В последующие дни сдавшиеся французские войска были собраны в одном месте и отправлены в лагеря для военнопленных{90}. Сражение при Дьен-Бьен-Фу завершилось. За многие века до него греческий историк Фукидид заготовил эпитафию, в данном случае вполне подходящую для французов, написав следующие слова: “Сделав все, что только могли, они вынесли все, что были должны”. Для Зиапа, по его собственным словам, 7 мая стало днем “великой победы”‹35›. Он выиграл битву, а вместе с ней и войну.
Отчет о событиях сражения за Дьен-Бьен-Фу оказался бы неполным без рассказа о трех планировавшихся операциях, получивших названия птиц, появление которых люди обычно считают дурным знаком, – “VULTURE” (“Гриф”), “CONDOR” (“Кондор”) и “ALBATROSS” (“Альбатрос”). Задачей всех этих порождений отчаяния было спасти осажденный гарнизон в Дьен-Бьен-Фу от Зиапа и Вьетминя. Названия говорят сами за себя – они отражают пессимизм французского командования. “VULTURE” была особым образом связана с Соединенными Штатами, а ее отголоски, ее “что могло бы быть” аукаются и по сей день.
“VULTURE” началась с визита в Вашингтон 20 марта 1954 года генерала Эли, начальника штаба Вооруженных сил Франции. Эли явился в роли просителя. Он хотел получить еще самолетов – бомбардировщиков В-26, истребителей F-8F и транспортных С-47. Он также ждал подтверждения намерений Соединенных Штатов вмешаться в войну в Индокитае, если в нее вступит коммунистический Китай. Самолеты Эли получил, как и косвенное обещание поддержки со стороны СИТА в случае китайской интервенции. Перед самым отъездом Эли, запланированным на 25 марта, председатель Объединенного комитета начальников штабов, адмирал Артур Рэдфорд, попросил своего французского коллегу задержаться еще на один день. Встретившись с Эли 26 марта, Рэдфорд предложил ему, чтобы 75 – 100 американских бомбардировщиков В-29{91}, размещенных на авиабазе Кларк на Филиппинах, провели три или четыре ночных рейда к Дьен-Бьен-Фу и нанесли удар по войскам Знала. Эскортировать бомбардировщики должны были 170 истребителей палубной авиации ВМФ США, которые имелись на двух авианосцах, находившихся в водах Южно-Китайского моря или вблизи от них. В разговоре с Эли Рэдфорд выразил уверенность, что правительства США и Франции одобрят план. Затем состоялось обсуждение перспектив применения трех атомных бомб, хотя сведения относительно того, кто и насколько серьезно рассматривал подобные варианты, туманны и противоречивы‹36›.
Так или иначе, когда смотришь на все происходившее тогда через “мутный кристалл” последующих событий во Вьетнаме, в которых США приняли самое активное участие, предложение Рэдфор-да, более чем экстраординарное даже в 1954-м, представляется совершенно невероятным. Во-первых, не существовало никакой уверенности в успехе операции “VULTURE”, то есть в том, что бомбардировки нанесут такой ущерб Вьетминю, что вынудят Зиапа прекратить осаду. Применение атомного оружия – еще более серьезная проблема. Не говоря уж о реакции в мире – о переполохе, который непременно вызвала бы повсеместно подобная акция, – возникли бы технические сложности. Тепловой эффект, ударная волна и радиация оказались бы практически в равной степени губительными как для коммунистов, так и для французских солдат. Производить бомбометание пришлось бы с ювелирной точностью, если, конечно, авторы идеи не хотели превратить в пыль вместе с осаждающими и осажденных. В ночное время потребовалось бы задействовать систему ближней радионавигации “SHORAN” (short range navigational radar), а в Индокитае такой установки не существовало. Как не было решительно никакой возможности разместить три необходимых комплекса такого оборудования (а работать с ним пришлось бы американцам) в горах вокруг Дьен-Бьен-Фу.
Однако возникал и более важный вопрос. Даже если удастся достигнуть требуемой точности, можно ли будет при помощи бомбардировок (атомными или обычными средствами) нанести силам Зиапа вокруг Дьен-Бьен-Фу смертельный удар? Если повезет и удар окажется точным, то пехота вьетминьцев, несомненно, пострадает, но укрытая под горами артиллерия Зиапа вполне может уцелеть. Как и средства ПВО Вьетминя, которые по-прежнему не позволили бы французам садиться и взлетать с аэродрома на плацдарме. Таким образом, даже при самых оптимистических прогнозах, максимум на что могли рассчитывать французы, – создание под Дьен-Бьен-Фу патовой ситуации. Осажденные не смогли бы прорваться через многокилометровые заросли джунглей, кишевшие бойцами Вьетминя, ни в Лаос, ни в дельту, а коммунисты лишились бы возможности одолеть защитников лагеря. Впрочем, пат означал бы победу французов.
Возникал и еще один фундаментальный вопрос, невольно возникавший у других американских начальников штабов. Вопрос выглядел так: а что будут делать Соединенные Штаты, если авиарейды не дадут результата и не помогут снять осаду? Что же тогда? Америка просто пожмет плечами и признает, что ее попытка “одноразовой интервенции” провалилась? Чувствовали ли себя США готовыми продолжить бомбардировки с воздуха более крупными силами? А ввести во Вьетнам наземные части? Даже и адмирал Рэдфорд должен был признать, что понадобится участие армии и морской пехоты США.
Генерал Мэттью Б. Риджуэй, начальник штаба сухопутных войск США, возглавил оппозицию “VULTURE”. Риджуэй обосновывал собственное мнение немалым опытом, приобретенным американцами во время войны в Корее. Он считал, что и в Индокитае силами авиации и флота не удастся достигнуть большего, чем удалось в Корее. Далее он резонно замечал, что народ Соединенных Штатов не поддержит ввод войск во Вьетнам, что было необходимо для закрепления успеха. Позиция Риджуэя оказалась неприступной, доводы разумными и, как показало время, зловеще пророческими. Генерал Натан Твининг, начальник штаба ВВС, и адмирал Роберт Карни, начальник управления морских операций, поддержали возражения, выдвинутые Риджуэем против схемы действий Рэдфорда. Они руководствовались и другими мотивами, помимо опасений Риджуэя в отношении военных действий на Азиатском континенте. Твининг и Карни заботились о “сохранении лица” своих родов войск. Они – первый больше, второй несколько меньше – имели веские основания предполагать, что неудача бомбового рейда на войска Зиапа под Дьен-Бьен-Фу нанесет сокрушительный удар по престижу ВВС США и поколеблет их позиции в борьбе соперничавших в ту пору между собой родов войск.
В то время как военные перспективы операции “VULTURE” не внушали большого оптимизма, дипломатические, политические и психологические последствия и вовсе выглядели малоутешительными. Что, если в результате авианалетов Рэдфорда в Индокитай хлынут миллионные массы китайских коммунистов? Не присоединится ли к Китаю Россия, особенно если придется применить против Китая ядерное оружие? Не встанут ли таким образом Соединенные Штаты на скользкую дорожку, которая в конечном итоге приведет к третьей мировой войне? А как насчет союзников? Готовы ли США и Франции сражаться с врагами “один на один”? Подобные вопросы ставили под сомнение само существование Соединенных Штатов, а ответа не знал никто. И вот еще как на все это посмотрит американский народ? Поддержит ли страна, насилу выпутавшись из Корейской войны, очередную азиатскую авантюру? Даст ли общественное мнение в США военным и политикам санкцию выступить на помощь французским “колониалистам” против “сражающихся за независимость Вьетнама” бойцов Вьетминя?
Как ни удивительно, несмотря на военный и политический риск предложенной им операции, адмирал Рэдфорд смог найти в Америке двух ее сторонников, или, вернее, квазисторонников. Ими оказались Джон Фостер Даллес, “непробиваемый” и “несгибаемый” борец с коммунизмом{92}, и вице-президент Ричард Никсон. Даллеса не только не пугала идея Рэдфорда о нанесении бомбардировщиками В-29 ударов по войскам Зиапа под Дьен-Бьен-Фу, он даже считал это полумерами и выдвигал долгосрочный план, предусматривавший создание международной организации по недопущению захвата Юго-Восточной Азии коммунистами. Вице-президент Никсон также поддерживал “VULTURE”, но проявлял больше “кровожадности”, откровенности и реализма, чем даже адмирал Рэдфорд. Он выражал готовность поддержать ввод американских сухопутных сил во Вьетнам в случае неудачи бомбового удара, тогда как Рэдфорд старательно избегал ответа на этот важный и очень щекотливый вопрос.
Президент Эйзенхауэр в характерной для себя манере то выказывал склонность оказать поддержку плану Рэдфорда, то проявлял тенденцию к обратному. Он дал указание Даллесу организовать собрание лидеров конгресса, на котором бы сам Эйзенхауэр как президент не присутствовал. Встреча конгрессменов произошла 3 апреля в Белом доме и стала “моментом истины” для “VULTURE”. Среди собравшихся находились сенаторы Ноуленд и Милликен (оба от республиканской партии) и сенаторы-демократы Рассел, Клементе и Линдон Бейнс Джонсон. Нижнюю палату представляли конгрессмены Мартин, Маккормак и Прист, а исполнительную власть – Даллес, министр обороны Роджер Кейес и министр ВМС Андерсон. Что очень важно, адмирал Рэдфорд был единственным военным из присутствовавших на заседании высокопоставленных лиц.
