объективными задачами, которые все ближе и ближе надвигаются, имеет гигантский характер, и об этом нужно открыто говорить, не заменяя революционного воспитания аппаратными легендами и комбинациями.
Л. Троцкий 9 июня 1926 г.
Совершенно секретно
ВОПРОСЫ КОМИНТЕРНА В ДЕЛЕГАЦИЮ ВКП (б)
Бюрократизм как источник оппортунизма
Одна из основных черт оппортунизма, особенно его центристско
дипломатической разновидности, состоит в его готовности принимать
радикальные резолюции, относящиеся к другим странам. Этим оппорту
низм дает известное удовлетворение революционным настроениям рабо
чих масс, не налагая на себя никакого обязательства. Проявлениями тако
го рода двойственности полна вся история рабочего движения, в особен
ности великобританского. В эпоху Маркса тред-юнионисты ставили
вопрос об Ирландии и Индии. В наши дни независимая рабочая партия
поднимает вопрос о слиянии II и III Интернационалов, отказываясь от
совместных шагов с британской коммунистической партией. Генераль
ный совет британских тред-юнионов заключает блок с ВЦСПС с целью
объединения мирового профессионального движения, а в момент стачки
в Великобритании отказывается принять от того же ВЦСПС денежную
помощь. Такого рода примеры, крупные и мелкие, можно умножать
без конца.
Поскольку оппортунистические тенденции проявляются в Комин
терне, они обнаруживают ту же черту, т. е. готовность принимать ради
кальные решения за чужой счет, беспощадно осуждать "правые уклоны"
во всех странах при готовности все время пасовать -- особенно в крити
ческую минуту -- перед буржуазным общественным мнением собствен
ной страны. Незачем говорить, что такого рода "радикализм" смертель
но враждебен большевизму. Задачей Коминтерна является воспитание
подлинно революционных партий путем, в частности, непримиримой борь
бы со всякими проявлениями показного радикализма, политической
двойственности и пр. Весь вопрос в том, в какой мере режим Комин
терна содействует этой борьбе.
Надо отдать себе совершенно ясный отчет в том, что одним из
важнейших источников скрытого, замаскированного, но тем более дейст
вительного оппортунизма в Коминтерне является ныне аппаратио-бюро
кратический режим в самом Коминтерне и в его руководящей партии.
Что в Советском Союзе бюрократизм является и выражением и оруди
ем давления непролетарских классов на пролетариат, в этом не может быть никакого сомнения после опыта 1923-26 тт. Поскольку европейские коммунистические партии, т. е. главным образом их руководящие органы, организационно равнялись по аппаратным сдвигам и перегруппировкам в ВКП, постольку бюрократизм внутри иностранных коммунистических партий являлся, прежде всего, отражением и дополнением бюрократизма внутри ВКП. Именно здесь лежит корень указанной выше злокачественной двойственности. Подбор руководящих элементов в коммунистических партиях происходил и происходит, главным образом, под углом зрения их готовности принять и одобрить последнюю аппаратную группировку в ВКП. Более самостоятельные и ответственные из руководящих элементов иностранных партий, не согласные подвергаться перетасовкам в чисто административном порядке, либо выбрасывались из партии вообще, либо загонялись в правое (нередко мнимо-правое) крыло, либо, наконец, попадали в оппозицию слева. Таким образом, органический процесс подбора и сплочения кадровых революционных элементов на основе пролетарской борьбы под руководством Коминтерна пресекался, изменялся, искажался, отчасти прямо подменялся административно-бюрократическим нажимом сверху, из Москвы. Естественно, если те из руководящих коммунистов, которые с большей готовностью принимали готовые решения и подписывали любые резолюции, получали нередко преимущества над более революционными элементами, проникнутыми чувством революционной ответственности. Вместо отбора выдержанных и стойких революционеров получается нередко отбор бюрократически приспособленных.
Мы видим, как бюрократизующиеся элементы коммунизма
(в Германии, во Франции, в Англии, в Америке, в Польше и пр.) соверша
ют вполне безнаказанно чудовищно оппортунистические шаги, прикры
ваясь покровительственной окраской в общих вопросах Коминтерна, и
прежде всего, во внутренних вопросах ВКП. С другой стороны, мы наблю
даем, притом в возрастающем размере, такое явление, когда политичес
кие деятели Коминтерна гласно и официально занимают одну позицию,
а тайно и секретно, за кулисами, но тем более действительно, другую,
прямо противоположную. Так называемая "двойная бухгалтерия" груп
пы Маслов-Рут-Фишер подвергалась решительному осуждению на послед
нем расширенном пленуме Исполкома Коминтерна. Но совершенно оче
видно, что формальное осуждение, как бы справедливо оно ни было, не
только не решает, но даже не ставит коренного вопроса: почему ответст
веннейшие коммунисты, руководители крупнейших партий, прибегают
к такого рода двойной бухгалтерии? Ответ должен был бы гласить так:
режим аппаратного всевластия ставит любого иностранного руководителя
в случае расхождения, хотя бы временного, с ЦК ВКП перед тремя воз
можностями: быть немедленно же отброшенным вправо или даже исклю
ченным из партии; переброситься в левую оппозицию или же вести до
поры до времени двойную бухгалтерию, сохраняя свое положение в партии.
Из сказанного ни в каком случае не вытекает, разумеется, что
правые или левые группировки в Коминтерне выражают правильную ли
нию - в противовес официальному центру. Несомненно, что в правых группировках сильны социал-демократические тенденции, тогда как в левых немало "детских болезней". Было бы неправильно также считать, что официально руководящие кадры состоят из безыдейных бюрократов. На самом деле, чувство ответственности за судьбы Советского Союза удерживает многих подлинных революционеров в рамках господствующего режима, несмотря на возрастающее возмущение им. Из сказанного вытекает, однако, что внутри Коминтерна необходимы радикальные перегруппировки с целью раскрепощения Коминтерна от безыдейного, механического аппаратного засилья, что, в свою очередь, теснейшим образом связано с изменением режима в ВКП.
Чем скорее, шире, решительнее будет поставлена эта задача всеми жизнеспособными элементами Коминтерна, независимо от нынешних, в огромной степени искусственных группировок, тем с меньшими потрясениями она будет разрешена.
СССР и Коминтерн
Теоретическая несостоятельность и практическая опасность тео
рии социализма в одной стране совершенно очевидны или, по крайней
мере, становятся все более очевидными для всякого революционера,
сколько-нибудь освоившегося с марксистской постановкой основных
вопросов исторического развития. Политически говоря, теория эта явля
ется совершенно некритическим прикрытием того, что есть в СССР, и
всего того, что становится во всех его противоречиях и во всей его сти
хийности. В этом смысле теория социализма в одной стране ослабляет и
притупляет бдительность и настороженность партии по отношению к ка
питалистическим тенденциям и силам развития, внутренним и мировым.
Она питает пассивный фаталистический оптимизм, под которым как нель
зя лучше укрывается бюрократическое безразличие к судьбам социализ
ма и международной революции.
Не менее фатальную роль должна была бы сыграть эта теория,
если бы она была узаконена, в отношении Коминтерна. Если рассмат
ривать советское социалистическое строительство как неотъемлемую
составную часть мировой революции, как процесс, немыслимый вне этой
последней, то удельный вес коммунистических партий, их роль, их само
стоятельная ответственность возрастают и выдвигаются на передний план.
Наоборот, если стать на ту точку зрения, что советская власть, опираясь
на союз рабочих и крестьян, построит социализм совершенно независимо
от того, что будет происходить во всем остальном мире, - при условии
только, если советская республика будет ограждена от военных интер
венций, - то роль и значение коммунистических партий сразу отодвига
ются на второй план. Обеспеченность полной победы социализма в нашей
стране, независимо от хода революции в других странах, означает, что
главной задачей европейских коммунистических партий в ближайший
исторический период, - такой задачей, которая достаточна для победы
социализма, - является не завоевание власти, а противодействие интер
венционистским покушениям империализма. Ибо совершенно очевидно, что достаточно было бы обеспечить победу социализма в нашей стране, чтобы тем самым обеспечить дальнейшее его распространение на весь мир. Вся перспектива таким образом передвигается. Вопрос об использовании до конца каждой действительно революционной ситуации отодвигается на задний план. Создается ложная и убаюкивающая теория о том, что время будто бы само по себе "работает на нас". Между тем нельзя забывать, что мы живем в условиях передышки, но никак не в условиях, будто бы автоматически обеспечивающих победу социализма "в одной стране". Передышку нужно всемерно использовать. Передышку нужно всемерно затянуть. Но забывать, что дело идет именно о передышке, т. е. о более или менее длительном периоде между революцией 1917 года и ближайшей революцией в одной из крупных капиталистических стран, значит попирать ногами мировые законы исторического развития, значит отрекаться от коммунизма.
