрый и организованный выход на свои оборонительные полосы и сделать их неприступными.
В части и соединения армии посылаются офицеры штаба и политотдела армии организовать партийно-политическую работу в строгом соответствии с боевыми задачами частей и подразделений.
В это время. Ведя непрерывную воздушную разведку, противник не может не видеть подходившие колонны, наблюдать развертывание и оборонительные работы советских частей. Противник полностью в курсе событий на участках 62-й и 64-й армий (к. 40).
«По машинам!» Танковые экипажи перед посадкой в танки на площадке СТЗ (Сталинградский танковый завод). Лето 1942 г.
Вечер 21 июля. Войска 64-й армии занять линию обороны, указанную штабом фронта, не могут.
«Собирая войска, которые после выгрузки из вагонов следовали по степи на запад, к Дону, я – утверждал командующий 64-й армией – заехал в штаб 62-й армии, находившейся в хуторе Камыши.
Командарм 62-й, высокий, стройный генерал-майор В. Я. Колпакчи и член Военного совета, чернобровый, с бритой головой дивизионный комиссар К. А. Гуров ознакомили меня с обстановкой.
Выбор оборонительной позиции для войск 62-й и 64-й армий был произведен штабом фронта по линии Клетская – Суровикино – Верхне-Солоновский – Суворовский – Верхне-Курмоярская. Передовым отрядам в составе усиленный батальон – полк предлагалось выйти на рубеж реки Цуцкан, Чир, Чернышковский и далее по р. Цимла.
По всем нашим уставам и наставлениям обороняющийся должен, прежде всего, оценить противника и местность, на которой он решает принять бой или сражение и разместить свои силы в наивыгоднейшем положении. Для обороняющегося местность всегда должна быть союзником, она должна дать ему тактические выгоды для контратак, для использования всех огневых средств, для маскировки.
В то же время местность должна по возможности затормозить движение и маневр наступающего, а при инженерном обеспечении сделать ее недоступной для танков, чтобы наступающий не имел скрытых подступов и как можно дольше находился под огнем обороняющегося.
Оборонительная линия для 62-й армии выбиралась без учета этих требований. Мы не успели использовать естественные преграды – реки, речушки и овраги, которые можно было легко усилить инженерными сооружениями и сделать их труднодоступными для наступающего, позиции были размещены в голой степи, в открытых для наблюдения и просмотра их как с земли, так и с воздуха. Много получилось разрывов между обороняющимися подразделениями и частями, особенно на правом фланге, которые давали возможность противнику охватывать позиции обороны и выходить ей в тыл» (к. 40).
Из писем на фронт«Здравствуй, мой любимый!
Вчера получила от тебя открытку. Мне хочется по твоей просьбе рассказать о Москве. В городе совершенно спокойно, шумно, весело. Бодрее и спокойнее, чем в прошлом году в это время. Настроение у всех боевое. На заводах упорная, лихорадочная работа, самоотверженная. А учреждения, как и раньше, топчутся на месте.
На рынке появилась зелень. Картофель стоит 80–70 руб. кг, лук молодой – 100–150 руб. кг, молоко – 20–35 руб. кружка.
Сижу и пишу и вдруг – почта. Ура, ура! Я получила твои фотографии. Милый мой, родненький, волосы твои не вьются, и еще хочется поправить тебе воротник и ремни. Ах ты, богатырь! Да ты такой же тощий, как в декабре. А еще требуешь от меня писать только правду! Но все равно целую и люблю тебя. Ксана. 21 июля 1942 года».
Из архивных материалов и документов текущего дня
Обстановка в Ленинграде 21 июля 1942 г.
В районе взятого нашими войсками Старо-Панова враг снова неоднократно переходил в контратаку. Фашисты цепляются за каждый клочок земли. Многие из них так и остаются здесь навечно. В воронке, образованной взрывом тяжелого снаряда, один из наших солдат подобрал письмо ефрейтора Эмиля Манера. Вот оно, это недописанное письмо:
«21 июля, под Ленинградом.
Моя дорогая Нода, я удивлен, что еще в состоянии писать тебе в такой момент и что я еще жив. Не знаю, что будет сказано завтра в сводке нашего командования, но здесь я переживаю страшный напор русских. Они применили все виды оружия. Это ураган огня. Стоит такой гул, что мы не слышим собственных слов. Мы лежим в блиндаже, боясь поднять голову. Я чувствую, что смерть пришла. Ваши фотографии…»
На этом письмо оборвалось.
Не ушли в Германию и вещи, приготовленные для отправки офицером Шульцем. Сегодня бойцы трофейного подразделения Н. Балашов и Г. Заварин подобрали оставшийся от него чемодан. Среди награбленных Шульцем вещей были скатерти, отрезы мануфактуры, нитки, валенки и даже детская игрушка – плюшевый медвежонок.
Фашисты не только грабят. Взятый сегодня в плен ефрейтор на вопрос, приходилось ли ему быть свидетелем изуверского отношения к советским гражданам, откровенно признал, что приходилось.
– Будучи в Стрельне, – рассказал он, – я слышал крики истязаемых в комендатуре. Особенно изощрялись в этом обер-лейтенант Каспар и обер-ефрейтор Фасельд. Последний застрелил из пистолета старуху только за то, что она не хотела покинуть родной дом…
Одни гитлеровцы уже понесли справедливое возмездие за свои злодеяния, другие еще чинят бесчеловечные преступления. И среди них артиллеристы дальнобойных батарей. Сегодня они выпустили по Ленинграду около 50 снарядов (к. 35).
Из дневника начальника Генерального штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерала Гальдера Франца: «Наступление на Нижний Дон развивается хорошо. Наступление от Таганрога и севернее также проходит успешно, несмотря на деятельность арьергардов противника. Нажим с севера и северо-востока (от Шахт) ведёт к полной дезорганизации противника… 4-я танковая армия создала плацдармы у Цимлянской и западнее.
Войска Паулюса (6-я армия) очень быстро и энергично продвигаются вперёд к Сталинграду, куда противник пытается перебросить свои войска по железной дороге, идущей с северо-запада, и автотранспортом… Атаки под Воронежем отбиты с тяжёлыми потерями. К северо-западу от Воронежа сильные атаки противника, которые местами привели к прорыву наших позиций на фронте до 10 км и до 3 км в глубину.
Группа армий «Центр». У Велижа противник отходит, эвакуируя «юго-восточный угол».
Группа армий «Север». Наступление противника на фронте 16-й армии выдохлось, но на некоторых участках ещё продолжается. На фронте 18-й армии у Киришей сильные атаки при участии 60–80 танков. Группа Еккельна отразила вражеский удар…» (к. 48).
Застольные разговоры Адольфа Гитлера. 21 июля 1942 г., вторник (Г. Пиккер)Главная ставка фюрера «Волчье логово», Восточная Пруссия.
Вечером.
…По поводу происходивших в свое время в СССР событий, и в частности произведенной Сталиным грандиозной чистки генералитета, шеф заметил, что до сих пор так и не выяснено, действительно ли разногласия между Сталиным, с одной стороны, и Тухачевским и его сообщниками – с другой, зашли настолько далеко, что Сталину пришлось всерьез опасаться за свою жизнь, угроза которой исходила от этого круга лиц.
Трудно представить себе более разных людей, чем Сталин и бывший царский офицер Тухачевский. Гениальный Сталин вполне сознавал, что при осуществлении его планов мировой революции и нападения на страны Центральной и Западной Европы ему очень на руку может оказаться тот факт, что в конце XIX – начале XX века так и не удалось сделать философской основой христианства материализм вместо метафизики.
И если хорошенько осмыслить этот факт, то сразу же отчетливо представляешь себе, какая страшная опасность нависла бы над Европой, если бы он, шеф, не нанес решительный удар. Ведь за спиной Сталина стоят евреи. И еврейский лозунг диктатуры пролетариата есть не что иное, как призыв к свержению руками пролетариата существующего строя и замене его господством кучки людей, состоящей из евреев и их пособников, поскольку сам пролетариат не способен руководить государством.
